Стратегии внутригородской номинации Москвы

Анализ практики внутригородской номинации побуждает ономатологов не только обобщать опыт имянаречения пространственных и коммерческих объектов в разных городах Российской Федерации, но и выстраивать модель городского пространства [Шмелева, 2014], выявлять типологические черты урбанонимов больших и малых населенных пунктов [Разумов, 2018], размышлять «о стратегических подходах к означиванию фрагментов городского пространства» [Голомидова, 2017, 187]. Сбор и обобщение материалов по внутригородской номинации Москвы [Соколова, 2016, 127–190], а также многолетняя работа в Городской межведомственной комиссии по наименованию территориальных единиц, улиц, станций метрополитена, организаций и других объектов города Москвы позволяют автору выявить специфику стратегий городской номинации столицы. До 1917 г. формирование топонимии Москвы происходило в основном в русле естественной номинации, наименования «снизу» возникали и утрачивались в результате естественного развития города: после пожаров, сноса старых зданий, перепланировок. Из ранних стратегий искусственной номинации (волевым решением, «сверху»), которые применяла Московская городская Дума, следует указать устранение одноименности (Церковных, Банных, Косых, Тупых переулков) и борьбу с неблагозвучными названиями (например, Староживодерный переулок в 1891 г. был переименован во ВладимироДолгоруковскую улицу). Основной стратегией номинативной деятельности Моссовета 1918–1922 гг. была борьба с «царскими» названиями, сокращение количества религиозных и частновладельческих названий и увековечение событий и героев революций 1905 и 1917 гг., а также других исторических личностей (с предшествующим обсуждением в специальной