Ainana: from “Ethnographers’ Friend” to Partner to National Symbol

Abstract

Ainana (Aynganga, 1934–2021), this paper explores more generally the transitions in collaboration between anthropologists and their partners among Arctic indigenous people. Since the 1960s, Aynganga interacted with almost every researcher who visited Chukotka to study culture, language, and ecological knowledge of her native people, the Siberian Yupik. Thanks to her multi-faceted biography, she helped connect and transcended many cultural ‘worlds’: of the contact-traditional Yupik society and the Soviet-era Chukotka; of urban ‘intelligentsia’ in Moscow, Leningrad, and Anadyr, and the people in northern communities in Alaska and Russia, as well as academics and indigenous marine hunters. Her exceptional role as a partner and knowledge expert was in her ability to personally relate to these many ‘cultural layers’ but also to remain a researcher herself, a thoughtful person, insightful about the mission of science. She was at once a source of invaluable information but also its active performer and cultural interpreter. The article illustrates how interacting with Aynganga during her lifetime helped enrich the authors as scholars and humanists. It assesses the factors that shifted the paradigms of cooperation between academic scholars and Indigenous leaders and knowledge holders, during the late 1900s and the first decades on the 21st century. K E Y W O R D S : patterns of research partnership, indigenous intellectuals, Asiatic Eskimo (Yupik), paradigm shift in anthropology F O R C I T A T I O N : Krupnik I., Oparin D. Ainana: from “Ethnographers’ Friend” to Partner to National Symbol. Etnografia. 2022. 3 (17): 220–246. (In Russ.). doi 10.31250/2618-8600-2022-3 (17)-220-246 222 ЭТНОГРАФИЯ / ETNOGRAFIA. 2022. No 3 (17) Рис. 1. Л. И. Айнана (фото из журнала «Большой город», автор Алексей Лукин). 2012 Fig. 1. L. I. Ainana. Photo from “Bolshoi gorod,” 2012, no.14, by Alexey Lukin, 2012 223 Крупник И. И., Опарин Д. А. Айнана: от «друга этнографов» к партнеру... 2 июля 2021 г. не стало Людмилы Ивановны Айнаны (1934–2021), старейшей хранительницы знаний, языка и культуры азиатских эскимосов-юпик. Айнана, как все ее называли по ее эскимосскому имени (по-эскимос ски пишется Айн’ан’а), была почетным гражданином Чукотского автономного округа, создателем и первым председателем Общества эскимосов Чукотки «Юпик» (1990–1999) (рис. 1). Ее жизнь вместила множество разных пластов: детство в традиционной семье; советская школа и интернат в районном центре — поселке Провидения; учеба в Институте им. Герцена в Ленинграде; преподавание в национальных школах Чукотки, потом работа по составлению учебников и букварей эскимосского языка для московского Института национальных проблем образования. Одна из первых эскимосок, получивших высшее педагогическое образование, она была частью советской национально-культурной системы, ключевым элементом которой стало всеобщее школьное обучение. С перестройкой и открытием советской, а потом российско-американской границы в Беринговом проливе в 1990-е гг. Айнана стала общественным деятелем, национальным активистом, участницей инуитских съездов и международных научных проектов. До последних дней она оставалась активной и, наверное, была самым известным представителем своего народа юпик. Ей посвящены статьи в немецкой «Википедии»1 и международной «Энциклопедии Арктики» (Bogoslovskaya 2003). Скромная, улыбчивая, обычно тихая женщина, она обладала неукротимой энергией, когда дело касалось прав ее народа, заботы о сохранении родного языка, признания ценности национальной культуры. Оба автора хорошо знали Айнану, дружили и сотрудничали с ней в разные периоды ее жизни. Мы соединили наши заметки и воспоминания (они помечены соответственно ИК и ДО), чтобы описать, пусть предварительно, жизненный путь этого замечательного человека. Наш текст не претендует на полную биографию Айнаны (см.: Опарин 2013, 2020; Oparin 2014); он отражает лишь те стороны ее жизни и личности, которые мы знали лучше, — в основном связанные с ее научной работой и общением с учеными на протяжении 50 лет. За свою жизнь Айнана взаимодействовала или встречалась практически со всеми, кто изучал азиатских эскимосов и их язык с 30-х годов прошлого века: учителями, а потом лингвистами Е. С. Рубцовой (1888–1970), Г. А. Меновщиковым (1911–1991), К. С. Сергеевой (1898– 1975), археологом С. И. Руденко (1885–1969), который останавливался в 1945 г. в яранге ее отца и приобрел ее костяные игрушки для Российского этнографического музея; уже позднее с нами и нашими коллегами — С. А. Арутю новым (рис. 2), М. А. Членовым, лингвистами Н. Б. Вахтиным, Е. В. Головко и М. Крауссом (1934–2019), биологами 1 См.: https://de.wikipedia.org/wiki/Ljudmila_Iwanowna_Ainana (дата обращения: 04.09.2022). 224 ЭТНОГРАФИЯ / ETNOGRAFIA. 2022. No 3 (17) Л. С. Богословской (1937–2015), Н. И. Мымриным, И. А. Загребиным и многими другими. Эта статья — не только наша благодарность Айнане, но и попытка показать, как общение с нею обогатило нас самих как людей и исследователей и как менялись формы взаимодействия ученых с интеллигентами и лидерами коренных народов во второй половине ХХ в. и первые десятилетия XXI в.1 ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ А ЙНА НЫ Айнана родилась в конце 1934 г. в семейном стойбище Ук’иг’ьяг’ак’ (Укигьярак) у мыса Чаплина в эскимосской семье из клана лякаг’миит (лякаг’мит) в группе (племени) чаплинских эскимосов ун’азиг’миит (о традиционных племенах и кланах у азиатских эскимосов см.: Крупник, Членов 1979; Krupnik, Chlenov 2013: 87–94). Благодаря записанным в разные годы воспоминаниям Айнаны мы знаем историю ее семьи и биографии ее дедушек и бабушек — людей, родившихся в 1860–1870-е гг. Ее 1 См. аналогичный взгляд в статье А. А. Сириной (2021) о судьбе эвенкийской учительницы Павлы Васильевны Афанасьевой (ок. 1892–1968), которая десятилетиями сотрудничала с этнографами С. М. Широкогоровым и Г. М. Василевич. Рис. 2. Айнана (третья справа) с группой чаплинских эскимосов и С. А. Арутюновым (первый слева) — Мариной Сигунылик (1934–2002), Иппи (1914–1993), Владимиром Ятта (1933–1997), Надеждой Поповой и Александром Поповым. Август 1977 г. Фото И. Крупника Fig. 2. L. I. Ainana (third from the right) with a group of the Chaplino Yupik people and S. Arutiunov. From left to right: S. A. Arutiunov, Marina Sigunylik (1934–2002), Ippi (1914–1993), Vladimir Yatta (1933–1997), Nadezhda Popova, and Aleksandr Popov. Photo by I Krupnik, 1977 225 Крупник И. И., Опарин Д. А. Айнана: от «друга этнографов» к партнеру... отец — Атата (1892–1942) в 1930–1940-е гг. работал капитаном катера и часто уезжал в поселок Пловер в бухте Провидения, а дед по отцовской линии К’ак’а (ок. 1870–1946) в начале XX в. промышлял с американскими китобоями. Как вспоминала Айнана, «...мы называли его [деда] Фома-неверующий. Ничего не знал про [нашу] религию, про обычаи. Зато сколько у него было рассказов интересных! Так как он много лет прожил». Айнана говорила, что ее отец мало обращал внимания на традиционные верования, «не верил шаманам», неплохо говорил по-русски и был одним из первых эскимосских механиков на Пловерской морзверобойной станции. В 2012 г. Айнана рассказала ДО историю о том, как ее отца и других охотников из клана лякаг’мит унесло зимой в море. Они дрейфовали на льдине, долго шли по плавучим льдам и только в районе поселка Кивак смогли выбраться на берег, хотя один из охотников погиб. Эту же историю ИК записал от последнего из участников этого дрейфа в 1979 г. (Пусть говорят 2000: 136–141). Мать Айнаны звали Ян’а (1885–1956); ее отец по имени Аях’та был шаманом. Под конец жизни он сильно болел, и, как рассказывала Айнана, ему по эскимосскому обычаю помогли умереть («отправили в иной мир») его близкие родственники, скорее всего, его сын. Айнана утверждала, что Аях’та умер «еще до революции», то есть до 1917 г. Тогда был распространен обычай добровольной смерти, по которому родственники были обязаны избавить своего близкого от страданий. Эти и другие подробности истории семьи дошли до нас благодаря открытости Айнаны, ее памяти и уважению к своим корням. У Ян’ы и Ататы был сын Итхуткак (1924–1965) и четыре дочери: Агнагысяк (1913–1977), Ухсима (1915–1989), Кураса (1930–2000) и самая младшая — Айнана (1934–2021) (рис. 3). Ухсима сначала работала в администрации в соседнем Чукотском районе, потом воспитательницей в интернате в Провидения; была известна как искусная мастерица и интересная рассказчица (см. ниже). Кураса была секретарем сельского совета в Старом Чаплино (Ун’азик’) в 1950-е гг., а потом в Новом Чаплино, затем работала нянечкой в яслях. Айнана помнила не только своего дедушку К’ак’а, имевшего богатый американский опыт и часто бывавшего в Сан-Франциско, и его вторую жену по имени Пайн’а, которая еще в начале XX в. сбежала из чукотского плена, но и многих других ярких людей своего народа. Среди них — один из известных эскимосских шаманов первой половины XX в. Гальмугье, чей прыжок на моржовой шкуре, как на батуте, запечатлел в 1920-е гг. Александр Форштейн, и «последний шаман» села Аг’лю (1919–1976). Айнана приобщилась к традиции и ритуалу через свою мать, а к клановой истории — через отца Атату. Своей удивительной памятью она связала жизнь эскимосов юпик от начала XX в. до первых десятилетий XXI в. и сама была как бы преемником той ушедшей эпохи. 226 ЭТНОГРАФИЯ / ETNOGRAFIA. 2022. No 3 (17) В конце 1930-х гг. семья Айнаны на время переехала в созданный в 1931 г. поселок Пловер, где начал работать Атата. Там были организованы мастерские по обслуживанию вельботов и моторов для местных колхозов, и их первыми работниками стали приезжие эскимосы из Ун’азик’а (Чаплино). Айнана вспоминала, как боялась первый раз зайти в дом — после яранги деревянное прямоугольное строение было непривычным для нее. В 1942 г. Айнана пошла в начальную школу в Чаплино без какого-либо знания русского языка. Имя Людмила ей дала русская учительница. Во время войны приезжие русские учителя рассказывали про подвиг Александра Матросова; жители села слушали радио, а передачи переводила на эскимосский язык местный педагог Майна