Цель исследования — определить основные аспекты реализации и проблемы изучения системы номинаций животных (зоолексики) в загадках тувинского народа в лингвистическом и лингвокультурологическом планах. Фактическим материалом исследования послужили издания тувинских загадок, а также примеры загадок из сборников и исследований тувинского фольклора.Совокупность лексических единиц в загадках — это специфическая в собственно лингвистическом и в лингвокультурном аспектах подсистема тувинского языка и фольклора. Фаунистическая лексика представляет собой одну из универсальных тематических групп в словарном составе языка, центральное место в которой занимают наименования животных. В этой связи наиболее актуальным (и наиболее трудным) является комплексное исследование системы названий объектов животного мира в загадках, репрезентирующей как универсальные свойства фаунистической лексики, так и своеобразие анималистической концептосферы в этноязыковой картине мира тувинцев.В статье рассматриваются два основных аспекта реализации зоолексем — как компонентов лексической организации паремий и как элементов образно-семантического пространства тувинских загадок. Описываются номинации животных в собственно лингвистическом плане (место и объём зоокомпонентов в составе загадок, лексико-семантические связи и группы зоокомпонентов загадок, особенности отражения вариативности и синонимии зоокомпонентов в загадках) и в лингвокультурологическом плане (зоокомпоненты как репрезентанты образов животного мира, как маркеры традиционной культуры, как детерминанты народного мышления в тувинских загадках).
{"title":"Мир диких животных и их образов в тувинских загадках","authors":"Евгений Евгеньевич Иванов, Шенне Вадимовна Монгуш","doi":"10.25178/nit.2023.3.5","DOIUrl":"https://doi.org/10.25178/nit.2023.3.5","url":null,"abstract":"Цель исследования — определить основные аспекты реализации и проблемы изучения системы номинаций животных (зоолексики) в загадках тувинского народа в лингвистическом и лингвокультурологическом планах. Фактическим материалом исследования послужили издания тувинских загадок, а также примеры загадок из сборников и исследований тувинского фольклора.Совокупность лексических единиц в загадках — это специфическая в собственно лингвистическом и в лингвокультурном аспектах подсистема тувинского языка и фольклора. Фаунистическая лексика представляет собой одну из универсальных тематических групп в словарном составе языка, центральное место в которой занимают наименования животных. В этой связи наиболее актуальным (и наиболее трудным) является комплексное исследование системы названий объектов животного мира в загадках, репрезентирующей как универсальные свойства фаунистической лексики, так и своеобразие анималистической концептосферы в этноязыковой картине мира тувинцев.В статье рассматриваются два основных аспекта реализации зоолексем — как компонентов лексической организации паремий и как элементов образно-семантического пространства тувинских загадок. Описываются номинации животных в собственно лингвистическом плане (место и объём зоокомпонентов в составе загадок, лексико-семантические связи и группы зоокомпонентов загадок, особенности отражения вариативности и синонимии зоокомпонентов в загадках) и в лингвокультурологическом плане (зоокомпоненты как репрезентанты образов животного мира, как маркеры традиционной культуры, как детерминанты народного мышления в тувинских загадках).","PeriodicalId":53205,"journal":{"name":"New Research of Tuva","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-09-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"136313166","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Целью данной статьи является определение особенностей функционирования числового и цветового кодов культуры в описательной части тувинской загадки. Актуальность исследования мотивируется важностью познания устно-поэтического наследия народов России, ценностью реконструкции глубинных категорий мышления, значимостью выявления особенностей категоризации и концептуализации мира разными народами, в том числе на материале традиционных загадок. Объектом исследования являются тувинские загадки о человеке, предметом — семантика числа и колоратива в энигматическом тексте.
Установлено, что имена числительные в загадках употребляются, как правило, в своем буквальном математическом значении в функции описания загаданного предмета посредством указания на его объективный количественный признак, помогающий совершить когнитивный «скачок» от энигматора к энигмату. Использование колоративов как в прямом, так и в переносном значениях связано с лингвокультурным освоением мира и спецификой тувинской картины мира. Делается вывод о том, что в тувинских загадках о человеке количественный и цветовой признаки, являющиеся общим для закодированного объекта действительности и кодирующей части, стимулирует механизмы логического мышления и мотивируют метафорический перенос.
Источником исследования послужил сборник тувинских загадок составителя Г. Н. Курбатского 2021 года издания, из которого методом сплошной выборки отобрано 135 загадок о человеке и мировоззрении.
{"title":"Числовой и цветовой код как компонент тувинских загадок о человеке","authors":"Татьяна Геннадьевна Бочина","doi":"10.25178/nit.2023.3.1","DOIUrl":"https://doi.org/10.25178/nit.2023.3.1","url":null,"abstract":"Целью данной статьи является определение особенностей функционирования числового и цветового кодов культуры в описательной части тувинской загадки. Актуальность исследования мотивируется важностью познания устно-поэтического наследия народов России, ценностью реконструкции глубинных категорий мышления, значимостью выявления особенностей категоризации и концептуализации мира разными народами, в том числе на материале традиционных загадок. Объектом исследования являются тувинские загадки о человеке, предметом — семантика числа и колоратива в энигматическом тексте.
 Установлено, что имена числительные в загадках употребляются, как правило, в своем буквальном математическом значении в функции описания загаданного предмета посредством указания на его объективный количественный признак, помогающий совершить когнитивный «скачок» от энигматора к энигмату. Использование колоративов как в прямом, так и в переносном значениях связано с лингвокультурным освоением мира и спецификой тувинской картины мира. Делается вывод о том, что в тувинских загадках о человеке количественный и цветовой признаки, являющиеся общим для закодированного объекта действительности и кодирующей части, стимулирует механизмы логического мышления и мотивируют метафорический перенос.
 Источником исследования послужил сборник тувинских загадок составителя Г. Н. Курбатского 2021 года издания, из которого методом сплошной выборки отобрано 135 загадок о человеке и мировоззрении.","PeriodicalId":53205,"journal":{"name":"New Research of Tuva","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-09-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"136313021","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Мерген Санджиевич Уланов, Валерий Николаевич Бадмаев
Статья посвящена феномену социально вовлеченного буддизма в современном мире. Данное движение нередко называют ангажированным или социально-ангажированным буддизмом. Социально вовлеченный буддизм сегодня сосредоточен на расширении возможностей буддизма в решении социальных проблем. Отчасти вовлеченный буддизм можно рассматривать как основной компонент растущего западного буддийского движения. В то же время социально вовлеченный буддизм сохраняет свою связь с традиционным буддизмом, который является его духовной основой и источником вдохновения.Эта форма буддизма впервые появилась в Азии во второй половине XX в. как ответ на вызовы колониализма, модернизации и секуляризации. Одним из первых примеров социально вовлеченного буддизма можно считать движение Сарводая в Шри-Ланке. Оно возникло в 1970-е гг. и начало внедрять в практику буддийскую хозяйственную модель. Среди других организаций, представляющих социально вовлеченный буддизм, можно выделить Международную сеть вовлеченных буддистов, Буддийское братство мира, Сока Гаккай Интернэшнл и т. д. Ярким представителем социально вовлеченного буддизма был вьетнамский мастер Тхить Нят Хань, хорошо известный в современном мире. Близок по своим убеждениям к социально вовлеченному буддизму и Его Святейшество Далай-лама XIV.В деятельности современных буддийских организаций России также можно обнаружить значительный элемент социально вовлеченного буддизма — стремление активно участвовать в решении социальных проблем и вызовов. Буддийская традиционная Сангха России (БТСР) по инициативе XXIV Пандито Хамбо-ламы Д. Аюшеева уже более 10 лет реализует проект «Социальная отара». В Калмыкии при поддержке главного храма республики «Золотая обитель Будды Шакьямуни» периодически проводятся благотворительные акции «Доброе сердце». Буддийское духовенство Тувы участвует в пропаганде здорового образа жизни, включающего в себя и культуру питания, и формирование нравственно здоровой личности.В последние годы социально вовлеченный буддизм превратился в отдельную область академических исследований и распространился среди буддийских общин по всему миру. Круг вопросов, которыми занимаются социально ориентированные буддисты разных традиций данной религии, теперь включает: миротворчество, охрану окружающей среды, борьбу с расизмом и ксенофобией, работу с заключенными, хосписную помощь, борьбу с негативными последствиями глобализации, гендерные вопросы и т. д.
{"title":"Феномен социально вовлеченного буддизма в современном мире","authors":"Мерген Санджиевич Уланов, Валерий Николаевич Бадмаев","doi":"10.25178/nit.2023.3.9","DOIUrl":"https://doi.org/10.25178/nit.2023.3.9","url":null,"abstract":"Статья посвящена феномену социально вовлеченного буддизма в современном мире. Данное движение нередко называют ангажированным или социально-ангажированным буддизмом. Социально вовлеченный буддизм сегодня сосредоточен на расширении возможностей буддизма в решении социальных проблем. Отчасти вовлеченный буддизм можно рассматривать как основной компонент растущего западного буддийского движения. В то же время социально вовлеченный буддизм сохраняет свою связь с традиционным буддизмом, который является его духовной основой и источником вдохновения.Эта форма буддизма впервые появилась в Азии во второй половине XX в. как ответ на вызовы колониализма, модернизации и секуляризации. Одним из первых примеров социально вовлеченного буддизма можно считать движение Сарводая в Шри-Ланке. Оно возникло в 1970-е гг. и начало внедрять в практику буддийскую хозяйственную модель. Среди других организаций, представляющих социально вовлеченный буддизм, можно выделить Международную сеть вовлеченных буддистов, Буддийское братство мира, Сока Гаккай Интернэшнл и т. д. Ярким представителем социально вовлеченного буддизма был вьетнамский мастер Тхить Нят Хань, хорошо известный в современном мире. Близок по своим убеждениям к социально вовлеченному буддизму и Его Святейшество Далай-лама XIV.В деятельности современных буддийских организаций России также можно обнаружить значительный элемент социально вовлеченного буддизма — стремление активно участвовать в решении социальных проблем и вызовов. Буддийская традиционная Сангха России (БТСР) по инициативе XXIV Пандито Хамбо-ламы Д. Аюшеева уже более 10 лет реализует проект «Социальная отара». В Калмыкии при поддержке главного храма республики «Золотая обитель Будды Шакьямуни» периодически проводятся благотворительные акции «Доброе сердце». Буддийское духовенство Тувы участвует в пропаганде здорового образа жизни, включающего в себя и культуру питания, и формирование нравственно здоровой личности.В последние годы социально вовлеченный буддизм превратился в отдельную область академических исследований и распространился среди буддийских общин по всему миру. Круг вопросов, которыми занимаются социально ориентированные буддисты разных традиций данной религии, теперь включает: миротворчество, охрану окружающей среды, борьбу с расизмом и ксенофобией, работу с заключенными, хосписную помощь, борьбу с негативными последствиями глобализации, гендерные вопросы и т. д.","PeriodicalId":53205,"journal":{"name":"New Research of Tuva","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-09-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"136313306","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Михаил Алексеевич Бредис, Наталья Викторовна Новоспасская
В работе рассматриваются тувинские фразеологизмы и фольклорные тексты с числом пять, полученные методом сплошной выборки из словарей и сборников фольклорных произведений. Пять как компонент числового кода тувинской культуры анализируется и сопоставляется с этим нумеративом в хакасском, алтайском, монгольском, калмыцком и бурятском языках. В работе применялись методы лингвокультурологического и описательно-аналитического анализа.Установлено, что частотность употребления компонента-нумератива пять и сила его символики в тувинской фразеологии и фольклоре значительно уступают символике числа пять в монгольских языках. То же самое относится и к числу пять у тюркских народов Саяно-Алтая (хакасов и алтайцев).В тувинской фразеологии число беш, не являясь сакральным и не обладая мощной силой символики, все же играет определенную роль, символизируя большое количество или длительные временные отрезки. Кроме того, нумератив связан с древнейшим образом пяти пальцев, о чем свидетельствуют общие тюрко-монгольские паремии с этим образом.Отмечено влияние монгольской культуры на тувинскую, чем объясняется сходство символики числа пять, которое можно обосновать родством тюркских и монгольских языков в рамках алтайской макросемьи языков, а также длительностью общей истории и лингвокультурным трансфером.
在工作中，图万语言学和民俗文本与chs - l - 5结合在一起，取样了大量的字典和民间传说汇编。图万文化数字代码的五个组成部分被分析并与哈卡斯基那、阿尔泰语、蒙古语、卡尔梅茨克语和布里亚语的numetrate相匹配。它采用了语言文化分析和ope分析的方法。据了解，该组件的使用频率是numeratte 5，其图文语言学和民间传说中的符号强度远远低于蒙古语中的5。同样的数字也适用于塞亚诺-阿尔塔伊族的5个民族。在图万语言学中，贝什数虽然不是神圣的，也没有象征意义，但它确实起了一定的作用，象征着大量或长期的时间。此外，编号与五根手指的古老模式有关，这是突厥-蒙古共性的证据。蒙古文化对图万文化的影响，说明了数字5的相似之处，这可以用突厥语和蒙古语在阿尔泰语系内的关系以及共同历史的长度和语言翻译来证明。
{"title":"Особенности употребления нумератива <em>пять</em> в тувинской лингвокультуре (на фоне ряда тюркских и монгольских языков)","authors":"Михаил Алексеевич Бредис, Наталья Викторовна Новоспасская","doi":"10.25178/nit.2023.3.3","DOIUrl":"https://doi.org/10.25178/nit.2023.3.3","url":null,"abstract":"В работе рассматриваются тувинские фразеологизмы и фольклорные тексты с числом пять, полученные методом сплошной выборки из словарей и сборников фольклорных произведений. Пять как компонент числового кода тувинской культуры анализируется и сопоставляется с этим нумеративом в хакасском, алтайском, монгольском, калмыцком и бурятском языках. В работе применялись методы лингвокультурологического и описательно-аналитического анализа.Установлено, что частотность употребления компонента-нумератива пять и сила его символики в тувинской фразеологии и фольклоре значительно уступают символике числа пять в монгольских языках. То же самое относится и к числу пять у тюркских народов Саяно-Алтая (хакасов и алтайцев).В тувинской фразеологии число беш, не являясь сакральным и не обладая мощной силой символики, все же играет определенную роль, символизируя большое количество или длительные временные отрезки. Кроме того, нумератив связан с древнейшим образом пяти пальцев, о чем свидетельствуют общие тюрко-монгольские паремии с этим образом.Отмечено влияние монгольской культуры на тувинскую, чем объясняется сходство символики числа пять, которое можно обосновать родством тюркских и монгольских языков в рамках алтайской макросемьи языков, а также длительностью общей истории и лингвокультурным трансфером.","PeriodicalId":53205,"journal":{"name":"New Research of Tuva","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-09-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"136313024","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Тамара Керимовна Ростовская, Екатерина Николаевна Васильева
Целью статьи является изучение институциональных вызовов и их влияния на образовательную миграцию тувинской молодежи в Республике Тыва в период с 2018 по 2022 г. Под институциональными вызовами понимаются: 1) соотношение числа молодежи и количества бюджетных мест в образовательных учреждениях республики; 2) стоимость обучения в учреждениях среднего и высшего образования в регионе и уровень доходов населения; 3) уровень безработицы молодежи. Источниками информации являются сайты образовательных учреждений по исследуемому субъекту РФ в сети Интернет, статистические данные о доходах населения, рынке труда и демографических показателях Тувы. Используемые методы исследования — логический, статистические методы, анализ документов.Индикаторы возрастно-половой структуры населения Республики Тыва показывают, что в демографической структуре населения доля молодежи, претендующей на обучение в средних профессиональных и высших образовательных учреждениях, в ближайшие 10 лет будет расти. Ресурсы института образования в Туве на современном этапе развития не рассчитаны на удовлетворение спроса абитуриентов на региональном рынке образовательных услуг. Ограниченное количество бюджетных мест, высокая стоимость образования являются причинами формирования жизненных стратегий молодежи, направленных на реализацию планов образовательной миграции в более благополучные регионы России. Препятствием к получению высшего и среднего профессионального образования тувинской молодежью являются низкие доходы населения. На примере модели домохозяйства, состоящего из родителей и трех детей, находящихся на иждивении, рассчитано, что оплату образования одного ребенка по договору оказания услуг за счет физических лиц члены такого домохозяйства позволить себе не смогут. Вынужденный, мотивированный материальными проблемами отказ молодых людей от миграции после получения среднего образования не гарантирует, что молодой человек не уедет в другой регион в поисках работы. Анализ ситуации на рынке труда Тувы показывает, что уровень безработицы остается высоким.
{"title":"Вызовы образовательной миграции молодежи Тувы: демографический аспект","authors":"Тамара Керимовна Ростовская, Екатерина Николаевна Васильева","doi":"10.25178/nit.2023.3.13","DOIUrl":"https://doi.org/10.25178/nit.2023.3.13","url":null,"abstract":"Целью статьи является изучение институциональных вызовов и их влияния на образовательную миграцию тувинской молодежи в Республике Тыва в период с 2018 по 2022 г. Под институциональными вызовами понимаются: 1) соотношение числа молодежи и количества бюджетных мест в образовательных учреждениях республики; 2) стоимость обучения в учреждениях среднего и высшего образования в регионе и уровень доходов населения; 3) уровень безработицы молодежи. Источниками информации являются сайты образовательных учреждений по исследуемому субъекту РФ в сети Интернет, статистические данные о доходах населения, рынке труда и демографических показателях Тувы. Используемые методы исследования — логический, статистические методы, анализ документов.Индикаторы возрастно-половой структуры населения Республики Тыва показывают, что в демографической структуре населения доля молодежи, претендующей на обучение в средних профессиональных и высших образовательных учреждениях, в ближайшие 10 лет будет расти. Ресурсы института образования в Туве на современном этапе развития не рассчитаны на удовлетворение спроса абитуриентов на региональном рынке образовательных услуг. Ограниченное количество бюджетных мест, высокая стоимость образования являются причинами формирования жизненных стратегий молодежи, направленных на реализацию планов образовательной миграции в более благополучные регионы России. Препятствием к получению высшего и среднего профессионального образования тувинской молодежью являются низкие доходы населения. На примере модели домохозяйства, состоящего из родителей и трех детей, находящихся на иждивении, рассчитано, что оплату образования одного ребенка по договору оказания услуг за счет физических лиц члены такого домохозяйства позволить себе не смогут. Вынужденный, мотивированный материальными проблемами отказ молодых людей от миграции после получения среднего образования не гарантирует, что молодой человек не уедет в другой регион в поисках работы. Анализ ситуации на рынке труда Тувы показывает, что уровень безработицы остается высоким.","PeriodicalId":53205,"journal":{"name":"New Research of Tuva","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-09-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"136313299","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Ольга Игоревна Просянникова, Ксения Владимировна Скорик, Александр Николаевич Гребенев
В статье рассматриваются пространственные представления, которые, во-первых, являются базовыми в мыслительном сознании человека, во-вторых, формируют собственную для каждого этноса модель мира. Актуальность исследования определяется необходимостью этноидентификации культурно-исторических концептов в эпоху глобализации, в процессе которой происходит взаимопроникновение культур, порой стирающее этнокультурные черты и архетипичные признаки. Цель исследования — установить языковые средства актуализации пространственных отношений в тувинском и древнеанглийском эпосе.Исследование производится путем анализа лексем, которые репрезентируют универсальную категорию пространства, важнейшие компоненты которой зародились в архаичной картине мира и запечатлены в эпосе. Такие характеристики пространства, как членение, бинарные оппозиции, параметры измерения, составляют культурный код и определяются факторами и условиями среды обитания, традициями и обычаями. Все это манифестируется в эпических произведениях тувинского и англосаксонского народов и позволяет сформировать архетипичную пространственную модель изучаемого этноса.В результате исследования было установлено, что пространственные модели мира, отраженные в эпических произведениях тувинцев и англосаксов, принадлежащих различным национально-культурным автономиям, имеют общие черты в представлении мира как трихотомической модели, в ориентации по сторонам света и координатным осям, в бинарной оппозиции между «своим» и «чужим» пространствами. Наряду с этим в тувинском эпосе выделены отличительные признаки в отношении пространственных представлений относительно человеческого тела, размеров пути и величины пространства. Авторы отмечают свойственный тувинским сказаниям символизм цвета в описании сторон света и указание на сакральность локусов. Анализ языковых средств актуализации категории пространства свидетельствует о присущем каждому этносу собственном восприятии пространства путем его освоения и отражения в мифопоэтической модели мира.Лингвокультурологический подход к изучению эпических произведений различных по происхождению народов позволяет выявить представления этносов о мироустройстве и их мировоззренческих установках в архаический период развития, в течение которого сформировались основы этнической культуры и этнокультурного духа.
{"title":"Пространственная модель в героическом тувинском и древнеанглийском эпосе","authors":"Ольга Игоревна Просянникова, Ксения Владимировна Скорик, Александр Николаевич Гребенев","doi":"10.25178/nit.2023.3.7","DOIUrl":"https://doi.org/10.25178/nit.2023.3.7","url":null,"abstract":"В статье рассматриваются пространственные представления, которые, во-первых, являются базовыми в мыслительном сознании человека, во-вторых, формируют собственную для каждого этноса модель мира. Актуальность исследования определяется необходимостью этноидентификации культурно-исторических концептов в эпоху глобализации, в процессе которой происходит взаимопроникновение культур, порой стирающее этнокультурные черты и архетипичные признаки. Цель исследования — установить языковые средства актуализации пространственных отношений в тувинском и древнеанглийском эпосе.Исследование производится путем анализа лексем, которые репрезентируют универсальную категорию пространства, важнейшие компоненты которой зародились в архаичной картине мира и запечатлены в эпосе. Такие характеристики пространства, как членение, бинарные оппозиции, параметры измерения, составляют культурный код и определяются факторами и условиями среды обитания, традициями и обычаями. Все это манифестируется в эпических произведениях тувинского и англосаксонского народов и позволяет сформировать архетипичную пространственную модель изучаемого этноса.В результате исследования было установлено, что пространственные модели мира, отраженные в эпических произведениях тувинцев и англосаксов, принадлежащих различным национально-культурным автономиям, имеют общие черты в представлении мира как трихотомической модели, в ориентации по сторонам света и координатным осям, в бинарной оппозиции между «своим» и «чужим» пространствами. Наряду с этим в тувинском эпосе выделены отличительные признаки в отношении пространственных представлений относительно человеческого тела, размеров пути и величины пространства. Авторы отмечают свойственный тувинским сказаниям символизм цвета в описании сторон света и указание на сакральность локусов. Анализ языковых средств актуализации категории пространства свидетельствует о присущем каждому этносу собственном восприятии пространства путем его освоения и отражения в мифопоэтической модели мира.Лингвокультурологический подход к изучению эпических произведений различных по происхождению народов позволяет выявить представления этносов о мироустройстве и их мировоззренческих установках в архаический период развития, в течение которого сформировались основы этнической культуры и этнокультурного духа.","PeriodicalId":53205,"journal":{"name":"New Research of Tuva","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-09-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"136313305","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Статья представляет анализ методологии и методики изучения социокультурных и языковых процессов в современном городе в контексте урбанизационных процессов.Авторами предлагается методика комплексного междисциплинарного исследования, основанная на подходах социолингвистики — построение модели языковой комфортности городской коммуникации, которая обусловлена вариативностью городского населения по социальным, профессиональным, возрастным и этническим признакам, степенью урбанизированности, а также разнообразием основных параметров языковой коммуникации города, ее уровней и типов, с многоаспектностью коммуникативных целей и стратегий, обеспечивающих комфортное общение во всех сферах городской жизни (профессиональной, образовательной, повседневной и т. д.). Данная модель позволит осуществлять прогнозирование развития языковой ситуации в условиях города в синхронной и диахронной перспективах с использованием методов языковой биографии, измерения конфликтогенного потенциала, социального картографирования, ГИС-технологий, ассоциативного эксперимента, методики незаконченных предложений.В качестве экспериментальной площадки исследования избран город Республики Саха (Якутия) — Якутск. Величина, плотность населения и гетерогенность связей между его жителями определяют качественные черты городской культуры как образа жизни.
{"title":"Модель языковой комфортности в городском пространстве: новые аспекты и методы исследования","authors":"Айса Николаевна Биткеева, Ирена Семеновна Хохолова, Виктория Викторовна Филиппова","doi":"10.25178/nit.2023.3.10","DOIUrl":"https://doi.org/10.25178/nit.2023.3.10","url":null,"abstract":"Статья представляет анализ методологии и методики изучения социокультурных и языковых процессов в современном городе в контексте урбанизационных процессов.Авторами предлагается методика комплексного междисциплинарного исследования, основанная на подходах социолингвистики — построение модели языковой комфортности городской коммуникации, которая обусловлена вариативностью городского населения по социальным, профессиональным, возрастным и этническим признакам, степенью урбанизированности, а также разнообразием основных параметров языковой коммуникации города, ее уровней и типов, с многоаспектностью коммуникативных целей и стратегий, обеспечивающих комфортное общение во всех сферах городской жизни (профессиональной, образовательной, повседневной и т. д.). Данная модель позволит осуществлять прогнозирование развития языковой ситуации в условиях города в синхронной и диахронной перспективах с использованием методов языковой биографии, измерения конфликтогенного потенциала, социального картографирования, ГИС-технологий, ассоциативного эксперимента, методики незаконченных предложений.В качестве экспериментальной площадки исследования избран город Республики Саха (Якутия) — Якутск. Величина, плотность населения и гетерогенность связей между его жителями определяют качественные черты городской культуры как образа жизни.","PeriodicalId":53205,"journal":{"name":"New Research of Tuva","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-09-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"136313307","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Елена Иннокентьевна Зиновьева, Алексей Сергеевич Алёшин
В статье рассматриваются тувинские пословицы и поговорки сравнительной семантики, включающие в свой состав компонент «сөс», на фоне бурятского, русского и шведского языков. Цель работы заключается в системно-структурном и лингвокультурологическом исследовании тувинских паремий с семантикой сравнения на иноязычном фоне для выявления общих и отличительных характеристик. Поставленная цель предполагает решение таких задач, как выявление корпуса исследуемых единиц в тувинском языке и языках, служащих фоном для анализа; классификация паремий по выражаемым установкам культуры, синтаксическим моделям; описание ценностных предпочтений, выражаемых паремиями; анализ метафор и слов-реалий как языковых средств, формирующих национально-культурный образ.Несмотря на то, что компарация представляет собой универсальный способ познания, сравнение в паремиях с рассматриваемым компонентом имеет свои отличительные особенности в каждом из анализируемых языков. Отличия проявляются в используемых синтаксических моделях, преобладании определенных их типов. Для тувинских паремий анализируемого разряда, как и для бурятских паремиологических единиц, характерны предложения, построенные по принципу синтаксического параллелизма. В шведских паремиях нет явно выраженного преобладания какого-либо типа моделей, а для русского языка в рассматриваемом корпусе паремий превалируют контаминации разных типов моделей. Общих установок культуры во всех четырех языках оказалось больше. Паремии рассматриваемых языков отмечают важность слова в жизни людей, выделяют параметры, определяющие значимость слов — смысловую нагруженность, правдивость, меткость; указывают, что слово не должно расходиться с делом. Расхождения наблюдаются в частных установках культуры, которые могут присутствовать в одном языке и быть лакунарными в другом (других). Так, тувинские паремии акцентируют роль родительских слов; бурятские отмечают важность слов, сказанных в древности; шведские указывают на необходимость контроля и ответственности за сказанное. Различия касаются и количества пословиц, выражающих одинаковую установку культуры в анализируемых языках.Делается вывод о сходствах и различиях культурных установок проанализированных паремий в четырех языках, выражаемых ценностных предпочтениях, образной составляющей паремийных единиц, нашедших отражение в исследуемом фрагменте паремиопространства.
{"title":"Тувинские паремии сравнительной семантики с компонентом <em>сөс</em> на иноязычном фоне","authors":"Елена Иннокентьевна Зиновьева, Алексей Сергеевич Алёшин","doi":"10.25178/nit.2023.3.2","DOIUrl":"https://doi.org/10.25178/nit.2023.3.2","url":null,"abstract":"В статье рассматриваются тувинские пословицы и поговорки сравнительной семантики, включающие в свой состав компонент «сөс», на фоне бурятского, русского и шведского языков. Цель работы заключается в системно-структурном и лингвокультурологическом исследовании тувинских паремий с семантикой сравнения на иноязычном фоне для выявления общих и отличительных характеристик. Поставленная цель предполагает решение таких задач, как выявление корпуса исследуемых единиц в тувинском языке и языках, служащих фоном для анализа; классификация паремий по выражаемым установкам культуры, синтаксическим моделям; описание ценностных предпочтений, выражаемых паремиями; анализ метафор и слов-реалий как языковых средств, формирующих национально-культурный образ.Несмотря на то, что компарация представляет собой универсальный способ познания, сравнение в паремиях с рассматриваемым компонентом имеет свои отличительные особенности в каждом из анализируемых языков. Отличия проявляются в используемых синтаксических моделях, преобладании определенных их типов. Для тувинских паремий анализируемого разряда, как и для бурятских паремиологических единиц, характерны предложения, построенные по принципу синтаксического параллелизма. В шведских паремиях нет явно выраженного преобладания какого-либо типа моделей, а для русского языка в рассматриваемом корпусе паремий превалируют контаминации разных типов моделей. Общих установок культуры во всех четырех языках оказалось больше. Паремии рассматриваемых языков отмечают важность слова в жизни людей, выделяют параметры, определяющие значимость слов — смысловую нагруженность, правдивость, меткость; указывают, что слово не должно расходиться с делом. Расхождения наблюдаются в частных установках культуры, которые могут присутствовать в одном языке и быть лакунарными в другом (других). Так, тувинские паремии акцентируют роль родительских слов; бурятские отмечают важность слов, сказанных в древности; шведские указывают на необходимость контроля и ответственности за сказанное. Различия касаются и количества пословиц, выражающих одинаковую установку культуры в анализируемых языках.Делается вывод о сходствах и различиях культурных установок проанализированных паремий в четырех языках, выражаемых ценностных предпочтениях, образной составляющей паремийных единиц, нашедших отражение в исследуемом фрагменте паремиопространства.","PeriodicalId":53205,"journal":{"name":"New Research of Tuva","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-09-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"136313453","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
В настоящей статье рассматриваются башкирские наименования лиц, зафиксированные в русскоязычных источниках XVI–XVIII вв. Основными источниками для написания статьи послужили отдельные тома «Материалов по истории Башкирской АССР (Башкортостана)» и «Документы и материалы по истории башкирского народа (1574‑1798)».В указанных источниках, в основном, представлены материалы по социально-экономической, социально-политической истории Башкирии и башкир XVI–XVIII вв. Эти сведения представляют собой ценные источники по истории башкирского языка; указанные документы содержат сведения как по апеллятивной, так и ономастической лексике того времени. Отдельные наименования лиц, нашедшие отражение в этих источниках, в настоящее время полностью вышли из употребления, некоторые перешли в разряд исторической пассивной лексики башкирского языка. Поэтому единственная возможность изучения такого рода лексики связана с исследованием памятников письменности.Всего использовано более 200 документов. Из указанных письменных источников извлечено более 300 лексем. Из них около 100 наименований представляют собой башкирские наименования лиц, которых авторы распределяют по пяти группам. Среди них довольно большую группу составляют названия лиц, связанные с сословно-имущественной характеристикой человека. Из указанной группы в статье проанализирована часть тюрко-башкирских и заимствованных наименований. Авторами установлено, что большинство наименований в основном имеет общетюркское, несколько — общеалтайское происхождение. Заимствованные наименования в основном связаны с арабским и персидским языками. Зафиксированы заимствованные и из русского языка наименования.
{"title":"Башкирские наименования лиц в русских письменных источниках XVI–XVIII вв.","authors":"Фирдаус Гильминтдиновна Хисамитдинова, Тимур Гаязович Мухтаров","doi":"10.25178/nit.2023.3.8","DOIUrl":"https://doi.org/10.25178/nit.2023.3.8","url":null,"abstract":"В настоящей статье рассматриваются башкирские наименования лиц, зафиксированные в русскоязычных источниках XVI–XVIII вв. Основными источниками для написания статьи послужили отдельные тома «Материалов по истории Башкирской АССР (Башкортостана)» и «Документы и материалы по истории башкирского народа (1574‑1798)».В указанных источниках, в основном, представлены материалы по социально-экономической, социально-политической истории Башкирии и башкир XVI–XVIII вв. Эти сведения представляют собой ценные источники по истории башкирского языка; указанные документы содержат сведения как по апеллятивной, так и ономастической лексике того времени. Отдельные наименования лиц, нашедшие отражение в этих источниках, в настоящее время полностью вышли из употребления, некоторые перешли в разряд исторической пассивной лексики башкирского языка. Поэтому единственная возможность изучения такого рода лексики связана с исследованием памятников письменности.Всего использовано более 200 документов. Из указанных письменных источников извлечено более 300 лексем. Из них около 100 наименований представляют собой башкирские наименования лиц, которых авторы распределяют по пяти группам. Среди них довольно большую группу составляют названия лиц, связанные с сословно-имущественной характеристикой человека. Из указанной группы в статье проанализирована часть тюрко-башкирских и заимствованных наименований. Авторами установлено, что большинство наименований в основном имеет общетюркское, несколько — общеалтайское происхождение. Заимствованные наименования в основном связаны с арабским и персидским языками. Зафиксированы заимствованные и из русского языка наименования.","PeriodicalId":53205,"journal":{"name":"New Research of Tuva","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-09-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"136313300","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Елена Каировна Николаева, Елена Ивановна Селиверстова, Ольга Валентиновна Ломакина, Надежда Дарыевна Сувандии
Важность природно-ландшафтных явлений в жизни человека отражается в языковых единицах, закрепляющих его преставления об окружающем мире. В статье анализируются тувинские паремии, включающие компоненты гора и скала, полученные приемом сплошной выборки из лексикографических источников, на фоне алтайского и бурятского языков. Межъязыковое сопоставительное исследование паремий в этнолингвокультурологическом аспекте проведено с использованием историко-этимологического, описательно-аналитического, лингвокультурологического методов. Как показывает проведенный анализ тувинских паремий в сопоставлении с единицами языков центральноазиатского региона, одной из наиболее частотных единиц, принадлежащих природному культурному коду, является в их составе компонент гора. Яркий образ горы лежит в основе тувинских паремий, чья семантика формируется через осознание и вербализацию различных признаков: прочности, незыблемости, крутизне и высоте горы — и связанных с ней представлений о недосягаемой вершине, трудном для перехода перевале, стабильности и неизменности различных предметов. Отмечены говорящими и некоторые признаки скалы (прочность, твердость, отвесность), совпадающие с характеристиками горы. Реализуемые в пословицах с образом горы идеи служат для выражения представлений о человеке, его возможностях, чертах характера и эмоциях, его целеустремленности и прилагаемых усилиях.Сопоставление тувинских паремий с единицами других языков, содержащих образ горы, показывает различия в количественных данных: тувинских и алтайских пословиц существенно больше, чем содержащих образ горы паремий других языков. Рассмотрение спектра признаков, актуализируемых в пословицах, показывает одинаковое отношение представителей разных культур в восприятии размера горы, что приводит к использованию ее образа как эталона большого количества и размера. Некоторые оказавшиеся значимыми для носителей одной или двух культур признаки горы и скалы оказываются неактуальными для мировидения других народов, в чем отражаются и реальные природные условия, и система аксиологически этномаркированных образов.
{"title":"Образ горы в тувинской паремике как проявление этномаркированной ментальности (на фоне алтайских, хакасских, бурятских и калмыцких пословиц)","authors":"Елена Каировна Николаева, Елена Ивановна Селиверстова, Ольга Валентиновна Ломакина, Надежда Дарыевна Сувандии","doi":"10.25178/nit.2023.3.4","DOIUrl":"https://doi.org/10.25178/nit.2023.3.4","url":null,"abstract":"Важность природно-ландшафтных явлений в жизни человека отражается в языковых единицах, закрепляющих его преставления об окружающем мире. В статье анализируются тувинские паремии, включающие компоненты гора и скала, полученные приемом сплошной выборки из лексикографических источников, на фоне алтайского и бурятского языков. Межъязыковое сопоставительное исследование паремий в этнолингвокультурологическом аспекте проведено с использованием историко-этимологического, описательно-аналитического, лингвокультурологического методов. Как показывает проведенный анализ тувинских паремий в сопоставлении с единицами языков центральноазиатского региона, одной из наиболее частотных единиц, принадлежащих природному культурному коду, является в их составе компонент гора. Яркий образ горы лежит в основе тувинских паремий, чья семантика формируется через осознание и вербализацию различных признаков: прочности, незыблемости, крутизне и высоте горы — и связанных с ней представлений о недосягаемой вершине, трудном для перехода перевале, стабильности и неизменности различных предметов. Отмечены говорящими и некоторые признаки скалы (прочность, твердость, отвесность), совпадающие с характеристиками горы. Реализуемые в пословицах с образом горы идеи служат для выражения представлений о человеке, его возможностях, чертах характера и эмоциях, его целеустремленности и прилагаемых усилиях.Сопоставление тувинских паремий с единицами других языков, содержащих образ горы, показывает различия в количественных данных: тувинских и алтайских пословиц существенно больше, чем содержащих образ горы паремий других языков. Рассмотрение спектра признаков, актуализируемых в пословицах, показывает одинаковое отношение представителей разных культур в восприятии размера горы, что приводит к использованию ее образа как эталона большого количества и размера. Некоторые оказавшиеся значимыми для носителей одной или двух культур признаки горы и скалы оказываются неактуальными для мировидения других народов, в чем отражаются и реальные природные условия, и система аксиологически этномаркированных образов.","PeriodicalId":53205,"journal":{"name":"New Research of Tuva","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-09-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"136313298","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
京公网安备 11010802042870号
京ICP备2023020795号-1
扫码关注我们
求助内容：
应助结果提醒方式：