Pub Date : 1900-01-01DOI: 10.17746/2658-6193.2021.27.0314-0320
A. Khatsenovich, D. V. Marchenko, E. P. Rybin
Levallois technology dispersal is associated with several events of human habitation of the Asian region. Emergence of the Levallois technology in China precedes or coincides in time with the penetration of Initial Upper Paleolithic laminar industries into this region. All known Paleolithic localities, the assemblages of which include the Levallois component, are located in the border or adjacent zones in the modern China. The authors examine all these complexes and make an assumption about the nature of the Levallois technology introduced from the territories of the Russian Altai, Mongolia and India. Such complexes are dated to the terminal Middle Paleolithic and the initial Upper Paleolithic. In general, this period in China is characterized by a flake industry, often made on poor quality stone raw materials. In this region, three Levallois techniques are distinguished: preferential centripetal and parallel for the production of flakes and convergent unidirectional for the production of points. The convergent bidirectional reduction aimed at point production is not recorded in assemblages originating from the territory of China. In Mongolia, this technique is recorded along with the bidirectional parallel laminar technology in the Initial Upper Paleolithic industries, while in China both Levallois point and blade production techniques were unidirectional. The authors conclude that for most of the Paleolithic sites in China, the Levallois technology is an intrusive element that emerged along with the large blade industry. The exception is the Middle Paleolithic flake industry originating from the Jinsitai Cave, which is similar in its characteristics to the materials from the Denisova Cave. The composition of Xinjiang industries indicates that this territory was a kind of region where cultural complexes spread together with the bearers of these traditions along the Altai Mountains.
{"title":"Levallois Technology in China","authors":"A. Khatsenovich, D. V. Marchenko, E. P. Rybin","doi":"10.17746/2658-6193.2021.27.0314-0320","DOIUrl":"https://doi.org/10.17746/2658-6193.2021.27.0314-0320","url":null,"abstract":"Levallois technology dispersal is associated with several events of human habitation of the Asian region. Emergence of the Levallois technology in China precedes or coincides in time with the penetration of Initial Upper Paleolithic laminar industries into this region. All known Paleolithic localities, the assemblages of which include the Levallois component, are located in the border or adjacent zones in the modern China. The authors examine all these complexes and make an assumption about the nature of the Levallois technology introduced from the territories of the Russian Altai, Mongolia and India. Such complexes are dated to the terminal Middle Paleolithic and the initial Upper Paleolithic. In general, this period in China is characterized by a flake industry, often made on poor quality stone raw materials. In this region, three Levallois techniques are distinguished: preferential centripetal and parallel for the production of flakes and convergent unidirectional for the production of points. The convergent bidirectional reduction aimed at point production is not recorded in assemblages originating from the territory of China. In Mongolia, this technique is recorded along with the bidirectional parallel laminar technology in the Initial Upper Paleolithic industries, while in China both Levallois point and blade production techniques were unidirectional. The authors conclude that for most of the Paleolithic sites in China, the Levallois technology is an intrusive element that emerged along with the large blade industry. The exception is the Middle Paleolithic flake industry originating from the Jinsitai Cave, which is similar in its characteristics to the materials from the Denisova Cave. The composition of Xinjiang industries indicates that this territory was a kind of region where cultural complexes spread together with the bearers of these traditions along the Altai Mountains.","PeriodicalId":422280,"journal":{"name":"Problems of Archaeology, Ethnography, Anthropology of Siberia and Neighboring Territories","volume":"4 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"1900-01-01","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"123883048","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 1900-01-01DOI: 10.17746/2658-6193.2021.27.0800-0805
A. Ilyina
The article analyzes the processes associated with learning the Tatar (literary) language in Omsk Region (in the regional capital and rural areas) in the 1990s - 2000s. The sources are the local media of the Omsk Irtysh region published in the 1990s -2000s, documents of the Tatar ethnic and cultural associations and interviews with their leaders, as well as statistical data. The situation with studying the Tatar language in that period is described separately for the regional capital and districts of Omsk Region. The article provides the data on the number of schools where the Tatar language was taught, number of students who studied it, and process of organizing education and training of teachers.Some current problems of studying the Tatar language in the Omsk Irtysh region are described, including a small number of students who attended the Tatar language elective courses in Omsk, lack of experienced teaching staff, shortage of teachers, and insufficient funding. It had been established that the main form of studying the native language for the Omsk Tatars were elective courses, while in the districts of Omsk Region, the Tatar language was included in the school curriculum as a school subject. The Tatar ethnic and cultural associations played an important role in organization of teaching the native language in the schools of Omsk and Omsk Region. Tatar activists closely monitored the situation, quickly responded to requests from Tatars to teach the Tatar language in schools, kept statistical data, and elaborated the “Program for Tatar Language Preservation for the Period from 1999 to 2003 in Omsk Region.”
{"title":"Learning the Tatar Language in Omsk Region in the 1990s – 2000s","authors":"A. Ilyina","doi":"10.17746/2658-6193.2021.27.0800-0805","DOIUrl":"https://doi.org/10.17746/2658-6193.2021.27.0800-0805","url":null,"abstract":"The article analyzes the processes associated with learning the Tatar (literary) language in Omsk Region (in the regional capital and rural areas) in the 1990s - 2000s. The sources are the local media of the Omsk Irtysh region published in the 1990s -2000s, documents of the Tatar ethnic and cultural associations and interviews with their leaders, as well as statistical data. The situation with studying the Tatar language in that period is described separately for the regional capital and districts of Omsk Region. The article provides the data on the number of schools where the Tatar language was taught, number of students who studied it, and process of organizing education and training of teachers.Some current problems of studying the Tatar language in the Omsk Irtysh region are described, including a small number of students who attended the Tatar language elective courses in Omsk, lack of experienced teaching staff, shortage of teachers, and insufficient funding. It had been established that the main form of studying the native language for the Omsk Tatars were elective courses, while in the districts of Omsk Region, the Tatar language was included in the school curriculum as a school subject. The Tatar ethnic and cultural associations played an important role in organization of teaching the native language in the schools of Omsk and Omsk Region. Tatar activists closely monitored the situation, quickly responded to requests from Tatars to teach the Tatar language in schools, kept statistical data, and elaborated the “Program for Tatar Language Preservation for the Period from 1999 to 2003 in Omsk Region.”","PeriodicalId":422280,"journal":{"name":"Problems of Archaeology, Ethnography, Anthropology of Siberia and Neighboring Territories","volume":"18 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"1900-01-01","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"125589061","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 1900-01-01DOI: 10.17746/2658-6193.2019.25.672-675
А. Badmaev
В число ярких зооморфных образов, отмечаемых исследователями в традиционном мировоззрении у разных народов Европы и Азии, входят паук и червь. На бурятском материале образы этих представителей фауны еще не изучались. Целью работы является выделение и сопоставление традиционных представлений бурят о черве и пауке. Источниками для исследования послужили фольклорные и лексические сведения, включая произведения различных жанров бурятского фольклора, а также полевой этнографический материал. В работе был использован структурно-семиотический метод, позволивший выделить символы, связанные с пауком и червем. Выявлено, что в традиционном мировоззрении бурят паук и червь наделялись амбивалентными чертами. Выделены общие моменты в их образах: они ассоциируются с врагом, болезнью, имеют демоническое начало; с ними связывается оборотничество нечистой силы. Определены различия в их образах. Констатируется размытость границ категории червь «хорхой» в традиционном мировоззрении бурят. Червь в представлениях бурят имел хтоническое происхождение, символизировал некоторые человеческие пороки (сладострастие, жадность) и физическую немощь, уподоблялся домашнему скоту. Паук считался посредником между мирами (Верхним и Средним); к нему относились почтительно, вероятно, связывая это в т.ч. с его будто бы «родственной» близостью с человеком. Исследование показало, что ряд традиционных воззрений бурят о пауке и черве имеет аналогии с суждениями тюрко-монгольских народов (в особенности калмыков), что доказывает существование в прошлом тесных этнокультурных контактов между их предками.
{"title":"Images of Spider and Worm in the Worldview of the Buryats","authors":"А. Badmaev","doi":"10.17746/2658-6193.2019.25.672-675","DOIUrl":"https://doi.org/10.17746/2658-6193.2019.25.672-675","url":null,"abstract":"В число ярких зооморфных образов, отмечаемых исследователями в традиционном мировоззрении у разных народов Европы и Азии, входят паук и червь. На бурятском материале образы этих представителей фауны еще не изучались. Целью работы является выделение и сопоставление традиционных представлений бурят о черве и пауке. Источниками для исследования послужили фольклорные и лексические сведения, включая произведения различных жанров бурятского фольклора, а также полевой этнографический материал. В работе был использован структурно-семиотический метод, позволивший выделить символы, связанные с пауком и червем. Выявлено, что в традиционном мировоззрении бурят паук и червь наделялись амбивалентными чертами. Выделены общие моменты в их образах: они ассоциируются с врагом, болезнью, имеют демоническое начало; с ними связывается оборотничество нечистой силы. Определены различия в их образах. Констатируется размытость границ категории червь «хорхой» в традиционном мировоззрении бурят. Червь в представлениях бурят имел хтоническое происхождение, символизировал некоторые человеческие пороки (сладострастие, жадность) и физическую немощь, уподоблялся домашнему скоту. Паук считался посредником между мирами (Верхним и Средним); к нему относились почтительно, вероятно, связывая это в т.ч. с его будто бы «родственной» близостью с человеком. Исследование показало, что ряд традиционных воззрений бурят о пауке и черве имеет аналогии с суждениями тюрко-монгольских народов (в особенности калмыков), что доказывает существование в прошлом тесных этнокультурных контактов между их предками.","PeriodicalId":422280,"journal":{"name":"Problems of Archaeology, Ethnography, Anthropology of Siberia and Neighboring Territories","volume":"18 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"1900-01-01","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"126458907","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 1900-01-01DOI: 10.17746/2658-6193.2019.25.299-305
M. Shunkov, M. Kozlikin, A. Fedorchenko, V. Mikhienko, A. Chekha, A. Chekha
В статье представлены результаты технико-типологического анализа новых палеолитических материалов из верхней части плейстоценовой толщи в южной галерее Денисовой пещеры. В 2019 г. в центральной части галереи на площади 12 м2 были изучены осадки литологических слоев 11 и 12. Согласно результатам ОСЛдатирования, слой 12 накапливался на протяжении стадии 4 морской кислородно-изотопной шкалы и в начале МИС 3. Коллекция каменных артефактов из слоя 12 насчитывает 761 экз. Среднепалеолитическая индустрия из этого слоя характеризуется различными вариантами леваллуазского, параллельного и радиального расщепления, представленными монофронтальными однои двуплощадочными нуклеусами. Типологическую основу инвентаря составляют продольные, поперечные и конвергентные модификации скребел. В орудийном наборе отмечены мустьерские остроконечники, зубчатые и выемчатые изделия, верхнепалеолитические формы, а также тронкированно-фасетированные и вентрально утонченные сколы. Результаты 14С AMS-датирования образцов кости и угля из слоя 11 показали, что возраст этих отложений связан с первой половиной МИС 3. Каменная индустрия ранней стадии верхнего палеолита из слоя 11 насчитывает 525 экз. Для первичного расщепления в этой индустрии характерно параллельное раскалывание, направленное на получение удлиненных отщепов, крупных пластин и мелких пластинок. В числе орудий отмечены миниатюрные скребки, угловой и срединный резцы, ретушированные пластины с хорошо выраженной верхнепалеолитической морфологией и серия тщательно оформленных тонких листовидных бифасов. Вместе с каменной индустрией обнаружены костяные орудия и представительный набор разнообразных персональных украшений.
{"title":"Lithic Industries of the Middle and Upper Paleolithic from the South Chamber of Denisova Cave: Evidence of 2019","authors":"M. Shunkov, M. Kozlikin, A. Fedorchenko, V. Mikhienko, A. Chekha, A. Chekha","doi":"10.17746/2658-6193.2019.25.299-305","DOIUrl":"https://doi.org/10.17746/2658-6193.2019.25.299-305","url":null,"abstract":"В статье представлены результаты технико-типологического анализа новых палеолитических материалов из верхней части плейстоценовой толщи в южной галерее Денисовой пещеры. В 2019 г. в центральной части галереи на площади 12 м2 были изучены осадки литологических слоев 11 и 12. Согласно результатам ОСЛдатирования, слой 12 накапливался на протяжении стадии 4 морской кислородно-изотопной шкалы и в начале МИС 3. Коллекция каменных артефактов из слоя 12 насчитывает 761 экз. Среднепалеолитическая индустрия из этого слоя характеризуется различными вариантами леваллуазского, параллельного и радиального расщепления, представленными монофронтальными однои двуплощадочными нуклеусами. Типологическую основу инвентаря составляют продольные, поперечные и конвергентные модификации скребел. В орудийном наборе отмечены мустьерские остроконечники, зубчатые и выемчатые изделия, верхнепалеолитические формы, а также тронкированно-фасетированные и вентрально утонченные сколы. Результаты 14С AMS-датирования образцов кости и угля из слоя 11 показали, что возраст этих отложений связан с первой половиной МИС 3. Каменная индустрия ранней стадии верхнего палеолита из слоя 11 насчитывает 525 экз. Для первичного расщепления в этой индустрии характерно параллельное раскалывание, направленное на получение удлиненных отщепов, крупных пластин и мелких пластинок. В числе орудий отмечены миниатюрные скребки, угловой и срединный резцы, ретушированные пластины с хорошо выраженной верхнепалеолитической морфологией и серия тщательно оформленных тонких листовидных бифасов. Вместе с каменной индустрией обнаружены костяные орудия и представительный набор разнообразных персональных украшений.","PeriodicalId":422280,"journal":{"name":"Problems of Archaeology, Ethnography, Anthropology of Siberia and Neighboring Territories","volume":"67 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"1900-01-01","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"129407065","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 1900-01-01DOI: 10.17746/2658-6193.2019.25.516-521
A. Nesterkina
В результате изучения антропологических останков, полученных в ходе раскопок могильников Хвансонни, Чундо и Хари, выявлены основные особенности погребального обряда населения южной части Корейского п-ова в период бронзового века. Ввиду плохой сохранности материала в нашем распоряжении имеется лишь его небольшой объем. Захоронения совершались в плиточных гробах, которые являлись частью дольменов или представляли собой самостоятельные погребальные сооружения. Размеры плиточного гроба, куда помещалось тело умершего, сопоставимы с ростом погребенного в нем индивидуума. Почти все исследованные захоронения – одиночные трупоположения. Большинство погребенных лежат на спине в вытянутой позе, положение рук и ног умерших незначительно различается. В состав комплекса инвентаря женских погребений входили украшения. Предположение об особых «мужских» категориях погребального инвентаря не подтверждается. В женских захоронениях присутствуют предметы инвентаря, связанные с «мужскими» занятиями: предметы вооружения и орудия охоты. Ряд отличительных черт демонстрирует погребальная обрядность женских и детских захоронений. Женское захоронение на могильнике Хари выделяется среди прочих своими размерами и своеобразием инвентаря. Захоронение девочки на могильнике о-ва Чундо совершено по обряду трупосожжения. Различия в погребальной обрядности между мужскими захоронениями, с одной стороны, и женскими и детскими захоронениями – с другой, можно объяснить особым положением женщин и детей в обществе периода бронзового века на юге Корейского п-ова.
{"title":"Burial Rite of the Population Inhabiting the Southern Part of the Korean Peninsula in the Bronze Age: Evidence from the Hwangseok-ri, Jungdo, and Hari Burial Grounds","authors":"A. Nesterkina","doi":"10.17746/2658-6193.2019.25.516-521","DOIUrl":"https://doi.org/10.17746/2658-6193.2019.25.516-521","url":null,"abstract":"В результате изучения антропологических останков, полученных в ходе раскопок могильников Хвансонни, Чундо и Хари, выявлены основные особенности погребального обряда населения южной части Корейского п-ова в период бронзового века. Ввиду плохой сохранности материала в нашем распоряжении имеется лишь его небольшой объем. Захоронения совершались в плиточных гробах, которые являлись частью дольменов или представляли собой самостоятельные погребальные сооружения. Размеры плиточного гроба, куда помещалось тело умершего, сопоставимы с ростом погребенного в нем индивидуума. Почти все исследованные захоронения – одиночные трупоположения. Большинство погребенных лежат на спине в вытянутой позе, положение рук и ног умерших незначительно различается. В состав комплекса инвентаря женских погребений входили украшения. Предположение об особых «мужских» категориях погребального инвентаря не подтверждается. В женских захоронениях присутствуют предметы инвентаря, связанные с «мужскими» занятиями: предметы вооружения и орудия охоты. Ряд отличительных черт демонстрирует погребальная обрядность женских и детских захоронений. Женское захоронение на могильнике Хари выделяется среди прочих своими размерами и своеобразием инвентаря. Захоронение девочки на могильнике о-ва Чундо совершено по обряду трупосожжения. Различия в погребальной обрядности между мужскими захоронениями, с одной стороны, и женскими и детскими захоронениями – с другой, можно объяснить особым положением женщин и детей в обществе периода бронзового века на юге Корейского п-ова.","PeriodicalId":422280,"journal":{"name":"Problems of Archaeology, Ethnography, Anthropology of Siberia and Neighboring Territories","volume":"1 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"1900-01-01","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"129571944","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 1900-01-01DOI: 10.17746/2658-6193.2021.27.0362-0368
M. Shunkov, A. Fedorchenko, M. Kozlikin
This article presents a new collection of the Early Upper Paleolithic personal ornaments from layer 11 in the South Chamber of Denisova Cave. The collection contains items of several types: a flat round bone bead, pendants made of teeth of predators and ungulates with cutting and perforation, a pendant from a freshwater mollusk shell with a hole, a fragment of a bracelet, a ring and a pendant with cutting made of marble, a small flake from serpentine. As a result of the study, the technologies for ornament production were reconstructed, the main methods of their use were determined, and examples of ornaments reshaping for using according to a new function were recorded. The technology for the teeth pendants production included a short sequence of operations: obtaining blanks, processing by planing or scraping, applying circular cuts or perforating by drilling. The production of flat beads was carried out by cutting out elongated plates from the walls of the tubular bone of large mammals, preparing blanks by planing, cutting out preforms, biconical drilling and grinding. The finished pendants and beads were massively used to decorate clothes and as personal apparel. The technology for the production of ornaments from marble involved a short or longer sequence of actions. To create the most complex marble products, i.e. rings and bracelets, a similar technological sequence was used, including the selection and transportation of raw materials, perforation followed by boring of the resulting hole, grinding, and polishing. Rings and bracelets were used as apparel, and probably had a special status.
{"title":"Upper Paleolithic Ornaments from the South Chamber of Denisova Cave: 2021 Collection","authors":"M. Shunkov, A. Fedorchenko, M. Kozlikin","doi":"10.17746/2658-6193.2021.27.0362-0368","DOIUrl":"https://doi.org/10.17746/2658-6193.2021.27.0362-0368","url":null,"abstract":"This article presents a new collection of the Early Upper Paleolithic personal ornaments from layer 11 in the South Chamber of Denisova Cave. The collection contains items of several types: a flat round bone bead, pendants made of teeth of predators and ungulates with cutting and perforation, a pendant from a freshwater mollusk shell with a hole, a fragment of a bracelet, a ring and a pendant with cutting made of marble, a small flake from serpentine. As a result of the study, the technologies for ornament production were reconstructed, the main methods of their use were determined, and examples of ornaments reshaping for using according to a new function were recorded. The technology for the teeth pendants production included a short sequence of operations: obtaining blanks, processing by planing or scraping, applying circular cuts or perforating by drilling. The production of flat beads was carried out by cutting out elongated plates from the walls of the tubular bone of large mammals, preparing blanks by planing, cutting out preforms, biconical drilling and grinding. The finished pendants and beads were massively used to decorate clothes and as personal apparel. The technology for the production of ornaments from marble involved a short or longer sequence of actions. To create the most complex marble products, i.e. rings and bracelets, a similar technological sequence was used, including the selection and transportation of raw materials, perforation followed by boring of the resulting hole, grinding, and polishing. Rings and bracelets were used as apparel, and probably had a special status.","PeriodicalId":422280,"journal":{"name":"Problems of Archaeology, Ethnography, Anthropology of Siberia and Neighboring Territories","volume":"578-579 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"1900-01-01","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"128041645","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 1900-01-01DOI: 10.17746/2658-6193.2019.25.129-134
A. Klementiev, A. Khatsenovich, E. Rybin, D. Bazargur, D. V. Marchenko, S. Kogai, B. Gunchinsuren, J. Olsen
{"title":"New Evidence on Late Pleistocene Paleofauna of Mongolia (Materials from the Moiltyn-Am Site)","authors":"A. Klementiev, A. Khatsenovich, E. Rybin, D. Bazargur, D. V. Marchenko, S. Kogai, B. Gunchinsuren, J. Olsen","doi":"10.17746/2658-6193.2019.25.129-134","DOIUrl":"https://doi.org/10.17746/2658-6193.2019.25.129-134","url":null,"abstract":"","PeriodicalId":422280,"journal":{"name":"Problems of Archaeology, Ethnography, Anthropology of Siberia and Neighboring Territories","volume":"99 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"1900-01-01","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"127004138","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 1900-01-01DOI: 10.17746/2658-6193.2019.25.478-488
V. Molodin, S. Hansen, L. Mylnikova, L. S. Kobeleva, M. S. Nesterova, D. Nenakhov, I. Durakov, A. A. Idimeshev, G. Galyamina, L. V. Nazarova
{"title":"Economic and Production Areas of the Krotovо Culture at the Ust-Tartas-2 Site","authors":"V. Molodin, S. Hansen, L. Mylnikova, L. S. Kobeleva, M. S. Nesterova, D. Nenakhov, I. Durakov, A. A. Idimeshev, G. Galyamina, L. V. Nazarova","doi":"10.17746/2658-6193.2019.25.478-488","DOIUrl":"https://doi.org/10.17746/2658-6193.2019.25.478-488","url":null,"abstract":"","PeriodicalId":422280,"journal":{"name":"Problems of Archaeology, Ethnography, Anthropology of Siberia and Neighboring Territories","volume":"1 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"1900-01-01","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"124402586","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 1900-01-01DOI: 10.17746/2658-6193.2019.25.425-431
G. V. Kubarev
Статья посвящена результатам работ автора по копированию новых и уточнению уже известных гравированных изображений на местонахождении петроглифов Калбак-Таш I. Несмотря на монографическую публикацию этого памятника, многие уникальные гравировки остались необработанными и неопубликованными. Автору удалось скопировать несколько композиций, две из которых представлены в статье. На одной из них изображены две большие фигуры фантастических животных, сочетающих в себе признаки грифона, оленя и кошачьего хищника. До сих пор образ такого мифического животного был известен почти исключительно по татуировкам пазырыкцев. Эти изображения – первые подобные образы в наскальном искусстве Алтая и сопредельных регионов – были оставлены носителями пазырыкской культуры в V–III вв. до н.э. Иконография такого фантастического существа была широко распространена у ираноязычного населения Евразии и связана с сюжетом «благого терзания» хищниками травоядных животных. Этот сюжет трактуется исследователями как «основной миф» скифского мира Евразии. На другой скопированной композиции изображена большая гравированная фигура кабана, пораженного несколькими стрелами. Возможно, в данном случае мы имеем дело с охотничьей магией – изображенное дикое животное должно было быть «убито», чтобы обеспечить благоприятный исход охоты. Вероятно, Калбак-Таш в разные исторические эпохи всегда являлся наиболее удобным и безопасным местом переправы через р. Чуя для диких животных, таких как олень и кабан. Как раз на месте переправы охотники могли поджидать свою добычу. Изображение кабана датируется скифским временем.
这篇文章是关于作者在卡尔巴克-塔什遗址上复制和澄清已经为人所知的雕刻的结果，尽管纪念碑的专著出版，但许多独特的雕刻仍未完成或未发表。作者设法复制了几首歌曲，其中两首在文章中出现。其中一幅画描绘了两只巨大的奇幻动物，它们结合了狮鹫、鹿和猫的捕食者的特征。到目前为止，这种神秘的动物的形象几乎完全是通过鼻窦纹身而闻名的。这些图像——阿尔泰洞穴艺术和邻近地区的第一个类似的图像——是在V - III V中被pazyrik文化抛弃的。公元前，这种奇妙生物的肖像在欧亚的伊朗人中很常见，与食草动物捕食者的“好折磨”情节有关。研究人员认为这是欧亚大陆斯基夫世界的“基本神话”。在另一幅复制品中，有一个巨大的雕刻的野猪形状，被几支箭击中。也许我们在这里看到的是狩猎魔法——描绘的野生动物必须被“杀死”，以确保狩猎的有利结果。在不同的历史时期，卡尔巴克塔什可能一直是最方便、最安全的穿越河的地方，为野生动物如鹿和野猪。就在过境点，猎人可能正在等待猎物。野猪的图像可以追溯到斯基夫时代。
{"title":"Engravings of the Scythian Period from Kalbak-Tash I","authors":"G. V. Kubarev","doi":"10.17746/2658-6193.2019.25.425-431","DOIUrl":"https://doi.org/10.17746/2658-6193.2019.25.425-431","url":null,"abstract":"Статья посвящена результатам работ автора по копированию новых и уточнению уже известных гравированных изображений на местонахождении петроглифов Калбак-Таш I. Несмотря на монографическую публикацию этого памятника, многие уникальные гравировки остались необработанными и неопубликованными. Автору удалось скопировать несколько композиций, две из которых представлены в статье. На одной из них изображены две большие фигуры фантастических животных, сочетающих в себе признаки грифона, оленя и кошачьего хищника. До сих пор образ такого мифического животного был известен почти исключительно по татуировкам пазырыкцев. Эти изображения – первые подобные образы в наскальном искусстве Алтая и сопредельных регионов – были оставлены носителями пазырыкской культуры в V–III вв. до н.э. Иконография такого фантастического существа была широко распространена у ираноязычного населения Евразии и связана с сюжетом «благого терзания» хищниками травоядных животных. Этот сюжет трактуется исследователями как «основной миф» скифского мира Евразии. На другой скопированной композиции изображена большая гравированная фигура кабана, пораженного несколькими стрелами. Возможно, в данном случае мы имеем дело с охотничьей магией – изображенное дикое животное должно было быть «убито», чтобы обеспечить благоприятный исход охоты. Вероятно, Калбак-Таш в разные исторические эпохи всегда являлся наиболее удобным и безопасным местом переправы через р. Чуя для диких животных, таких как олень и кабан. Как раз на месте переправы охотники могли поджидать свою добычу. Изображение кабана датируется скифским временем.","PeriodicalId":422280,"journal":{"name":"Problems of Archaeology, Ethnography, Anthropology of Siberia and Neighboring Territories","volume":"38 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"1900-01-01","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"128745501","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 1900-01-01DOI: 10.17746/2658-6193.2019.25.321-327
O. V. Batanina
{"title":"Two Cases of Scalping in the Burials of the Late Krotovo (Chernoozyorie) Culture at the Tartas-1 Burial Ground","authors":"O. V. Batanina","doi":"10.17746/2658-6193.2019.25.321-327","DOIUrl":"https://doi.org/10.17746/2658-6193.2019.25.321-327","url":null,"abstract":"","PeriodicalId":422280,"journal":{"name":"Problems of Archaeology, Ethnography, Anthropology of Siberia and Neighboring Territories","volume":"71 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"1900-01-01","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"129126673","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
京公网安备 11010802042870号
京ICP备2023020795号-1
扫码关注我们
求助内容：
应助结果提醒方式：