Цель исследования состоит в анализе существующих на данный момент теоретических положений и эмпирических данных, посвященных изучению связи обработки вербального отрицания с эмоциональными реакциями. Согласно теории повторного использования [Anderson, 2010; de Vega et al., 2016] обработка отрицания задействует уже имеющиеся тормозные механизмы, которые сформировались в онтогенезе при отталкивании/избегании неприятного стимула [Beltrán et al., 2021]. При обработке отрицательных фраз торможение обеспечивает их правильное понимание – нужно проконтролировать отвержение отрицаемой части фразы. Контроль, в свою очередь, тесно связан с негативным аффектом [Saunders et al., 2017]. Результаты первых исследований подтверждают связь отрицания и эмоционально негативных символов [Dudschig et al., 2023]. Описываются результаты эмпирических исследований, которые показывают [Herbert et al., 2011, 2013; Zuanazzi et al., 2022], что при взаимодействии с валентными словами отрицание сдвигает эмоциональную реакцию в сторону, противоположную валентности слова, но при позитивной валентности сдвиг приводит к инверсии, вызывая негативную, а не ослабленную позитивную реакцию. Сочетание слов с позитивной валентностью и отрицания приводит к усилению когнитивного конфликта, следствием чего становятся и более сильные негативные эмоции [Herbert et al., 2013]. А отрицание в эмоционально нейтральных фразах значимо сдвигает их эмоциональную оценку в сторону негативного полюса [Андреева, 2023b]. Полученные результаты показывают высокую зависимость эмоциональной реакции на отрицание от контекста. В статье обсуждаются возможные направления дальнейшего изучения связи обработки отрицания с эмоциональными реакциями.
本研究旨在分析目前现有的理论立场和实证数据，以研究言语否定处理与情绪反应之间的关系。根据重用理论[Anderson, 2010; de Vega et al., 2016]，否定处理涉及已有的抑制机制，这些机制是在本体进化过程中，在排斥/回避不愉快刺激时进化而来的[Beltrán et al., 2021]。在处理否定短语时，抑制机制确保了短语的正确理解--我们需要控制对短语否定部分的排斥。而控制又与消极情绪密切相关[Saunders 等人，2017]。第一批研究结果支持否定与情绪消极符号之间的联系[Dudschig 等人，2023]。实证研究表明[Herbert 等人，2011 年，2013 年；Zuanazzi 等人，2022 年]，当与正价词相互作用时，否定会使情绪反应向与词的正价相反的方向转移，但与正价词相互作用时，这种转移会导致反转，引起消极而非减弱的积极反应。正价词和否定词的组合会导致认知冲突的增加，其后果也是更强烈的负面情绪[Herbert 等人，2013]。 而情感中性短语中的否定会显著地将其情感评价转向负面[Andreeva, 2023b]。研究结果表明，对否定的情感反应与语境有很大关系。文章讨论了进一步研究否定处理与情绪反应之间关系的可能方向。
{"title":"Психологические и нейрофизиологические механизмы негативной эмоциональной реакции при обработке вербальных отрицаний","authors":"Елена Улыбина, Галина Петровна Андреева","doi":"10.54359/ps.v17i94.1584","DOIUrl":"https://doi.org/10.54359/ps.v17i94.1584","url":null,"abstract":"Цель исследования состоит в анализе существующих на данный момент теоретических положений и эмпирических данных, посвященных изучению связи обработки вербального отрицания с эмоциональными реакциями. Согласно теории повторного использования [Anderson, 2010; de Vega et al., 2016] обработка отрицания задействует уже имеющиеся тормозные механизмы, которые сформировались в онтогенезе при отталкивании/избегании неприятного стимула [Beltrán et al., 2021]. При обработке отрицательных фраз торможение обеспечивает их правильное понимание – нужно проконтролировать отвержение отрицаемой части фразы. Контроль, в свою очередь, тесно связан с негативным аффектом [Saunders et al., 2017]. Результаты первых исследований подтверждают связь отрицания и эмоционально негативных символов [Dudschig et al., 2023]. Описываются результаты эмпирических исследований, которые показывают [Herbert et al., 2011, 2013; Zuanazzi et al., 2022], что при взаимодействии с валентными словами отрицание сдвигает эмоциональную реакцию в сторону, противоположную валентности слова, но при позитивной валентности сдвиг приводит к инверсии, вызывая негативную, а не ослабленную позитивную реакцию. Сочетание слов с позитивной валентностью и отрицания приводит к усилению когнитивного конфликта, следствием чего становятся и более сильные негативные эмоции [Herbert et al., 2013]. А отрицание в эмоционально нейтральных фразах значимо сдвигает их эмоциональную оценку в сторону негативного полюса [Андреева, 2023b]. Полученные результаты показывают высокую зависимость эмоциональной реакции на отрицание от контекста. В статье обсуждаются возможные направления дальнейшего изучения связи обработки отрицания с эмоциональными реакциями. \u0000 \u0000 \u0000","PeriodicalId":414061,"journal":{"name":"Психологические исследования","volume":"67 13","pages":""},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2024-07-24","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"141806808","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
В статье описываются результаты онлайн-исследования, посвященного сравнению представлений женщин с гинекологическими видами рака и женщин, не имеющих онкологических заболеваний в семейном анамнезе, о причинах болезни. В исследовании приняли участие 203 респондента. Из них в целевой группе было 88 женщин с разными видами гинекологического рака – членов онлайн-сообществ онкобольных, средний возраст – 49,9 ± 8,6 лет. В группе сравнения было 115 женщин – членов различных онлайн-сообществ, не имевших на момент исследования онкологических заболеваний в семейном анамнезе, средний возраст – 45,7 ± 10 лет. Участникам предлагалось заполнить два опросника. В первом из них респондентам целевой группы предлагалось написать в порядке убывания три наиболее значимых фактора, которые, по их мнению, вызвали их заболевание. Во втором опроснике им был представлен список из 22 возможных причин возникновения рака и предлагалось оценить, насколько, по их мнению, тот или иной фактор был причиной их заболевания. Для группы сравнения эти опросники были модифицированы, и респондентам предлагалось оценить, насколько, по их мнению, те или иные причины значимы для возникновения онкологических заболеваний. Список воспринимаемых причин для второго опросника взят из опросника восприятия болезни IPQ-R в адаптации Е.И. Рассказовой и дополнен на основе опыта общения с пациентками, больными гинекологическими видами рака. Установлены значимые различия в профилях субъективной значимости воспринимаемых причин онкологического заболевания у сравниваемых групп респондентов.
{"title":"Особенности представлений о причинах болезни у женщин с гине-кологическими видами рака","authors":"Юрий Миров, О.Г. Митина","doi":"10.54359/ps.v17i94.1581","DOIUrl":"https://doi.org/10.54359/ps.v17i94.1581","url":null,"abstract":"В статье описываются результаты онлайн-исследования, посвященного сравнению представлений женщин с гинекологическими видами рака и женщин, не имеющих онкологических заболеваний в семейном анамнезе, о причинах болезни. В исследовании приняли участие 203 респондента. Из них в целевой группе было 88 женщин с разными видами гинекологического рака – членов онлайн-сообществ онкобольных, средний возраст – 49,9 ± 8,6 лет. В группе сравнения было 115 женщин – членов различных онлайн-сообществ, не имевших на момент исследования онкологических заболеваний в семейном анамнезе, средний возраст – 45,7 ± 10 лет. Участникам предлагалось заполнить два опросника. В первом из них респондентам целевой группы предлагалось написать в порядке убывания три наиболее значимых фактора, которые, по их мнению, вызвали их заболевание. Во втором опроснике им был представлен список из 22 возможных причин возникновения рака и предлагалось оценить, насколько, по их мнению, тот или иной фактор был причиной их заболевания. Для группы сравнения эти опросники были модифицированы, и респондентам предлагалось оценить, насколько, по их мнению, те или иные причины значимы для возникновения онкологических заболеваний. Список воспринимаемых причин для второго опросника взят из опросника восприятия болезни IPQ-R в адаптации Е.И. Рассказовой и дополнен на основе опыта общения с пациентками, больными гинекологическими видами рака. Установлены значимые различия в профилях субъективной значимости воспринимаемых причин онкологического заболевания у сравниваемых групп респондентов.","PeriodicalId":414061,"journal":{"name":"Психологические исследования","volume":"45 2","pages":""},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2024-07-24","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"141809181","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
В то время как осознанность получила значительное внимание в исследованиях, другие созерцательные практики по-прежнему остаются малоизученным, но многообещающим средством решения внушительного ряда задач, в число которых входит развитие важных для психотерапевтов профессиональных навыков. В данной работе представлен обзор исследований факторов эффективности психотерапии, приводится описание моделей терапевтического присутствия, рассматриваются созерцательные практики в качестве инструмента актуализации основных неспецифических факторов и известные механизмы обеспечения эффекта, оказываемого созерцательными практиками на терапевтическое присутствие.
{"title":"Терапевтическое присутствие: взгляд через созерцательные практики","authors":"Роман Ярмолюк","doi":"10.54359/ps.v17i94.1585","DOIUrl":"https://doi.org/10.54359/ps.v17i94.1585","url":null,"abstract":"В то время как осознанность получила значительное внимание в исследованиях, другие созерцательные практики по-прежнему остаются малоизученным, но многообещающим средством решения внушительного ряда задач, в число которых входит развитие важных для психотерапевтов профессиональных навыков. В данной работе представлен обзор исследований факторов эффективности психотерапии, приводится описание моделей терапевтического присутствия, рассматриваются созерцательные практики в качестве инструмента актуализации основных неспецифических факторов и известные механизмы обеспечения эффекта, оказываемого созерцательными практиками на терапевтическое присутствие.","PeriodicalId":414061,"journal":{"name":"Психологические исследования","volume":"35 9","pages":""},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2024-07-24","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"141808552","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Настоящая работа посвящена субъективной ценности денег как условию свободного выбора покупателем доступных ему товаров и услуг. Предполагается, что свойственные деньгам беспрепятственность и многовариантость возможных обменов представляют собой в глазах обладателя особую ценность. Таким образом, формулируется гипотеза: деньги заключают в себе овеществленную возможность свободного выбора, поддающуюся эмпирическому измерению. На основе совместно разработанной авторами методики «Деньги – товар – дельта» была предпринята попытка зафиксировать гипотетическую разницу между субъективной ценностью денег и средней ценой товаров, приобретаемых на эти деньги. Эта разница обозначается нами буквой «дельта» (Δ) и описывается как надбавочная стоимость денег, указывающая на ценность свободы выбора товара из многих. В результате исследования выделяются четыре группы испытуемых, которые различаются в зависимости от выбора «товар или деньги». Анализ детерминант добавочной ценности денег представляет интерес для дальнейших исследований.
{"title":"Свобода выбора в монетарном поведении","authors":"Мария Маричева, Вадим Петровский","doi":"10.54359/ps.v17i94.1579","DOIUrl":"https://doi.org/10.54359/ps.v17i94.1579","url":null,"abstract":"Настоящая работа посвящена субъективной ценности денег как условию свободного выбора покупателем доступных ему товаров и услуг. Предполагается, что свойственные деньгам беспрепятственность и многовариантость возможных обменов представляют собой в глазах обладателя особую ценность. Таким образом, формулируется гипотеза: деньги заключают в себе овеществленную возможность свободного выбора, поддающуюся эмпирическому измерению. На основе совместно разработанной авторами методики «Деньги – товар – дельта» была предпринята попытка зафиксировать гипотетическую разницу между субъективной ценностью денег и средней ценой товаров, приобретаемых на эти деньги. Эта разница обозначается нами буквой «дельта» (Δ) и описывается как надбавочная стоимость денег, указывающая на ценность свободы выбора товара из многих. В результате исследования выделяются четыре группы испытуемых, которые различаются в зависимости от выбора «товар или деньги». Анализ детерминант добавочной ценности денег представляет интерес для дальнейших исследований.","PeriodicalId":414061,"journal":{"name":"Психологические исследования","volume":"57 22","pages":""},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2024-07-24","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"141809497","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
This paper investigates one of the processes of internal representations—specifically, the mental representation of melodies with suppressed verbalization. The objective of this study is to explore the involvement of brain structures during the mental representation of melodies. An fMRI study was conducted with 33 healthy, right-handed participants. Participants were tasked with listening to musical passages accompanied by lyrics in their original form and then mentally reproducing these excerpts with and without the lyrics. The findings suggest that the encoding of musical patterns may exhibit individual variations; however, general trends were identified. The results demonstrate that both cortical and subcortical structures contribute to the internal representation of melodies. Specifically, Wernicke's area and its right hemisphere homologue are instrumental in internal representations, while the caudate nucleus, cingulate gyrus, and superior temporal gyrus play key roles in the inhibition of the verbal component.
{"title":"Verbal component suppression during internal representation of songs: fMRI-study","authors":"Maria Krysko, Alexander Vartanov, O. Bronov","doi":"10.54359/ps.v17i94.1578","DOIUrl":"https://doi.org/10.54359/ps.v17i94.1578","url":null,"abstract":"This paper investigates one of the processes of internal representations—specifically, the mental representation of melodies with suppressed verbalization. The objective of this study is to explore the involvement of brain structures during the mental representation of melodies. An fMRI study was conducted with 33 healthy, right-handed participants. Participants were tasked with listening to musical passages accompanied by lyrics in their original form and then mentally reproducing these excerpts with and without the lyrics. The findings suggest that the encoding of musical patterns may exhibit individual variations; however, general trends were identified. The results demonstrate that both cortical and subcortical structures contribute to the internal representation of melodies. Specifically, Wernicke's area and its right hemisphere homologue are instrumental in internal representations, while the caudate nucleus, cingulate gyrus, and superior temporal gyrus play key roles in the inhibition of the verbal component.","PeriodicalId":414061,"journal":{"name":"Психологические исследования","volume":"42 8","pages":""},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2024-07-24","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"141808278","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Обсуждаются возможности когнитивных и музыкальных характеристик в прогнозе музыкально-образовательной перспективы. Сравниваются три группы участников общей численностью 274 человека: профессиональные музыканты, непрофессионалы в области музыки с опытом музыкального обучения и участники без музыкальной подготовки. У всех из них измеряются флюидный и кристаллизованный интеллект, музыкальные способности по аудио тестам, а также музыкальная вовлеченность и эмоциональная отзывчивость на музыку. Результаты показали, что музыкально-образовательный статус участника предсказывается совместным влиянием когнитивных и музыкальных способностей, а также такими характеристиками музыкального поведения, как музыкальная вовлеченность и музыкальные эмоции. Не было обнаружено различий по уровню общего интеллекта, измеренному с помощью теста Равена, однако по кристаллизованному интеллекту музыканты значимо отставали от немузыкантов. С помощью дискриминантного анализа было выявлено, что группа немузыкантов, имеющая опыт музыкального обучения, негомогенна по своему составу: значительная часть участников по совокупности дискриминантных переменных была идентифицирована как музыканты, другая часть по прогнозу была отнесена к участникам без музыкальной подготовки. Выделенная музыкальная подгруппа немузыкантов (любители) не отличалась от профессиональных музыкантов музыкальными способностями, однако отличалась особенностями мышления, например степенью сформированности системы научных понятий. Показано, что музыкальные любители имеют хороший потенциал для того, чтобы реализоваться в качестве музыкантов, однако особенности их мышления и связанные с этим немузыкальные интересы определяют их дальнейший профессиональный выбор.
{"title":"Музыкальность и интеллект как предикторы профессиональной принадлежности участников с разным опытом музыкального обучения","authors":"Татьяна Николаевна Князева","doi":"10.54359/ps.v17i94.1575","DOIUrl":"https://doi.org/10.54359/ps.v17i94.1575","url":null,"abstract":"Обсуждаются возможности когнитивных и музыкальных характеристик в прогнозе музыкально-образовательной перспективы. Сравниваются три группы участников общей численностью 274 человека: профессиональные музыканты, непрофессионалы в области музыки с опытом музыкального обучения и участники без музыкальной подготовки. У всех из них измеряются флюидный и кристаллизованный интеллект, музыкальные способности по аудио тестам, а также музыкальная вовлеченность и эмоциональная отзывчивость на музыку. Результаты показали, что музыкально-образовательный статус участника предсказывается совместным влиянием когнитивных и музыкальных способностей, а также такими характеристиками музыкального поведения, как музыкальная вовлеченность и музыкальные эмоции. Не было обнаружено различий по уровню общего интеллекта, измеренному с помощью теста Равена, однако по кристаллизованному интеллекту музыканты значимо отставали от немузыкантов. С помощью дискриминантного анализа было выявлено, что группа немузыкантов, имеющая опыт музыкального обучения, негомогенна по своему составу: значительная часть участников по совокупности дискриминантных переменных была идентифицирована как музыканты, другая часть по прогнозу была отнесена к участникам без музыкальной подготовки. Выделенная музыкальная подгруппа немузыкантов (любители) не отличалась от профессиональных музыкантов музыкальными способностями, однако отличалась особенностями мышления, например степенью сформированности системы научных понятий. Показано, что музыкальные любители имеют хороший потенциал для того, чтобы реализоваться в качестве музыкантов, однако особенности их мышления и связанные с этим немузыкальные интересы определяют их дальнейший профессиональный выбор.","PeriodicalId":414061,"journal":{"name":"Психологические исследования","volume":"15 8","pages":""},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2024-07-24","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"141808795","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Теория развития эго [Loevinger, 1976] и теория базовых психологических потребностей [Deci, Ryan, 2000] противоречат друг другу в своих представлениях о главных движущих силах личностных изменений. Данная работа направлена на соотнесение и развитие этих двух подходов. Выборка исследования состояла из 156 человек (132 женщины; M = 27,9; SD = 5,7). Дизайн исследования предполагал повторные измерения с промежутком от трех до шести лет. На первом этапе исследования у респондентов измерялся уровень развития эго. На втором этапе измерялось несколько переменных, в том числе уточнялось, сталкивались ли респонденты после первого этапа исследования с переживанием переломных жизненных событий (событий, в результате которых они сами или их мировоззрение серьезно изменились). Сравнивались респонденты, имевшие и не имевшие такой опыт. Начальный уровень развития эго в группе с опытом переломных жизненных событий не отличался от группы без такого опыта. На втором этапе уровень развития эго оказался достоверно выше в группе с опытом переломных жизненных событий, чем в группе без него. Ретроспективная оценка исходного уровня развития эго оказалась ниже реальной оценки в группе с опытом переломного жизненного события, соответствовала реальному в группе без такого опыта. Уровень удовлетворения всех основных психологических потребностей значительно повысился в группе с опытом переломных жизненных событий. Полученные результаты указывают на возможную связь феномена переломных жизненных событий и удовлетворенности базовых психологических потребностей с сохранением уровня развития эго, а также свидетельствуют о том, что люди переоценивают степень своих изменений в контексте опыта переломных жизненных событий. Исследование вносит вклад в развитие представлений о процессах личностных изменений, подчеркивая различие между субъективным ощущением личностных изменений и изменением уровня развития эго.
{"title":"Меняемся ли мы тогда, когда нам кажется, что мы изменились? Личностные изменения в контексте переломных жизненных событий","authors":"Екатерина Назина, Василий Костенко","doi":"10.54359/ps.v17i94.1583","DOIUrl":"https://doi.org/10.54359/ps.v17i94.1583","url":null,"abstract":"Теория развития эго [Loevinger, 1976] и теория базовых психологических потребностей [Deci, Ryan, 2000] противоречат друг другу в своих представлениях о главных движущих силах личностных изменений. Данная работа направлена на соотнесение и развитие этих двух подходов. Выборка исследования состояла из 156 человек (132 женщины; M = 27,9; SD = 5,7). Дизайн исследования предполагал повторные измерения с промежутком от трех до шести лет. На первом этапе исследования у респондентов измерялся уровень развития эго. На втором этапе измерялось несколько переменных, в том числе уточнялось, сталкивались ли респонденты после первого этапа исследования с переживанием переломных жизненных событий (событий, в результате которых они сами или их мировоззрение серьезно изменились). Сравнивались респонденты, имевшие и не имевшие такой опыт. Начальный уровень развития эго в группе с опытом переломных жизненных событий не отличался от группы без такого опыта. На втором этапе уровень развития эго оказался достоверно выше в группе с опытом переломных жизненных событий, чем в группе без него. Ретроспективная оценка исходного уровня развития эго оказалась ниже реальной оценки в группе с опытом переломного жизненного события, соответствовала реальному в группе без такого опыта. Уровень удовлетворения всех основных психологических потребностей значительно повысился в группе с опытом переломных жизненных событий. Полученные результаты указывают на возможную связь феномена переломных жизненных событий и удовлетворенности базовых психологических потребностей с сохранением уровня развития эго, а также свидетельствуют о том, что люди переоценивают степень своих изменений в контексте опыта переломных жизненных событий. Исследование вносит вклад в развитие представлений о процессах личностных изменений, подчеркивая различие между субъективным ощущением личностных изменений и изменением уровня развития эго.","PeriodicalId":414061,"journal":{"name":"Психологические исследования","volume":"54 4","pages":""},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2024-07-24","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"141808856","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Изучались особенности распознавания эмоционального состояния другого человека представителями армянской и русской культур. В предварительном исследовании было обнаружено, что армяне, в отличие от русских, склонны в большей степени контролировать экспрессию гнева при взаимодействии с близкими людьми. Одна из идей, объясняющих влияние культуры на распознавание эмоций, предполагает, что правила выражения, которые заставляют подавлять экспрессию в определенных социальных ситуациях, должны компенсироваться представителями соответствующей культуры при оценке ими эмоционального состояния наблюдаемого. Исходя из этого, мы предположили, что, наблюдая за человеком, который находится в ситуации, провоцирующей сильный гнев, но не проявляет его в экспрессии, армяне будут оценивать интенсивность переживаемой им эмоции выше, чем русские, но только для ситуаций взаимодействия с членами своей семьи. В исследовании участвовали 65 армян (в возрасте 17–32 лет, M = 22,31, SD = 2,46, 38% мужского пола) и 64 русских (в возрасте 20–42 лет, M = 22,44, SD = 2,89, 34% мужского пола), которым предлагалось оценить по шкале 1–7 интенсивность гнева, переживаемого героем (изображенным на фотографии с нейтральной экспрессией), который находится в описанной ситуации (давалось вербальное описание ситуации, провоцирующей сильный гнев). Использовалось два типа ситуаций: где герой взаимодействовал с членом семьи и с малознакомым человеком. Армяне, по сравнению с русскими, ставили значимо более высокие оценки интенсивности переживания только для ситуаций взаимодействия с членами семьи. Результат объясняется тем, что наличие культурного запрета на выражение гнева к членам семьи у армян сказывается на том, насколько они ориентируются на экспрессию, оценивая эмоции другого человека.
{"title":"Культурные правила выражения и распознавание эмоций других людей: различия в распознавании гнева представителями армянской и русской культур","authors":"Татьяна Сысоева, Е.М. Айрапетян","doi":"10.54359/ps.v16i92.1487","DOIUrl":"https://doi.org/10.54359/ps.v16i92.1487","url":null,"abstract":"Изучались особенности распознавания эмоционального состояния другого человека представителями армянской и русской культур. В предварительном исследовании было обнаружено, что армяне, в отличие от русских, склонны в большей степени контролировать экспрессию гнева при взаимодействии с близкими людьми. Одна из идей, объясняющих влияние культуры на распознавание эмоций, предполагает, что правила выражения, которые заставляют подавлять экспрессию в определенных социальных ситуациях, должны компенсироваться представителями соответствующей культуры при оценке ими эмоционального состояния наблюдаемого. Исходя из этого, мы предположили, что, наблюдая за человеком, который находится в ситуации, провоцирующей сильный гнев, но не проявляет его в экспрессии, армяне будут оценивать интенсивность переживаемой им эмоции выше, чем русские, но только для ситуаций взаимодействия с членами своей семьи. В исследовании участвовали 65 армян (в возрасте 17–32 лет, M = 22,31, SD = 2,46, 38% мужского пола) и 64 русских (в возрасте 20–42 лет, M = 22,44, SD = 2,89, 34% мужского пола), которым предлагалось оценить по шкале 1–7 интенсивность гнева, переживаемого героем (изображенным на фотографии с нейтральной экспрессией), который находится в описанной ситуации (давалось вербальное описание ситуации, провоцирующей сильный гнев). Использовалось два типа ситуаций: где герой взаимодействовал с членом семьи и с малознакомым человеком. Армяне, по сравнению с русскими, ставили значимо более высокие оценки интенсивности переживания только для ситуаций взаимодействия с членами семьи. Результат объясняется тем, что наличие культурного запрета на выражение гнева к членам семьи у армян сказывается на том, насколько они ориентируются на экспрессию, оценивая эмоции другого человека.","PeriodicalId":414061,"journal":{"name":"Психологические исследования","volume":"35 7","pages":""},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2024-02-27","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"140424697","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
В статье рассматриваются результаты исследования самоотношения и рефлексии как предикторов профессионального самоопределения психологов. Данной проблеме уделяется немало внимания, однако, выбор профессии оказывает влияние на все сферы жизни человека, именно поэтому проблема изучения выбора профессии не теряет свою актуальность, особенно в динамически изменяющихся условиях развития современного общества. В исследовании приняли участие 472 человека, студенты специальностей психология, лингвистика и медиакоммуникации. Результат показывает, что выраженность некоторых профессиональных склонностей современных студентов слабо коррелирует с особенностями их самоотношения и компонентами рефлексии. При этом последние различаются у студентов разных направлений подготовки. Установлено, что студенты-психологи имеют более высокие показатели рефлексии и самоинтереса. В отношении студентов-психологов не установлено достоверного влияния выраженности внутреннего конфликта на мотивы выбора профессии психолога. В заключении делается вывод о том, что выраженность аутосимпатии, квазирефлексии и системной рефлексии могут быть рассмотрены как предикторы профессионального самоопределения психологов.
{"title":"Самоотношение и рефлексия как предикторы профессионального самоопределения психологов","authors":"Юлия Мезина, Екатерина Денисова","doi":"10.54359/ps.v16i92.1492","DOIUrl":"https://doi.org/10.54359/ps.v16i92.1492","url":null,"abstract":"В статье рассматриваются результаты исследования самоотношения и рефлексии как предикторов профессионального самоопределения психологов. Данной проблеме уделяется немало внимания, однако, выбор профессии оказывает влияние на все сферы жизни человека, именно поэтому проблема изучения выбора профессии не теряет свою актуальность, особенно в динамически изменяющихся условиях развития современного общества. В исследовании приняли участие 472 человека, студенты специальностей психология, лингвистика и медиакоммуникации. Результат показывает, что выраженность некоторых профессиональных склонностей современных студентов слабо коррелирует с особенностями их самоотношения и компонентами рефлексии. При этом последние различаются у студентов разных направлений подготовки. Установлено, что студенты-психологи имеют более высокие показатели рефлексии и самоинтереса. В отношении студентов-психологов не установлено достоверного влияния выраженности внутреннего конфликта на мотивы выбора профессии психолога. В заключении делается вывод о том, что выраженность аутосимпатии, квазирефлексии и системной рефлексии могут быть рассмотрены как предикторы профессионального самоопределения психологов.","PeriodicalId":414061,"journal":{"name":"Психологические исследования","volume":"7 8","pages":""},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2024-02-27","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"140424958","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Представленное исследование посвящено изучению гендерных особенностей ранних автобиографических воспоминаний. Выборку исследования составили 50 человек (в равном соотношении мужчин и женщин) в возрасте от 16 до 26 лет. Для диагностики гендерной идентичности использовался полоролевой опросник С. Бем (BSRI – Bem Sex-Role Inventory, 1974), адаптированный Клециной И.С. в 2003 г., исследование особенностей автобиографической памяти выполнялось с помощью метода интервью. Выявлены гендерные особенности в тематических направлениях ранних воспоминаний: респонденты с феминным гендерным типом затрагивают темы семьи, досуга и хобби чаще других участников. Обнаружено, что участники с маскулинной гендерной идентичностью не склонны затрагивать сферу межличностных отношений при воспроизведении ранних автобиографических воспоминаний. Кроме того, было выявлено, что ранние воспоминания феминных и андрогинных респондентов обладают высокой эмоциональной насыщенностью, в отличие от воспоминаний маскулинных респондентов.
{"title":"Гендерная специфика ранних воспоминаний у лиц молодого возраста","authors":"Эллина Ситнянская","doi":"10.54359/ps.v16i92.1494","DOIUrl":"https://doi.org/10.54359/ps.v16i92.1494","url":null,"abstract":"Представленное исследование посвящено изучению гендерных особенностей ранних автобиографических воспоминаний. Выборку исследования составили 50 человек (в равном соотношении мужчин и женщин) в возрасте от 16 до 26 лет. Для диагностики гендерной идентичности использовался полоролевой опросник С. Бем (BSRI – Bem Sex-Role Inventory, 1974), адаптированный Клециной И.С. в 2003 г., исследование особенностей автобиографической памяти выполнялось с помощью метода интервью. Выявлены гендерные особенности в тематических направлениях ранних воспоминаний: респонденты с феминным гендерным типом затрагивают темы семьи, досуга и хобби чаще других участников. Обнаружено, что участники с маскулинной гендерной идентичностью не склонны затрагивать сферу межличностных отношений при воспроизведении ранних автобиографических воспоминаний. Кроме того, было выявлено, что ранние воспоминания феминных и андрогинных респондентов обладают высокой эмоциональной насыщенностью, в отличие от воспоминаний маскулинных респондентов.","PeriodicalId":414061,"journal":{"name":"Психологические исследования","volume":"29 5","pages":""},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2024-02-27","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"140426047","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
京公网安备 11010802042870号
京ICP备2023020795号-1
扫码关注我们
求助内容：
应助结果提醒方式：