Евразийский экономический союз (далее — ЕАЭС, Евразийский союз, Союз), обладая международной правосубъектностью, вправе осуществлять международное сотрудничество, в том числе заключать международные договоры. Автор статьи, уделяя значительное внимание вопросу международной правосубъектности Евразийского экономического союза, приходит к выводу о том, что даже в случае, если договор заключается по вопросам, относящимся к компетенции Союза, а именно по вопросам внешнеторговой деятельности в части торговли товарами, речь идет скорее о том, что у Евразийского союза есть частичная внешняя компетенция, так как на всех этапах заключения международных договоров необходимо согласование государств-членов. В работе анализируются и другие формы международного сотрудничества ЕАЭС, например, заключение меморандумов о взаимопонимании и юридически значимое взаимодействие Союза с международными организациями и интеграционными объединениями. Автор предлагает свою классификацию форм международного сотрудничества ЕАЭС, в которую включает и такую форму сотрудничества, как взаимодействие в формате диалога, обмена информацией и организации совместных мероприятий. Наиболее подробно исследуются формы и содержание международного сотрудничества Евразийского союза с международными организациями в сфере трудовой миграции и социальной защиты. Такое сотрудничество осуществляется Евразийской экономической комиссией посредством заключения меморандумов о сотрудничестве и взаимопонимании или на основе взаимодействия без заключения этих актов. Наличие заключенного меморандума делает сотрудничество более системным, подразумевает разработку планов реализации совместных мероприятий на определенный период, создание рабочих групп, регулярное проведение консультаций. Сотрудничество Евразийского союза с международными организациями в сфере трудовой миграции и социальной защиты является одной из приоритетных сфер международной деятельности ЕАЭС.
{"title":"Формы и содержание международного сотрудничества ЕАЭС с международными организациями на примере сотрудничества в сфере трудовой миграции и социальной защиты","authors":"Natalia Ischenko","doi":"10.17323/jil.2023.19805","DOIUrl":"https://doi.org/10.17323/jil.2023.19805","url":null,"abstract":"Евразийский экономический союз (далее — ЕАЭС, Евразийский союз, Союз), обладая международной правосубъектностью, вправе осуществлять международное сотрудничество, в том числе заключать международные договоры. Автор статьи, уделяя значительное внимание вопросу международной правосубъектности Евразийского экономического союза, приходит к выводу о том, что даже в случае, если договор заключается по вопросам, относящимся к компетенции Союза, а именно по вопросам внешнеторговой деятельности в части торговли товарами, речь идет скорее о том, что у Евразийского союза есть частичная внешняя компетенция, так как на всех этапах заключения международных договоров необходимо согласование государств-членов. В работе анализируются и другие формы международного сотрудничества ЕАЭС, например, заключение меморандумов о взаимопонимании и юридически значимое взаимодействие Союза с международными организациями и интеграционными объединениями. Автор предлагает свою классификацию форм международного сотрудничества ЕАЭС, в которую включает и такую форму сотрудничества, как взаимодействие в формате диалога, обмена информацией и организации совместных мероприятий. Наиболее подробно исследуются формы и содержание международного сотрудничества Евразийского союза с международными организациями в сфере трудовой миграции и социальной защиты. Такое сотрудничество осуществляется Евразийской экономической комиссией посредством заключения меморандумов о сотрудничестве и взаимопонимании или на основе взаимодействия без заключения этих актов. Наличие заключенного меморандума делает сотрудничество более системным, подразумевает разработку планов реализации совместных мероприятий на определенный период, создание рабочих групп, регулярное проведение консультаций. Сотрудничество Евразийского союза с международными организациями в сфере трудовой миграции и социальной защиты является одной из приоритетных сфер международной деятельности ЕАЭС.","PeriodicalId":512122,"journal":{"name":"Журнал ВШЭ по международному праву (HSE University Journal of International Law)","volume":"16 3","pages":""},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2024-02-29","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"140410341","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Anna Kolupaeva, Victoria Polshakova, Anastasia Santalova, Daria Ulanova
The article discusses how the European Court of Human Rights (hereinafter — ECtHR, the Court) influences the way the European Convention on Human Rights (hereinafter — ECHR, the Convention) is systematically interpreted in the context of state responsibility. The article highlights that interpretation of the Convention and general principles of state responsibility is crucial for holding states accountable, ensuring justice for victims, and upholding the credibility and coherence of international law. For this reason, it is essential for the Court to carefully interpret the ECHR within the broader context of international law. The authors believe that one of the most practical strategies to analyse this issue is through determining the consistency of the European Court of Human Rights’ approach to state responsibility issues, elaborated through its case-law, with general customary rules of international law. It can be effectively performed through the lens of three fundamental problems: jurisdiction and attribution interaction problem; issues of state responsibility for the acts of international organisations, paying special attention to peace-keeping operations; and third-state responsibility problem. The analysis shows that the Court creates its own criteria, often conflicting with each other, by ignoring established general rules of international law on state responsibility. Lastly, the authors show that while the Court often acts as a lawmaker, it should create the law in a unified way to apply it fair and equally for the purposes of human rights protection. It is not the states and their particular interests that should govern the application of law by the Court. In the end, the authors come to the conclusion that the policy behind the Court’s decisions is not only predominantly inconsistent with the general customary rules of international law and the object and purpose of the Convention, but also results in the creeping fragmentation of the international law on state responsibility.
{"title":"Systemic Interpretation of the European Convention on Human Rights and its Protocols: Creeping Fragmentation of State Responsibility","authors":"Anna Kolupaeva, Victoria Polshakova, Anastasia Santalova, Daria Ulanova","doi":"10.17323/jil.2023.19785","DOIUrl":"https://doi.org/10.17323/jil.2023.19785","url":null,"abstract":"The article discusses how the European Court of Human Rights (hereinafter — ECtHR, the Court) influences the way the European Convention on Human Rights (hereinafter — ECHR, the Convention) is systematically interpreted in the context of state responsibility. The article highlights that interpretation of the Convention and general principles of state responsibility is crucial for holding states accountable, ensuring justice for victims, and upholding the credibility and coherence of international law. For this reason, it is essential for the Court to carefully interpret the ECHR within the broader context of international law. The authors believe that one of the most practical strategies to analyse this issue is through determining the consistency of the European Court of Human Rights’ approach to state responsibility issues, elaborated through its case-law, with general customary rules of international law. It can be effectively performed through the lens of three fundamental problems: jurisdiction and attribution interaction problem; issues of state responsibility for the acts of international organisations, paying special attention to peace-keeping operations; and third-state responsibility problem. The analysis shows that the Court creates its own criteria, often conflicting with each other, by ignoring established general rules of international law on state responsibility. Lastly, the authors show that while the Court often acts as a lawmaker, it should create the law in a unified way to apply it fair and equally for the purposes of human rights protection. It is not the states and their particular interests that should govern the application of law by the Court. In the end, the authors come to the conclusion that the policy behind the Court’s decisions is not only predominantly inconsistent with the general customary rules of international law and the object and purpose of the Convention, but also results in the creeping fragmentation of the international law on state responsibility.","PeriodicalId":512122,"journal":{"name":"Журнал ВШЭ по международному праву (HSE University Journal of International Law)","volume":"11 6","pages":""},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2024-02-29","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"140409832","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Ответ на статью А. С. Андросовой, опубликованную в текущем номере Журнала, в формате научной дискуссии
以科学讨论的形式对本期《学报》发表的 A. S. Androsova 的文章做出回应
{"title":"Ответ на статью А. С. Андросовой «Формы международного сотрудничества Евразийского экономического союза: международно-правовой аспект»","authors":"Natalia Ischenko","doi":"10.17323/jil.2023.19832","DOIUrl":"https://doi.org/10.17323/jil.2023.19832","url":null,"abstract":"Ответ на статью А. С. Андросовой, опубликованную в текущем номере Журнала, в формате научной дискуссии","PeriodicalId":512122,"journal":{"name":"Журнал ВШЭ по международному праву (HSE University Journal of International Law)","volume":"2002 7","pages":""},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2024-02-29","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"140416501","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
{"title":"Рецензия на учебник по международному уголовному праву под ред. А. В. Наумова, А.Г. Кибальника","authors":"E. Ivanov, Sergei Markuntsov","doi":"10.17323/jil.2023.19697","DOIUrl":"https://doi.org/10.17323/jil.2023.19697","url":null,"abstract":"","PeriodicalId":512122,"journal":{"name":"Журнал ВШЭ по международному праву (HSE University Journal of International Law)","volume":"2000 4","pages":""},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2024-02-29","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"140416801","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
В статье приводится комментарий к решению инвестиционного трибунала по делу Майкл Энтони Ли-Чин против Доминиканской Республики, которое было охарактеризовано составившим особое мнение арбитром М. Коэном в качестве неточного. Особое внимание в комментарии уделено применению стандарта оценки при анализе принятых государством мер, направленных на урегулирование кризиса здравоохранения и окружающей среды, возникшего вокруг крупнейшего места захоронения мусора в Южной Америке — свалки Дукеса. В статье последовательно анализируется логика трибунала в свете сложившейся арбитражной практики толкования положений о защите интересов национальной безопасности и применения стандартов оценки. В заключении делается критический вывод об ошибочности ряда выводов трибунала.
文章对投资法庭在Michael Anthony Lee-Chin诉多米尼加共和国一案中的裁决进行了评述，仲裁员M. Cohen的反对判决认为该裁决不准确。评注的重点是在分析国家为解决围绕南美洲最大垃圾倾倒场--杜克萨垃圾填埋场--的健康和环境危机而采取的措施时审查标准的应用。文章根据解释国家安全利益条款和适用评估标准的既定仲裁惯例，对仲裁庭的逻辑进行了连贯的分析。结论批评了仲裁庭某些结论的错误性质。
{"title":"Неточное решение: применение стандарта оценки к вопросам определения и реализации мер по защите интересов национальной безопасности в споре Майкл Энтони Ли-Чин против Доминиканской Республики","authors":"S. Korotkov","doi":"10.17323/jil.2023.19792","DOIUrl":"https://doi.org/10.17323/jil.2023.19792","url":null,"abstract":"В статье приводится комментарий к решению инвестиционного трибунала по делу Майкл Энтони Ли-Чин против Доминиканской Республики, которое было охарактеризовано составившим особое мнение арбитром М. Коэном в качестве неточного. Особое внимание в комментарии уделено применению стандарта оценки при анализе принятых государством мер, направленных на урегулирование кризиса здравоохранения и окружающей среды, возникшего вокруг крупнейшего места захоронения мусора в Южной Америке — свалки Дукеса. В статье последовательно анализируется логика трибунала в свете сложившейся арбитражной практики толкования положений о защите интересов национальной безопасности и применения стандартов оценки. В заключении делается критический вывод об ошибочности ряда выводов трибунала.","PeriodicalId":512122,"journal":{"name":"Журнал ВШЭ по международному праву (HSE University Journal of International Law)","volume":"25 4","pages":""},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2024-02-29","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"140414084","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
The proposed research is an attempt to view how internationally recognised principles of sustainable development can be implemented at the corporate level, in particular, how the company’s board of directors should respond to climate and environmental challenges. Specifically, the paper examines the problem of reducing board members' repeated cognitive biases towards such a mainstream governance concept as ESG (Environmental, Social and Corporate Governance). The research focuses on the five most well-known cognitive biases of a board towards ESG, often encountered and described conceptually in behavioural literature: over-optimism, status quo effect, confirmation bias, hyperbolic discounting, and groupthink. Subsequently, the paper draws recommendations for overcoming or mitigating these biases by introducing and describing several debiasing interventions and quality control tools. These tools are conditionally divided into three groups: changing incentives, optimising choice architecture, and debiasing training. The author believes that incorporating behavioural insights into an analysis of the board’s ESG commitment would bring a fresh perspective to this research area, which now is typically dominated by a rational choice framework. The paper combines theoretical analysis of the existing literature in law, behavioural economics and psychology with qualitative research application based on data obtained from first-hand observations, board empirical studies, questionnaires, and focus groups.
{"title":"Bringing Sustainable Development to the Corporate Level: Boards’ Cognitive Biases towards ESG and Relevant Debiasing Interventions","authors":"Dmitrii Tekutev","doi":"10.17323/jil.2023.19119","DOIUrl":"https://doi.org/10.17323/jil.2023.19119","url":null,"abstract":"The proposed research is an attempt to view how internationally recognised principles of sustainable development can be implemented at the corporate level, in particular, how the company’s board of directors should respond to climate and environmental challenges. Specifically, the paper examines the problem of reducing board members' repeated cognitive biases towards such a mainstream governance concept as ESG (Environmental, Social and Corporate Governance). The research focuses on the five most well-known cognitive biases of a board towards ESG, often encountered and described conceptually in behavioural literature: over-optimism, status quo effect, confirmation bias, hyperbolic discounting, and groupthink. Subsequently, the paper draws recommendations for overcoming or mitigating these biases by introducing and describing several debiasing interventions and quality control tools. These tools are conditionally divided into three groups: changing incentives, optimising choice architecture, and debiasing training. The author believes that incorporating behavioural insights into an analysis of the board’s ESG commitment would bring a fresh perspective to this research area, which now is typically dominated by a rational choice framework. The paper combines theoretical analysis of the existing literature in law, behavioural economics and psychology with qualitative research application based on data obtained from first-hand observations, board empirical studies, questionnaires, and focus groups.","PeriodicalId":512122,"journal":{"name":"Журнал ВШЭ по международному праву (HSE University Journal of International Law)","volume":"20 9","pages":""},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2024-02-29","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"140413631","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Процесс формирования интеграции на территории Евразии длится уже более 30 лет. Новой точкой отсчета стало создание в 2014 году Евразийского экономического союза (далее — ЕАЭС, Союз). Помимо классических целей молодого интеграционного объединения, стратегическим направлением его деятельности стало формирование разветвленной сети международных контактов во всех уголках мира. Современная конъюнктура международных отношений, став двигателем прогресса многих процессов, происходящих в мире, только усилила становление ЕАЭС в качестве новой опоры евразийского региона. Однако «правовые формы», с помощью которых ЕАЭС осуществляет международное сотрудничество, не нашли своего отражения ни в праве Союза, ни в научной литературе. Причем в нормативных документах не отражена ни категория «формы», ни перечень таких форм. Целью настоящего исследования является установление форм, с помощью которых ЕАЭС осуществляет международную деятельность, их анализ, а также разработка предложений по их совершенствованию. В рамках статьи автор выводит три основные формы, образующие каркас международного сотрудничества Объединения: международные договоры, статус наблюдателя, меморандумы (не являющиеся международными договорами). Детальным образом изучается каждая из названных форм с выявлением специфики, преимуществ и недостатков. Работа основывается на анализе правовой базы Союза, и вместе с тем сделана попытка принять во внимание экономические и политические факторы, позиции государств-членов. В исследовании используется компаративистский метод — сравнение с опытом других международных организаций и государств, использующих схожие правовые механизмы. По итогам работы автор приводит резюме всех трех форм взаимодействия и предлагает установить обновленную форму ведения международной деятельности с применением уже имеющихся в Договоре о ЕАЭС положений. Формула указанного механизма включает в себя следующие элементы. Во-первых, формирование при помощи ресурсов Консультативного комитета по международной деятельности предложений о потенциальных партнерах с прогнозом экономических и политических эффектов сотрудничества. Во-вторых, применение одной из форм — меморандума о сотрудничестве, но с поэтапным углублением в конкретную сферу экономики. Реформированный механизм должен привести к достижению центральной цели Организации — развитию экономик государств-членов посредством выведения инвесторов и предпринимателей на новые рынки сбыта.
{"title":"Формы международного сотрудничества Евразийского экономического союза: международно-правовой аспект","authors":"Arina Androsova","doi":"10.17323/jil.2023.19747","DOIUrl":"https://doi.org/10.17323/jil.2023.19747","url":null,"abstract":"Процесс формирования интеграции на территории Евразии длится уже более 30 лет. Новой точкой отсчета стало создание в 2014 году Евразийского экономического союза (далее — ЕАЭС, Союз). Помимо классических целей молодого интеграционного объединения, стратегическим направлением его деятельности стало формирование разветвленной сети международных контактов во всех уголках мира. Современная конъюнктура международных отношений, став двигателем прогресса многих процессов, происходящих в мире, только усилила становление ЕАЭС в качестве новой опоры евразийского региона. Однако «правовые формы», с помощью которых ЕАЭС осуществляет международное сотрудничество, не нашли своего отражения ни в праве Союза, ни в научной литературе. Причем в нормативных документах не отражена ни категория «формы», ни перечень таких форм. Целью настоящего исследования является установление форм, с помощью которых ЕАЭС осуществляет международную деятельность, их анализ, а также разработка предложений по их совершенствованию. В рамках статьи автор выводит три основные формы, образующие каркас международного сотрудничества Объединения: международные договоры, статус наблюдателя, меморандумы (не являющиеся международными договорами). Детальным образом изучается каждая из названных форм с выявлением специфики, преимуществ и недостатков. Работа основывается на анализе правовой базы Союза, и вместе с тем сделана попытка принять во внимание экономические и политические факторы, позиции государств-членов. В исследовании используется компаративистский метод — сравнение с опытом других международных организаций и государств, использующих схожие правовые механизмы. По итогам работы автор приводит резюме всех трех форм взаимодействия и предлагает установить обновленную форму ведения международной деятельности с применением уже имеющихся в Договоре о ЕАЭС положений. Формула указанного механизма включает в себя следующие элементы. Во-первых, формирование при помощи ресурсов Консультативного комитета по международной деятельности предложений о потенциальных партнерах с прогнозом экономических и политических эффектов сотрудничества. Во-вторых, применение одной из форм — меморандума о сотрудничестве, но с поэтапным углублением в конкретную сферу экономики. Реформированный механизм должен привести к достижению центральной цели Организации — развитию экономик государств-членов посредством выведения инвесторов и предпринимателей на новые рынки сбыта.","PeriodicalId":512122,"journal":{"name":"Журнал ВШЭ по международному праву (HSE University Journal of International Law)","volume":"2008 14","pages":""},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2024-02-29","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"140416602","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
The paper addresses jurisdictional issues on the case of NSD initiating investment arbitration against Belgium/Luxembourg. Under the Russia-Belgium/Luxembourg BIT, the states undertake to prevent expropriation of investments and, if it does happen, to pay timely and fair compensation. Such “expropriation” may also occur due to sanctions. Being a Russian intermediate custodian for a number of foreign securities, the NSD has accounts with the centralized European securities Euroclear/Clearstream depositories. Since the inclusion of the NSD in the list of entities provided for in Annex I of EU Regulation no. 269/2014 in June 2022, transactions with the securities were suspended, NSD’s account with Euroclear/Clearstream was blocked. Because the NSD accounts with foreign securities depositories were blocked, it became impossible to transfer non-Russian securities from a securities account opened with the NSD to another Russian or foreign securities depository. One of the ways to challenge the consequences of Euroclear/Clearstream actions is to file a claim with the investment tribunal against Belgium/Luxembourg. The case has two potential solutions: mass claim from the end-investors or one single claim by the NSD as a “nominee holder” of the end-investors’ securities. The first option might seem time- and resource-costly, which is why a claim by the NSD might seem more attractive. Hence, using the interpretation instruments of public international law, the paper aims at assessing the perspectives of initiating investment arbitration proceedings by the NSD, thereby focusing on interpretation of the two central terms in the Russia-Belgium/Luxembourg BIT — “investor” and “investment”. The paper concludes that prima facie the investment tribunal would have jurisdiction over the case rationae personae nonetheless the “nominee holder” status of the NSD, as well as jurisdiction ratione materiae, where the blocked securities could constitute an “investment” in the sense of the BIT. Consequently, the paper defines the legal capacity of nominee holders to initiate arbitration. Since the issue has never been raised before, the paper draws an analogy with the case law on shell companies.
{"title":"Interpretation of “Investments” and “Investors” in the Russia-Belgium/Luxembourg BIT: Seeking Ways to Resolve the Case of NSD","authors":"Алёна Андреевна Ильченко","doi":"10.17323/jil.2023.18791","DOIUrl":"https://doi.org/10.17323/jil.2023.18791","url":null,"abstract":"The paper addresses jurisdictional issues on the case of NSD initiating investment arbitration against Belgium/Luxembourg. Under the Russia-Belgium/Luxembourg BIT, the states undertake to prevent expropriation of investments and, if it does happen, to pay timely and fair compensation. Such “expropriation” may also occur due to sanctions. Being a Russian intermediate custodian for a number of foreign securities, the NSD has accounts with the centralized European securities Euroclear/Clearstream depositories. Since the inclusion of the NSD in the list of entities provided for in Annex I of EU Regulation no. 269/2014 in June 2022, transactions with the securities were suspended, NSD’s account with Euroclear/Clearstream was blocked. Because the NSD accounts with foreign securities depositories were blocked, it became impossible to transfer non-Russian securities from a securities account opened with the NSD to another Russian or foreign securities depository. One of the ways to challenge the consequences of Euroclear/Clearstream actions is to file a claim with the investment tribunal against Belgium/Luxembourg. The case has two potential solutions: mass claim from the end-investors or one single claim by the NSD as a “nominee holder” of the end-investors’ securities. The first option might seem time- and resource-costly, which is why a claim by the NSD might seem more attractive. Hence, using the interpretation instruments of public international law, the paper aims at assessing the perspectives of initiating investment arbitration proceedings by the NSD, thereby focusing on interpretation of the two central terms in the Russia-Belgium/Luxembourg BIT — “investor” and “investment”. The paper concludes that prima facie the investment tribunal would have jurisdiction over the case rationae personae nonetheless the “nominee holder” status of the NSD, as well as jurisdiction ratione materiae, where the blocked securities could constitute an “investment” in the sense of the BIT. Consequently, the paper defines the legal capacity of nominee holders to initiate arbitration. Since the issue has never been raised before, the paper draws an analogy with the case law on shell companies.","PeriodicalId":512122,"journal":{"name":"Журнал ВШЭ по международному праву (HSE University Journal of International Law)","volume":"43 22","pages":""},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2024-01-12","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"139532323","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
В международных отношениях союз традиционно понимают как объединение, сотрудничество субъектов международного права. В данной работе рассматривается Энергетический союз Европейского союза — не как новый союз государств, но как механизм правового регулирования развития внутреннего электроэнергетического рынка Европейского союза. В соответствии с документами Европейского союза Энергетический союз представляет собой стратегию, определяющую механизмы правового регулирования и цели в области климатической нейтральности. При этом данные механизмы не подразумевают унификации национального законодательства государств — членов Европейского союза. В статье рассмотрены особенности реализации Энергетического союза как стратегии по двум направлениям: нормативное регулирование правоотношений в рамках формирования и функционирования внутреннего электроэнергетического рынка Европейского союза и создание системы планирования, мониторинга и управления реформированием внутреннего электроэнергетического рынка Европейского союза. В работе проведен анализ предпосылок и целей реформы внутреннего электроэнергетического рынка Европейского союза, включая рамочную программу в отношении политики в области энергетики и климата Европейского союза на период до 2030 года и Парижское соглашение об изменении климата. Рассмотрено состояние внутреннего электроэнергетического рынка и энергетической инфраструктуры Европейского союза после внедрения документов «третьего энергопакета» и перспективы реформы внутреннего электроэнергетического рынка Европейского союза, приведена оценка эффективности «четвертого энергопакета» Европейского союза.
{"title":"Энергетический союз Европейского союза как механизм правового регулирования развития внутреннего электроэнергетического рынка","authors":"Ольга Сергеевна Белова","doi":"10.17323/jil.2023.18930","DOIUrl":"https://doi.org/10.17323/jil.2023.18930","url":null,"abstract":"В международных отношениях союз традиционно понимают как объединение, сотрудничество субъектов международного права. В данной работе рассматривается Энергетический союз Европейского союза — не как новый союз государств, но как механизм правового регулирования развития внутреннего электроэнергетического рынка Европейского союза. В соответствии с документами Европейского союза Энергетический союз представляет собой стратегию, определяющую механизмы правового регулирования и цели в области климатической нейтральности. При этом данные механизмы не подразумевают унификации национального законодательства государств — членов Европейского союза. В статье рассмотрены особенности реализации Энергетического союза как стратегии по двум направлениям: нормативное регулирование правоотношений в рамках формирования и функционирования внутреннего электроэнергетического рынка Европейского союза и создание системы планирования, мониторинга и управления реформированием внутреннего электроэнергетического рынка Европейского союза. В работе проведен анализ предпосылок и целей реформы внутреннего электроэнергетического рынка Европейского союза, включая рамочную программу в отношении политики в области энергетики и климата Европейского союза на период до 2030 года и Парижское соглашение об изменении климата. Рассмотрено состояние внутреннего электроэнергетического рынка и энергетической инфраструктуры Европейского союза после внедрения документов «третьего энергопакета» и перспективы реформы внутреннего электроэнергетического рынка Европейского союза, приведена оценка эффективности «четвертого энергопакета» Европейского союза.","PeriodicalId":512122,"journal":{"name":"Журнал ВШЭ по международному праву (HSE University Journal of International Law)","volume":"59 49","pages":""},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2024-01-12","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"139532711","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Affirming that violating State sovereignty through and against “cyber” infrastructure could be covered by the scope of Art. 2(4) and (7) of the United Nations Charter is one of the most pressing challenges that faces international law today. This article aims to address this issue by expanding on a general taxonomy outlined in the Tallinn Manual 2.0 on violations of sovereignty in “cyberspace”. These violations are categorised as conducts leading to either “infringement upon the target State’s territorial integrity” or “interference or usurpation of inherently governmental functions”. In order to map the taxonomy of the Tallinn Manual 2.0 onto Art. 2(4) and (7), it is necessary to highlight the convergence between territorial sovereignty and “cyberspace” that allows for extending the scope of application of Art. 2. Through recognising data as “assets” that can be subject to a functional sovereignty, that in turn could be subject to unlawful use of force in violation of the general ban codified in Art. 2(4) as an “infringement upon the target State’s territorial integrity”. Extending the scope of Art. 2(7) is contingent upon defining the concept of intervention as a conduct aiming to unlawfully assume an exclusive competence of a State by another State. Under this concept, intervention in “cyberspace” could be envisaged as attempts to gain control over the functionality of certain “cyberspace” infrastructure that is instrumental for the manifestation of State exclusive competences. A process that demands taking control of that entity to an extent impinging the regular functioning of the targeted entity beyond the mere manipulation of data. Under the proposed definition of intervention such conduct of “interference or usurpation of inherently governmental functions” can constitute a violation to the principle of non-intervention as codified by Art. 2(7).
{"title":"Violations of Sovereignty in “Cyberspace” Under the United Nations Charter","authors":"Алаа Ассаф","doi":"10.17323/jil.2023.18848","DOIUrl":"https://doi.org/10.17323/jil.2023.18848","url":null,"abstract":"Affirming that violating State sovereignty through and against “cyber” infrastructure could be covered by the scope of Art. 2(4) and (7) of the United Nations Charter is one of the most pressing challenges that faces international law today. This article aims to address this issue by expanding on a general taxonomy outlined in the Tallinn Manual 2.0 on violations of sovereignty in “cyberspace”. These violations are categorised as conducts leading to either “infringement upon the target State’s territorial integrity” or “interference or usurpation of inherently governmental functions”. In order to map the taxonomy of the Tallinn Manual 2.0 onto Art. 2(4) and (7), it is necessary to highlight the convergence between territorial sovereignty and “cyberspace” that allows for extending the scope of application of Art. 2. Through recognising data as “assets” that can be subject to a functional sovereignty, that in turn could be subject to unlawful use of force in violation of the general ban codified in Art. 2(4) as an “infringement upon the target State’s territorial integrity”. Extending the scope of Art. 2(7) is contingent upon defining the concept of intervention as a conduct aiming to unlawfully assume an exclusive competence of a State by another State. Under this concept, intervention in “cyberspace” could be envisaged as attempts to gain control over the functionality of certain “cyberspace” infrastructure that is instrumental for the manifestation of State exclusive competences. A process that demands taking control of that entity to an extent impinging the regular functioning of the targeted entity beyond the mere manipulation of data. Under the proposed definition of intervention such conduct of “interference or usurpation of inherently governmental functions” can constitute a violation to the principle of non-intervention as codified by Art. 2(7).","PeriodicalId":512122,"journal":{"name":"Журнал ВШЭ по международному праву (HSE University Journal of International Law)","volume":"3 10","pages":""},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2024-01-12","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"139532653","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
京公网安备 11010802042870号
京ICP备2023020795号-1
扫码关注我们
求助内容：
应助结果提醒方式：