Pub Date : 2022-10-20DOI: 10.21267/aquilo.2022.6.6.004
{"title":"A True Story of Captain John Smith’s Travel, Adventure and Observation in Europe, Asia, Africa and America in 1593–1629","authors":"","doi":"10.21267/aquilo.2022.6.6.004","DOIUrl":"https://doi.org/10.21267/aquilo.2022.6.6.004","url":null,"abstract":"","PeriodicalId":429574,"journal":{"name":"Интеллектуальные традиции в прошлом и настоящем","volume":"100 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2022-10-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"114991754","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2022-10-20DOI: 10.21267/aquilo.2022.6.6.007
Виктория Константиновна Пичугина, А.Ю. Можайский
«Трагедия Ореста» является одним из сочинений Драконция — поэта второй половины V в., обращавшегося как к языческой, так и христианской тематике. Это сочинение традиционно рассматривается как не слишком талантливый синтез существовавших версий трагедий об Оресте с добавлением стилистических украшений из сочинений Овидия, Лукана, Стация, Ювенала, Вергилия и других авторов. Нами будет обосновано то, что Драконций не только объединяет в одном сочинении разные мифологические сюжеты об Оресте и его взрослении, но и выделяет, сопоставляет, а часто и противопоставляет пространства города и пространства дома, где имеют место ключевые трагические события. Тем самым, он задает особую сетку пространственных координат, которые до сих пор не попали в спектр исследовательского внимания. Главный герой у Драконция возвращается в дом, где произошло убийство его отца Агамемнона. Совершив серию преступлений, Орест, с одной стороны, становится частью трагической линии дома Атрея, а с другой — не вписывается в существующие в городе представления о том, кого можно назвать наделенным властью представителем этого дома. Драконций выстраивает сюжетную линию таким образом, что его Орест свободно перемещаются между Микенами, Афинами и Тавридой. Это является не только драматическим приемом, указывающим на его мечущуюся натуру, но и своеобразным ответом, который Драконций дает на вопрос: в чем именно заключается трагедия Ореста? “Orestis Tragoedia” is one of the works of Dracontius, a poet of the second half of the 5th century, who addressed both pagan and Christian themes. This work is traditionally regarded as a not too talented synthesis of the existing versions of the tragedies about Orestes with the addition of stylistic embellishments from the works of Ovid, Lucan, Statius, Juvenal, Virgil and other authors. In this work, Dracontius not only combines different mythological stories about Orestes and his growing up, but also highlights, compares, and often contrasts the city spaces and the house spaces, where the key events of the tragedy take place. Thus, it sets a special grid of spatial coordinates, which have not yet attracted the attention of researchers. Dracontius’ protagonist returns to the house where his father Agamemnon was murdered. Having committed a series of crimes, on the one hand, Orestes becomes part of the tragic line of the house of Atreus, and on the other hand, he does not fit into the existing ideas in the city about who can be called an empowered representative of this house. Dracontiusbuilds the storyline in such a way that his Orestes move freely between Mycenae, Athens and Tauris. This is not only a dramatic device that indicates his rushing nature, but also a kind of answer that Dracontiusgives to the question: what exactly is the tragedy of Orestes?
{"title":"CITY SPACES AND HOUSE SPACES IN DRACONTIUS’ “ORESTIS TRAGOEDIA”","authors":"Виктория Константиновна Пичугина, А.Ю. Можайский","doi":"10.21267/aquilo.2022.6.6.007","DOIUrl":"https://doi.org/10.21267/aquilo.2022.6.6.007","url":null,"abstract":"«Трагедия Ореста» является одним из сочинений Драконция — поэта второй половины V в., обращавшегося как к языческой, так и христианской тематике. Это сочинение традиционно рассматривается как не слишком талантливый синтез существовавших версий трагедий об Оресте с добавлением стилистических украшений из сочинений Овидия, Лукана, Стация, Ювенала, Вергилия и других авторов. Нами будет обосновано то, что Драконций не только объединяет в одном сочинении разные мифологические сюжеты об Оресте и его взрослении, но и выделяет, сопоставляет, а часто и противопоставляет пространства города и пространства дома, где имеют место ключевые трагические события. Тем самым, он задает особую сетку пространственных координат, которые до сих пор не попали в спектр исследовательского внимания. Главный герой у Драконция возвращается в дом, где произошло убийство его отца Агамемнона. Совершив серию преступлений, Орест, с одной стороны, становится частью трагической линии дома Атрея, а с другой — не вписывается в существующие в городе представления о том, кого можно назвать наделенным властью представителем этого дома. Драконций выстраивает сюжетную линию таким образом, что его Орест свободно перемещаются между Микенами, Афинами и Тавридой. Это является не только драматическим приемом, указывающим на его мечущуюся натуру, но и своеобразным ответом, который Драконций дает на вопрос: в чем именно заключается трагедия Ореста?\u0000 “Orestis Tragoedia” is one of the works of Dracontius, a poet of the second half of the 5th century, who addressed both pagan and Christian themes. This work is traditionally regarded as a not too talented synthesis of the existing versions of the tragedies about Orestes with the addition of stylistic embellishments from the works of Ovid, Lucan, Statius, Juvenal, Virgil and other authors. In this work, Dracontius not only combines different mythological stories about Orestes and his growing up, but also highlights, compares, and often contrasts the city spaces and the house spaces, where the key events of the tragedy take place. Thus, it sets a special grid of spatial coordinates, which have not yet attracted the attention of researchers. Dracontius’ protagonist returns to the house where his father Agamemnon was murdered. Having committed a series of crimes, on the one hand, Orestes becomes part of the tragic line of the house of Atreus, and on the other hand, he does not fit into the existing ideas in the city about who can be called an empowered representative of this house. Dracontiusbuilds the storyline in such a way that his Orestes move freely between Mycenae, Athens and Tauris. This is not only a dramatic device that indicates his rushing nature, but also a kind of answer that Dracontiusgives to the question: what exactly is the tragedy of Orestes?","PeriodicalId":429574,"journal":{"name":"Интеллектуальные традиции в прошлом и настоящем","volume":"52 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2022-10-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"120837140","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2022-10-20DOI: 10.21267/aquilo.2022.6.6.002
М.С. Петрова
{"title":"DUNGAL OF BOBBIO. A letter, directed to Charlemagne","authors":"М.С. Петрова","doi":"10.21267/aquilo.2022.6.6.002","DOIUrl":"https://doi.org/10.21267/aquilo.2022.6.6.002","url":null,"abstract":"","PeriodicalId":429574,"journal":{"name":"Интеллектуальные традиции в прошлом и настоящем","volume":"25 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2022-10-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"133165746","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2022-10-20DOI: 10.21267/aquilo.2022.6.6.009
Василий Петров
В публикации предлагается интерпретирующий анализ «Записок чудака» Андрея Белого. Исследуются исторические, философские, естественнонаучные и литературные аспекты этого сложного автобиографического модернистского текста. В центре рассмотрения находятся так называемые «лондонские» главы книги. Реконструируется история замысла цикла романов Андрея Белого, объединенных общим заглавием «“Я”. Эпопея». Проясняется смысл заглавия «Записки чудака». В качестве авторов, на которых ориентировался Андрей Белый, указаны Ф.М. Достоевский, Ч. Диккенс и Гёте («Фауст»). Приводятся доводы в пользу предположения, что изображение военного Лондона в «Записках чудака» отразилось в «Возвращении Мюнхгаузена» Сигизмунда Кржижановского. Исследуется место и семантика лексемы «вихрь» в образном языке Андрея Белого. Обнаружено, что ассоциация вихря со злом и небытием присутствует в прозе Белого уже в 1903 году. Особое внимание уделено анализу представленной в «Записках чудака» теме распадения мира в атомных вихрях. Посредством привлечения доступных Белому научных публикаций Оливера Лоджа и Уильяма Томсона (лорда Кельвина) показано, что соответствующие образы в «лондонских главах» представляют собой художественное переосмысление конкретных научных теорий физики конца XIX – начала XX века; это касается рассуждений Андрея Белого об энтропии, вихревом атоме, демоне Максвелла и пр. Отмечено значительное влияние на Андрея Белого публикаций Н.А. Умова, его наставника в Московском университете. В качестве параллели вихревым теориям мира у Андрея Белого указано на художественное течение «вортицизм», придуманное Эзрой Паундом после знакомства с учением У. Томсона о вихревом атоме. Делается вывод, что пост-классическая физика для Андрея Белого — это учение не об устройстве мира, но об уничтожении физической вселенной. Обсуждается тема шпиономании периода первой мировой войны, которая ассоциировалась у Белого с мировым оккультным заговором. Установлена личность неназванного друга, с которым автор встречался в Лондоне: им является эсер Николай Маликов. Указано, что тема «расплющивания», понятого как переход от трехмерного существования к двумерному, заимствована Андреем Белым из работ Д.С. Мережковского, где образы многомерных пространств и неэвклидовой геометрии часто встречаются. Обсуждаются соответствующие построения Андрея Белого. The publication offers an interpretive analysis of Andrei Bely’s “Diaries of an Idiot”. The historical, philosophical, scientific, literary, religious etc. aspects of this most complex autobiographical modernist text are investigated. In the center of consideration are the so-called London Chapters of the book. The genesis of a cycle of novels by Andrei Bely, united by the common title «“I”. Epopee» is reconstructed. The meaning of the title “Diaries of an Idiot” is clarified. Fyodor Dostoevsky, Charles Dickens and Goethe (“Faust”) are pointed out as the authors whom Andrei Bely was guided by. In turn, it is demonstrated that the representation of wartime
{"title":"THE LONDON VORTEX IN ANDREI BELY’S “DIARIES OF AN IDIOT”","authors":"Василий Петров","doi":"10.21267/aquilo.2022.6.6.009","DOIUrl":"https://doi.org/10.21267/aquilo.2022.6.6.009","url":null,"abstract":"В публикации предлагается интерпретирующий анализ «Записок чудака» Андрея Белого. Исследуются исторические, философские, естественнонаучные и литературные аспекты этого сложного автобиографического модернистского текста. В центре рассмотрения находятся так называемые «лондонские» главы книги. Реконструируется история замысла цикла романов Андрея Белого, объединенных общим заглавием «“Я”. Эпопея». Проясняется смысл заглавия «Записки чудака». В качестве авторов, на которых ориентировался Андрей Белый, указаны Ф.М. Достоевский, Ч. Диккенс и Гёте («Фауст»). Приводятся доводы в пользу предположения, что изображение военного Лондона в «Записках чудака» отразилось в «Возвращении Мюнхгаузена» Сигизмунда Кржижановского. Исследуется место и семантика лексемы «вихрь» в образном языке Андрея Белого. Обнаружено, что ассоциация вихря со злом и небытием присутствует в прозе Белого уже в 1903 году. Особое внимание уделено анализу представленной в «Записках чудака» теме распадения мира в атомных вихрях. Посредством привлечения доступных Белому научных публикаций Оливера Лоджа и Уильяма Томсона (лорда Кельвина) показано, что соответствующие образы в «лондонских главах» представляют собой художественное переосмысление конкретных научных теорий физики конца XIX – начала XX века; это касается рассуждений Андрея Белого об энтропии, вихревом атоме, демоне Максвелла и пр. Отмечено значительное влияние на Андрея Белого публикаций Н.А. Умова, его наставника в Московском университете. В качестве параллели вихревым теориям мира у Андрея Белого указано на художественное течение «вортицизм», придуманное Эзрой Паундом после знакомства с учением У. Томсона о вихревом атоме. Делается вывод, что пост-классическая физика для Андрея Белого — это учение не об устройстве мира, но об уничтожении физической вселенной. Обсуждается тема шпиономании периода первой мировой войны, которая ассоциировалась у Белого с мировым оккультным заговором. Установлена личность неназванного друга, с которым автор встречался в Лондоне: им является эсер Николай Маликов. Указано, что тема «расплющивания», понятого как переход от трехмерного существования к двумерному, заимствована Андреем Белым из работ Д.С. Мережковского, где образы многомерных пространств и неэвклидовой геометрии часто встречаются. Обсуждаются соответствующие построения Андрея Белого.\u0000 The publication offers an interpretive analysis of Andrei Bely’s “Diaries of an Idiot”. The historical, philosophical, scientific, literary, religious etc. aspects of this most complex autobiographical modernist text are investigated. In the center of consideration are the so-called London Chapters of the book. The genesis of a cycle of novels by Andrei Bely, united by the common title «“I”. Epopee» is reconstructed. The meaning of the title “Diaries of an Idiot” is clarified. Fyodor Dostoevsky, Charles Dickens and Goethe (“Faust”) are pointed out as the authors whom Andrei Bely was guided by. In turn, it is demonstrated that the representation of wartime ","PeriodicalId":429574,"journal":{"name":"Интеллектуальные традиции в прошлом и настоящем","volume":"16 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2022-10-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"122513076","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2022-10-20DOI: 10.21267/aquilo.2022.6.6.001
{"title":"Aeneas of Gaza \"Theophrastus\". A Translation.","authors":"","doi":"10.21267/aquilo.2022.6.6.001","DOIUrl":"https://doi.org/10.21267/aquilo.2022.6.6.001","url":null,"abstract":"","PeriodicalId":429574,"journal":{"name":"Интеллектуальные традиции в прошлом и настоящем","volume":"40 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2022-10-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"128411024","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2022-10-20DOI: 10.21267/aquilo.2022.6.6.011
А.В. Серёгин
Публикация представляет собой перевод диалога «Теофраст», написанного в V в. н.э. выдающимся ритором Энеем из Газы. В диалоге с христианских позиций критикуются неоплатонические представления о переселении душ и вечности мира. Перевод снабжен предисловием и подробным комментарием. This publication is a translation of the dialogue “Theophrastus,”written in the fifth century A.D. by the eminent rhetorician Aeneas of Gaza. The dialogue criticizes the Neo-Platonic views on the transmigration of souls and the eternity of the world from a Christian perspective. The translation is provided with a preface and detailed commentary.
{"title":"PREFACE TO THE TRANSLATION OF “THEOPHRASTUS” BY AENEAS OF GAZA","authors":"А.В. Серёгин","doi":"10.21267/aquilo.2022.6.6.011","DOIUrl":"https://doi.org/10.21267/aquilo.2022.6.6.011","url":null,"abstract":"Публикация представляет собой перевод диалога «Теофраст», написанного в V в. н.э. выдающимся ритором Энеем из Газы. В диалоге с христианских позиций критикуются неоплатонические представления о переселении душ и вечности мира. Перевод снабжен предисловием и подробным комментарием.\u0000 This publication is a translation of the dialogue “Theophrastus,”written in the fifth century A.D. by the eminent rhetorician Aeneas of Gaza. The dialogue criticizes the Neo-Platonic views on the transmigration of souls and the eternity of the world from a Christian perspective. The translation is provided with a preface and detailed commentary.","PeriodicalId":429574,"journal":{"name":"Интеллектуальные традиции в прошлом и настоящем","volume":"51 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2022-10-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"114948307","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2022-10-20DOI: 10.21267/aquilo.2022.6.6.003
А.Ю. Серегина
Английский путешественник Джон Смит прославился как основатель первого английского поселения в Новом Свете и исследователь Америки. Однако большую часть жизни он провел в Старом Свете. Предлагаемая читателю публикация представляет комментированный русский перевод глав 1–17 автобиографического памфлета Джона Смита, посвященного его юности (1593–1604). В то время Смит был солдатом и воевал во Франции, Нидерландах, Венгрии и Трансильвании. Центральную часть его повествования занимают события Долгой войны Габсбургов с Османской империей. В статье показано, что венгерские события стали основой представления Смита о себе как о христианском рыцаре, достойном дворянского звания. The name of John Smith, an English traveler and pamphleteer, is usually associated with the propaganda of European exploration of the New World. However, his reputation of a soldier and a man of the world was based on his fighting in European military campaigns, and especially — those that took part in Hungary and Transylvania in the course of the Long Turkish War (1593–1606). In his autobiographical pamphlet, extracts from which are published in Russian translation here, John Smith focused the major part of the text on a relatively short period (1600–1603) that he spent in Central and Eastern Europe. It will be argued that his Hungarian experience provided a basis for Smith’s self-image of a Christian soldier worthy of noble status.
{"title":"CAPTAIN JOHN SMITH IN HUNGARY AND TRANSYLVANIA","authors":"А.Ю. Серегина","doi":"10.21267/aquilo.2022.6.6.003","DOIUrl":"https://doi.org/10.21267/aquilo.2022.6.6.003","url":null,"abstract":"Английский путешественник Джон Смит прославился как основатель первого английского поселения в Новом Свете и исследователь Америки. Однако большую часть жизни он провел в Старом Свете. Предлагаемая читателю публикация представляет комментированный русский перевод глав 1–17 автобиографического памфлета Джона Смита, посвященного его юности (1593–1604). В то время Смит был солдатом и воевал во Франции, Нидерландах, Венгрии и Трансильвании. Центральную часть его повествования занимают события Долгой войны Габсбургов с Османской империей. В статье показано, что венгерские события стали основой представления Смита о себе как о христианском рыцаре, достойном дворянского звания.\u0000 The name of John Smith, an English traveler and pamphleteer, is usually associated with the propaganda of European exploration of the New World. However, his reputation of a soldier and a man of the world was based on his fighting in European military campaigns, and especially — those that took part in Hungary and Transylvania in the course of the Long Turkish War (1593–1606). In his autobiographical pamphlet, extracts from which are published in Russian translation here, John Smith focused the major part of the text on a relatively short period (1600–1603) that he spent in Central and Eastern Europe. It will be argued that his Hungarian experience provided a basis for Smith’s self-image of a Christian soldier worthy of noble status.","PeriodicalId":429574,"journal":{"name":"Интеллектуальные традиции в прошлом и настоящем","volume":"52 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2022-10-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"122732527","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2022-10-20DOI: 10.21267/aquilo.2022.6.6.006
Ф.В. Петров
В статье обсуждаются представления Кассиодора (487–575) об индивидуальной душе и зависимость его психологических представлений от Августина (354–430) и других ранних авторов. The paper discusses the ideas of Cassiodorus (487-575) on the individual soul and the dependence of his psychological ideas on Augustine (354-430) and other early authors.
{"title":"CASSIODORUS AND AUGUSTINE ON THE SOUL: GENERAL AND PARTICULAR","authors":"Ф.В. Петров","doi":"10.21267/aquilo.2022.6.6.006","DOIUrl":"https://doi.org/10.21267/aquilo.2022.6.6.006","url":null,"abstract":"В статье обсуждаются представления Кассиодора (487–575) об индивидуальной душе и зависимость его психологических представлений от Августина (354–430) и других ранних авторов.\u0000 The paper discusses the ideas of Cassiodorus (487-575) on the individual soul and the dependence of his psychological ideas on Augustine (354-430) and other early authors.","PeriodicalId":429574,"journal":{"name":"Интеллектуальные традиции в прошлом и настоящем","volume":"86 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2022-10-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"126329740","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2022-10-20DOI: 10.21267/aquilo.2022.6.6.008
И.Г. Коновалова
В статье дается анализ одного из приемов характеристики земного пространства в средневековых географических сочинениях, когда в состав описания тех или иных объектов вводятся указания на их географические координаты. Сочетание описательной и астрономической информации рассматривается на материале географических сочинений арабских ученых Ибн Са‘ида ал-Магриби (вторая половина XIII в.) и Абу-л-Фиды (первая треть XIV в.), которые при составлении собственных трудов использовали трактат крупнейшего географа арабского средневековья ал-Идриси (XII в.). Географические координаты, приводимые Ибн Са‘идом и Абу ал-Фидой, рассматриваются в историографии как «дополнение» этих авторов к текстовой информации ал-Идриси, своего рода усовершенствование, позволившее географам XIII–XIV вв. сделать шаг вперед по сравнению с трудом ал-Идриси. В статье делается вывод о том, что применение Ибн Са‘идом и Абу-л-Фидой географических координат для локализации тех или иных объектов не может рассматриваться как простое дополнение к делению ойкумены на климаты и секции, воспринятому им от ал-Идриси, а соединение астрономических и описательных данных в сочинениях авторов XIII–XIV вв. следует считать чисто механическим The article provides an analysis of one of the methods of characterizing the terrestrial space in medieval geographical writings, when indications of their geographical coordinates are introduced into the description of certain objects. The combination of descriptive and astronomical information is considered on the basis of the geographical works of the Arab scientists Ibn Sa‘īd al-Maghribī (the second half of the 13th century) and Abū al-Fidā’ (the first third of the 14th century), who, when compiling their own works, used the treatise of the greatest medieval Arab geographer al-Idrīsī (12th century). The geographical coordinates given by Ibn Sa‘īd and Abū al-Fidā’ are considered in historiography as an addition of these authors to the textual information of al-Idrīsī, a kind of improvement that allowed geographers of the 13th – 14th centuries to take a step forward compared to the work of al-Idrīsī. The article concludes that the use of geographical coordinates by Ibn Sa‘īd and Abū al-Fidā’ for the localization of certain objects cannot be considered as a simple addition to the division of the ecumene into climates and sections, which they adopted from al-Idrīsī, but the connection astronomical and descriptive data in the writings of authors of the 13th – 14th centuries should be considered purely mechanical.
这篇文章分析了中世纪地理作文中地球空间特征的一个技巧，其中描述了一个物体的地理坐标。描述和天文学信息的组合出现在阿拉伯学者ibn sa ' ida al - magribi(第二部分)和abu l - l - fida(第十四部分)的地理文献中。伊本·萨伊德和阿布·阿布扎比(abu al - fida)引述的地理坐标在历史文献中被认为是这些作者对al - idrisi文本信息的“补充”，一种改进，允许地理学家XIII - XIV v。与al - idrishi相比，这是一个进步。这篇文章得出的结论是，伊本·萨伊德和阿布·阿布拉·阿布拉·阿布拉·阿布拉·菲达使用地理坐标来定位某一物体不能仅仅被看作是奥库门对他从al - idrisi所理解的气候和部分划分的补充，而是在第十三至十四世纪作者的著作中收集天文和描述数据。这应该被认为是一个纯粹的机械论证在中空的地理位置上的一个空间空间，当它被引入时。《descriptive and天文information is considered俱乐部》,以on The of The geographical works of The阿拉伯科学家Ibn al - Sa ' dīMaghribī(The second半of The 13th century) and al - Fid / Abū”(The first third of The century)的第14、who、when compiling their own works used The treatise of The greatest medieval阿拉伯geographer al - Idrīsī(12th century)。在历史上，这是对al-Idr技术信息的理解，这是对第13 - 14世纪对al-Idr工作的理解。文章concludes that The use of geographical coordinates by Ibn Sa ' dīand Abūal - Fid / ' for The localization of《objects cannot be considered as a simple addition to The division of The ecumene into climates and高等主演they adopted from al - Idrīsī,but The connection天文and descriptive data in The一首of authors of The 13th——第14 centuries should be considered purely机械。
{"title":"Coordinate data in medieval descriptive geographical writings","authors":"И.Г. Коновалова","doi":"10.21267/aquilo.2022.6.6.008","DOIUrl":"https://doi.org/10.21267/aquilo.2022.6.6.008","url":null,"abstract":"В статье дается анализ одного из приемов характеристики земного пространства в средневековых географических сочинениях, когда в состав описания тех или иных объектов вводятся указания на их географические координаты. Сочетание описательной и астрономической информации рассматривается на материале географических сочинений арабских ученых Ибн Са‘ида ал-Магриби (вторая половина XIII в.) и Абу-л-Фиды (первая треть XIV в.), которые при составлении собственных трудов использовали трактат крупнейшего географа арабского средневековья ал-Идриси (XII в.). Географические координаты, приводимые Ибн Са‘идом и Абу ал-Фидой, рассматриваются в историографии как «дополнение» этих авторов к текстовой информации ал-Идриси, своего рода усовершенствование, позволившее географам XIII–XIV вв. сделать шаг вперед по сравнению с трудом ал-Идриси. В статье делается вывод о том, что применение Ибн Са‘идом и Абу-л-Фидой географических координат для локализации тех или иных объектов не может рассматриваться как простое дополнение к делению ойкумены на климаты и секции, воспринятому им от ал-Идриси, а соединение астрономических и описательных данных в сочинениях авторов XIII–XIV вв. следует считать чисто механическим\u0000 The article provides an analysis of one of the methods of characterizing the terrestrial space in medieval geographical writings, when indications of their geographical coordinates are introduced into the description of certain objects. The combination of descriptive and astronomical information is considered on the basis of the geographical works of the Arab scientists Ibn Sa‘īd al-Maghribī (the second half of the 13th century) and Abū al-Fidā’ (the first third of the 14th century), who, when compiling their own works, used the treatise of the greatest medieval Arab geographer al-Idrīsī (12th century). The geographical coordinates given by Ibn Sa‘īd and Abū al-Fidā’ are considered in historiography as an addition of these authors to the textual information of al-Idrīsī, a kind of improvement that allowed geographers of the 13th – 14th centuries to take a step forward compared to the work of al-Idrīsī. The article concludes that the use of geographical coordinates by Ibn Sa‘īd and Abū al-Fidā’ for the localization of certain objects cannot be considered as a simple addition to the division of the ecumene into climates and sections, which they adopted from al-Idrīsī, but the connection astronomical and descriptive data in the writings of authors of the 13th – 14th centuries should be considered purely mechanical.","PeriodicalId":429574,"journal":{"name":"Интеллектуальные традиции в прошлом и настоящем","volume":"10 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2022-10-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"128421924","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2022-10-20DOI: 10.21267/aquilo.2022.6.6.005
А.С. Афонасина
В своих сочинениях Платон предлагает переосмыслить образы разных греческих богов, попутно создавая о них новые мифы. По большей части в его интерпретациях наблюдается тенденция к тому, чтобы представить богов в этически приемлемом виде, объявив, например, миф о преследованиях младенца Диониса со стороны Геры наглой ложью, ведь не может же у богини быть такой скверный нрав, или вывести два образа Афродиты, чтобы показать, что достойной уважения и высшей формой любви является духовная, а не телесная. Особого внимания заслуживает фигура Диониса, которому отводится важное место среди богов, почитаемых в идеальном государстве. У читателя может возникнуть справедливый вопрос — как известный в народе бог вина, веселья и безумия вдруг становится у Платона неотъемлемым инструментом в деле воспитания молодежи? Закрадывается подозрение, что Платон мог увидеть в Дионисе что-то такое, что, вероятно, ускользает от поверхностного взгляда простого обывателя. В этой статье мне хотелось бы обратиться к различным свидетельствам о Дионисе, которые помогут нам приоткрыть завесу тайны, и найти ответ на вопрос о том, какие элементы его мифа и культа дали Платону основание отвести Дионису довольно существенную роль в становлении идеального государства и доверить ему воспитание молодежи, что нашло отражение не только в политических диалогах, таких как «Государство» и «Законы», но и в диалогах, посвященных понимаю души и ее посмертному существованию — «Федон» и «Федр». In his writings, Plato proposes to rethink the images of various Greek gods, creating new myths about them in the process. For the most part his interpretations tend to present the gods in an ethically acceptable way, declaring, for example, the myth of the persecution of the infant Dionysus by Hera as an impudent lie, because the goddess cannot have such a bad temper, or to bring out two images of Aphrodite to show that the spiritual, not the physical, is a respectable and the highest form of love. Of particular note is the figure of Dionysus, who is given a worthy place among the gods revered in the ideal state. One wonders, how does the popularly known god of wine, fun and madness suddenly become in Plato an important tool in the education of young people? A suspicion arises that Plato may have seen something in Dionysus that probably escapes the superficial gaze of an ordinary man. In this paper I am going to refer to different accounts of Dionysus, which will help us to unravel the veil of mystery, and find an answer to the question about what elements of his myth and cult gave Plato grounds to entrust Dionysus a very important role in the formation of the ideal state and trust him with education of youth, which is reflected not only in political dialogues, such as the “Republic” and the “Laws”, but also in the dialogues devoted to the understanding of the soul and its posthumous existence — the “Phaedon” and the “Phaedrus”.
在他的作品中，柏拉图建议重新想象不同希腊神的形象，同时创造新的神话。大部分在他诠释的趋势是合理想象上帝在道德看法,宣布,例如骚扰婴儿一侧的狄俄尼索斯的神话英雄无耻的谎言,因为不能有脾气这么坏,或者把两女神阿佛洛狄忒,以便显示值得尊重和爱的最高形式是精神,而不是身体。狄俄尼索斯的形象值得特别注意，他在理想国家崇拜的神中占有重要地位。读者可能会有一个公平的问题——柏拉图是如何突然成为教育年轻人的不可或缺的工具的?人们开始怀疑柏拉图可能在狄俄尼索斯身上看到了一些东西，这些东西可能会从普通人的视线中消失。在这篇文章中我谨向狄俄尼索斯的各种证书来帮助我们揭开了神秘的面纱,并找到问题的答案元素柏拉图神话和邪教给他理由带狄俄尼索斯形成中发挥相当完美的国家青年教育和信任他,这反映不仅在政治对话,如“国家”和“法律”,而且在死后灵魂对话,致力于理解及其存在——费登和费得在his writings，柏拉图计划重新审视希腊神的形象，创造新的神秘。For the most part his interpretations ethically tend to present the神in an acceptable way declaring For example,神话of the迫害of the infant Dionysus by impudent lie, because the goddess Hera as an cannot have a的坏脾气,or to bring out two images of Aphrodite to show that the精神,not the physical is a respectable and the highest form of love。在《Dionysus》中，他被称为“上帝在精神状态中颠倒的地方”。一个wonders，如何在葡萄酒之神，fun和madness sudness sudin在一个年轻人的教育中被引入?这是普拉多·梅在迪奥斯的一场比赛中看到的，他被一个超级英雄的气体救了出来。In this paper I am going to refer to different帐户集成of Dionysus, will help us to unravel the veil of mystery, and find an单曲《to the question about what of his神话and cult元素gave柏拉图grounds to entrust Dionysus a very important = In the组of the ideal state and trust him with教育of youth主演is reflected not only In政治dialogues的as the Republic " and the“法律”然而，在dialogues中，他被选为灵魂和力量的化身——“Phaedon”和“Phaedrus”。
{"title":"HOW DIONYSUS GOT INTO PLATO'S DIALOGUES AND OCCUPIED SUCH AN IMPORTANT PLACE IN THEM?","authors":"А.С. Афонасина","doi":"10.21267/aquilo.2022.6.6.005","DOIUrl":"https://doi.org/10.21267/aquilo.2022.6.6.005","url":null,"abstract":"В своих сочинениях Платон предлагает переосмыслить образы разных греческих богов, попутно создавая о них новые мифы. По большей части в его интерпретациях наблюдается тенденция к тому, чтобы представить богов в этически приемлемом виде, объявив, например, миф о преследованиях младенца Диониса со стороны Геры наглой ложью, ведь не может же у богини быть такой скверный нрав, или вывести два образа Афродиты, чтобы показать, что достойной уважения и высшей формой любви является духовная, а не телесная. Особого внимания заслуживает фигура Диониса, которому отводится важное место среди богов, почитаемых в идеальном государстве. У читателя может возникнуть справедливый вопрос — как известный в народе бог вина, веселья и безумия вдруг становится у Платона неотъемлемым инструментом в деле воспитания молодежи? Закрадывается подозрение, что Платон мог увидеть в Дионисе что-то такое, что, вероятно, ускользает от поверхностного взгляда простого обывателя. В этой статье мне хотелось бы обратиться к различным свидетельствам о Дионисе, которые помогут нам приоткрыть завесу тайны, и найти ответ на вопрос о том, какие элементы его мифа и культа дали Платону основание отвести Дионису довольно существенную роль в становлении идеального государства и доверить ему воспитание молодежи, что нашло отражение не только в политических диалогах, таких как «Государство» и «Законы», но и в диалогах, посвященных понимаю души и ее посмертному существованию — «Федон» и «Федр».\u0000 In his writings, Plato proposes to rethink the images of various Greek gods, creating new myths about them in the process. For the most part his interpretations tend to present the gods in an ethically acceptable way, declaring, for example, the myth of the persecution of the infant Dionysus by Hera as an impudent lie, because the goddess cannot have such a bad temper, or to bring out two images of Aphrodite to show that the spiritual, not the physical, is a respectable and the highest form of love. Of particular note is the figure of Dionysus, who is given a worthy place among the gods revered in the ideal state. One wonders, how does the popularly known god of wine, fun and madness suddenly become in Plato an important tool in the education of young people? A suspicion arises that Plato may have seen something in Dionysus that probably escapes the superficial gaze of an ordinary man. In this paper I am going to refer to different accounts of Dionysus, which will help us to unravel the veil of mystery, and find an answer to the question about what elements of his myth and cult gave Plato grounds to entrust Dionysus a very important role in the formation of the ideal state and trust him with education of youth, which is reflected not only in political dialogues, such as the “Republic” and the “Laws”, but also in the dialogues devoted to the understanding of the soul and its posthumous existence — the “Phaedon” and the “Phaedrus”.","PeriodicalId":429574,"journal":{"name":"Интеллектуальные традиции в прошлом и настоящем","volume":"5 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2022-10-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"126912737","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
京公网安备 11010802042870号
京ICP备2023020795号-1
扫码关注我们
求助内容：
应助结果提醒方式：