Pub Date : 2020-09-18DOI: 10.23951/2312-7899-2020-3-168-178
Наталья Ивановна Мартишина
Статья посвящена особенностям конструирования городской идентичности в быстро растущем российском мегаполисе. В анализе процессов социального конструирования образа города и городской идентичности автор опирается на эпистемологическую концепцию многообразия видов познания. В рамках данной концепции религия, мифология, художественное творчество и др. рассматриваются как различные логические системы, использующие специфические способы представления и обработки информации, и признается наличие у каждого из рассматриваемых видов познания собственных, не замещаемых полностью другими видами функций в совокупном познавательном процессе. В результате предметом анализа становится процесс соединения и переплетения обыденного опыта и научной информации, мифологем и идеологических установок, художественных представлений и философских обобщений при конструировании сложных гносеологических образов, таких как образ города. Закономерность присутствия мифологического компонента в конструировании образа города и городской идентичности обусловлена тем, что характерные для мифа когнитивные схемы решают некоторые из возникающих в таком конструировании задач более эффективно по сравнению с рациональными формами мышления. Первоочередное значение в этом плане имеет, во-первых, антропоморфный характер мифологической репрезентации, что позволяет персонифицировать образ объекта и сделать тем самым более личностным отношение к нему; во-вторых, присущий мифу прецедентный детерминизм, в рамках которого социальные факты объясняются произошедшими в прошлом уникальными событиями, сформировавшими ту или иную традицию, что дает возможность конструировать объяснения при недоступности иных оснований; в-третьих, особая смысловая нагруженность процедуры именования в мифологическом мышлении, предполагающая в том числе возможность изменить статус и судьбу объекта путем изменения его имени, что также востребовано в условиях нехватки или неясности иных, более прагматичных способов изменения социальной реальности. Функциональная дополнительность видов познания отчетливо проявляется в ситуации недостаточности объективных оснований образа «своего города». В городах с давней историей и сложившимися культурными традициями либо с яркими отличительными особенностями климата, окружающей природы, местоположения конструирование образа города опирается на объективные характеристики, и в нем велика роль научных (исторических, культурологических) знаний, а также художественного компонента. В отсутствие подобных ярко выделяющих и маркирующих город черт происходит усиление внерациональной, в том числе мифологической составляющей его образа. Именно такое смещение характерно для Новосибирска – относительно молодого техногенного мегаполиса. Мифологизация его образа как в массовом сознании горожан, так и в официальной риторике проявляется в персонификации момента возникновения города посредством усиления фигуры демиурга – личности, создающей по собственной воле и самостоятельным решением город как новый соц
{"title":"A MYTHOLOGICAL COMPONENT IN THE CONSTRUCTION OF THE IMAGE OF THE CITY AND URBAN IDENTITY","authors":"Наталья Ивановна Мартишина","doi":"10.23951/2312-7899-2020-3-168-178","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2312-7899-2020-3-168-178","url":null,"abstract":"Статья посвящена особенностям конструирования городской идентичности в быстро растущем российском мегаполисе. В анализе процессов социального конструирования образа города и городской идентичности автор опирается на эпистемологическую концепцию многообразия видов познания. В рамках данной концепции религия, мифология, художественное творчество и др. рассматриваются как различные логические системы, использующие специфические способы представления и обработки информации, и признается наличие у каждого из рассматриваемых видов познания собственных, не замещаемых полностью другими видами функций в совокупном познавательном процессе. В результате предметом анализа становится процесс соединения и переплетения обыденного опыта и научной информации, мифологем и идеологических установок, художественных представлений и философских обобщений при конструировании сложных гносеологических образов, таких как образ города. Закономерность присутствия мифологического компонента в конструировании образа города и городской идентичности обусловлена тем, что характерные для мифа когнитивные схемы решают некоторые из возникающих в таком конструировании задач более эффективно по сравнению с рациональными формами мышления. Первоочередное значение в этом плане имеет, во-первых, антропоморфный характер мифологической репрезентации, что позволяет персонифицировать образ объекта и сделать тем самым более личностным отношение к нему; во-вторых, присущий мифу прецедентный детерминизм, в рамках которого социальные факты объясняются произошедшими в прошлом уникальными событиями, сформировавшими ту или иную традицию, что дает возможность конструировать объяснения при недоступности иных оснований; в-третьих, особая смысловая нагруженность процедуры именования в мифологическом мышлении, предполагающая в том числе возможность изменить статус и судьбу объекта путем изменения его имени, что также востребовано в условиях нехватки или неясности иных, более прагматичных способов изменения социальной реальности. Функциональная дополнительность видов познания отчетливо проявляется в ситуации недостаточности объективных оснований образа «своего города». В городах с давней историей и сложившимися культурными традициями либо с яркими отличительными особенностями климата, окружающей природы, местоположения конструирование образа города опирается на объективные характеристики, и в нем велика роль научных (исторических, культурологических) знаний, а также художественного компонента. В отсутствие подобных ярко выделяющих и маркирующих город черт происходит усиление внерациональной, в том числе мифологической составляющей его образа. Именно такое смещение характерно для Новосибирска – относительно молодого техногенного мегаполиса. Мифологизация его образа как в массовом сознании горожан, так и в официальной риторике проявляется в персонификации момента возникновения города посредством усиления фигуры демиурга – личности, создающей по собственной воле и самостоятельным решением город как новый соц","PeriodicalId":37342,"journal":{"name":"Praxema","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2020-09-18","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"83601557","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
В эссе предпринимается попытка представить искусство фотографии как особый способ отношений со временем. Ограничиваясь фиксацией момента настоящего, фотография тем не менее сохраняет в себе весь темпоральный спектр: с одной стороны, она корреспондирует с прошлым, выступая его документальным свидетельством, а с другой – всегда создается с перспективой последующего разглядывания, т. е. в ожидании довершающей ее актуализации в будущем. Уникальность такого соединения времен состоит в том, что настоящее здесь не вытесняет прошлое и не сменяется будущим, но все они сосуществуют вместе и наравне друг с другом. Подобной полнотой времен, согласно библейскому преданию, отличалась жизнь в раю. Мифопоэтическая модель, реконструируемая исходя из традиционного христианского учения о сотворении мира, предполагает абсолютный модус времени, который мыслится как переход от самотождественной вечности Бога к постоянной изменчивости человеческого бытия после грехопадения. Доведенная до совершенства техника фотографического запечатления реальности кажется полной противоположностью безыскусности первого человека, однако, как показывает предпринятый анализ, именно технические возможности современности предоставляют в наше распоряжение оптику, способную приблизить безвозвратно потерянный хронотоп рая. Возведение фотографии как искусства новой эпохи, эпохи модерн, к столь архаичным представлениям обосновывается в эссе путем привлечения философских размышлений Вальтера Беньямина. Его эсхатологическое понимание истории и вызванная таким пониманием ностальгия по утраченному человечеством идеальному состоянию позволяет рассматривать и саму фотографию в качестве художественной рецепции образно-символической модели первовремени. Применяя к фотографии изобретенный Беньямином метод толкования времени в пространственных категориях, удается установить ее определяющую роль в деле (вос) производства культурных смыслов, раскрыть секрет ее притягательности как идеализирующей действительность практики и обнаружить ее эвристический потенциал, допускающий новый взгляд на природу времени. От современного зрителя с его тягой к избыточной визуализации мира ускользает мифологический элемент фотографического искусства, легитимирующий «археологический» подход в изучении последнего и вносящий в процесс технической воспроизводимости новых медиа элемент чудесного. Магия фотографии сбывается как эхо первозданного универсума, в котором божественная вечность еще гарантирует бессмертие текущему моменту. The essay attempts to present the art of photography as a special relationship with time. A photograph is most often seen as a fixation of the present moment. Nevertheless, it contains the entire temporal spectrum: on the one hand, it corresponds with the past, acting as its documentary evidence; on the other hand, it is always created with the prospect of subsequent viewing, i.e., in the anticipation of its completion in the future. The uniqueness of time connections in photographs lies in the fact t
这篇文章试图将摄影艺术描绘成与时间的特殊关系。然而，摄影限制了现在的时间光谱:一方面，它通过记录过去来与过去联系，另一方面，它总是从以后的观察的角度来形成，等待着将来的精准化。这种时间连接的独特之处在于，现在不会取代过去，也不会取代未来，但它们都是共存的，相等的。根据圣经传说，这样一个完整的时代，天堂的生活是不同的。神话模型是根据基督教传统的创造世界的教义重建的，它提供了一个绝对的时间框架，它被认为是从上帝的自我认同的永恒转变为人类在罪降临后的永久变化。摄影捕捉现实的技巧似乎与第一个人的独创性完全相反，但是，正如分析所显示的，现代的技术能力为我们提供了一种光学工具，可以放大天堂失去的时间轴。将摄影作为一种新时代的艺术，现代艺术，通过吸引沃尔特·本·本杰明的哲学思想来验证这种古老的观点。他对历史的世俗理解和对人类失去理想状态的怀旧之情，也使他能够把摄影本身看作是原始时代的一种艺术体验。本雅明在空间类别中发明的时间解释方法成功地确定了它在文化意义(wc)生产中的作用，揭示了其吸引力作为实践的理想化现实的秘密，并发现了启发式的潜力，使人们对时间的本质有了新的认识。现代观众对过度渲染世界的热情正在从摄影艺术的神话元素中溜走，摄影艺术是一种合法的“考古”方法，对新媒体的复制具有技术意义。摄影的魔力就像原始宇宙的回声，在这个宇宙中，神圣的永恒仍然保证了此刻的不朽。这是一种特殊的与时间相关的关系。photograph是最受欢迎的。不，不，不，不，不，不，不，不，不，不，不，不，不，不，不。在另一个手臂上，这是一个充满活力的想法，在未来的its编译器中。在现实生活中，牧师的生活并没有达到未来，但他们在基本条件下都是共存的。《圣经交易》(biblical tradition)是《泰晤士报》《天堂生活》中的一篇文章。神话模型，重新构建在世界创作的基础上，suggests an modus temporis。这是一个过渡阶段，从自我实现到人类存在的永恒差异。在第一颗星上，完美的技术将成为第一个人的生命受到影响的艺术作品。However，作为一个分析，这是一个技术盗版的现代版，它是一个技术盗版的现代版。《新时代艺术》、《现代艺术》、《现代艺术》、《现代艺术》、《现代艺术》、《现代艺术》、《现代艺术》、《现代艺术》、《现代艺术》、《现代艺术》、《现代艺术》。《历史的本质》是《曼金的失落》的第一部小说。这是《时代》的艺术快照和symbolic模型。If to apply the method of time interpretation in spatial categories Benjamin imagine to photos, one can establish its important (re) = in the production of cultural meanings reveal》the secret of its attractiveness as an idealizing practice and find its heuristic potential that开a new的on the nature of time。这是现代艺术作品《现代视觉》中的神话元素。However，这是对新媒体技术革新的一种技术革新的致敬。 摄影的魔力表现为原始宇宙的回声，其中神圣的永恒仍然保证了当前时刻的不朽。
{"title":"A LOOK INTO THE DEPTH OF TIME: THE PHOTOGRAPHIC REPRODUCTION OF A MYTHICAL REALITY","authors":"Оксана Анатольевна Коваль, Злата Владимировна Казанцева","doi":"10.23951/2312-7899-2020-3-156-167","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2312-7899-2020-3-156-167","url":null,"abstract":"В эссе предпринимается попытка представить искусство фотографии как особый способ отношений со временем. Ограничиваясь фиксацией момента настоящего, фотография тем не менее сохраняет в себе весь темпоральный спектр: с одной стороны, она корреспондирует с прошлым, выступая его документальным свидетельством, а с другой – всегда создается с перспективой последующего разглядывания, т. е. в ожидании довершающей ее актуализации в будущем. Уникальность такого соединения времен состоит в том, что настоящее здесь не вытесняет прошлое и не сменяется будущим, но все они сосуществуют вместе и наравне друг с другом. Подобной полнотой времен, согласно библейскому преданию, отличалась жизнь в раю. Мифопоэтическая модель, реконструируемая исходя из традиционного христианского учения о сотворении мира, предполагает абсолютный модус времени, который мыслится как переход от самотождественной вечности Бога к постоянной изменчивости человеческого бытия после грехопадения. Доведенная до совершенства техника фотографического запечатления реальности кажется полной противоположностью безыскусности первого человека, однако, как показывает предпринятый анализ, именно технические возможности современности предоставляют в наше распоряжение оптику, способную приблизить безвозвратно потерянный хронотоп рая. Возведение фотографии как искусства новой эпохи, эпохи модерн, к столь архаичным представлениям обосновывается в эссе путем привлечения философских размышлений Вальтера Беньямина. Его эсхатологическое понимание истории и вызванная таким пониманием ностальгия по утраченному человечеством идеальному состоянию позволяет рассматривать и саму фотографию в качестве художественной рецепции образно-символической модели первовремени. Применяя к фотографии изобретенный Беньямином метод толкования времени в пространственных категориях, удается установить ее определяющую роль в деле (вос) производства культурных смыслов, раскрыть секрет ее притягательности как идеализирующей действительность практики и обнаружить ее эвристический потенциал, допускающий новый взгляд на природу времени. От современного зрителя с его тягой к избыточной визуализации мира ускользает мифологический элемент фотографического искусства, легитимирующий «археологический» подход в изучении последнего и вносящий в процесс технической воспроизводимости новых медиа элемент чудесного. Магия фотографии сбывается как эхо первозданного универсума, в котором божественная вечность еще гарантирует бессмертие текущему моменту.\u0000 The essay attempts to present the art of photography as a special relationship with time. A photograph is most often seen as a fixation of the present moment. Nevertheless, it contains the entire temporal spectrum: on the one hand, it corresponds with the past, acting as its documentary evidence; on the other hand, it is always created with the prospect of subsequent viewing, i.e., in the anticipation of its completion in the future. The uniqueness of time connections in photographs lies in the fact t","PeriodicalId":37342,"journal":{"name":"Praxema","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2020-09-18","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"82103213","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2020-09-18DOI: 10.23951/2312-7899-2020-3-136-155
Вероника Вячеславовна Щебланова, Лариса Викторовна Логинова, Ирина Юрьевна Суркова
Цель исследования, на результатах которого основана статья, – анализ визуально-дискурсивных особенностей информационного содержания молодёжной региональной группы сети «ВКонтакте» «Мемы о родном Саратове» (МОРС). Интернет-мем – это группа визуальных, вербальных элементов, объединённых единством содержания, формы, позиции, которые созданы, преобразованы и распространены многими участниками с помощью цифровых платформ. Критериями при выборе группы МОРС стали: открытость официального регионального сообщества; ежедневное наполнение новым контентом; наличие контента социально-политического характера; присутствие публикаций с радикальным, грубым, агрессивным контентом деструктивной направленности; количественный и демографический критерий группы МОРС – сообщество со значительным количеством молодых подписчиков Саратовской области). Участники группы – в шутку и всерьёз – рисуют социально-политические образы городской среды, критикуют безучастность властных структур области и России, бездействие коммунальных служб или равнодушие горожан. В условиях кажущейся свободы интернета в социальных сетях проявляются и конфликтные, деструктивные интеракции в форматах троллинга, фейла, флейма. Последовательно решаемые исследовательские задачи были сосредоточены на сборе и интерпретации дискурсивных данных с применением методики качественно-количественного контент-анализа. В статье представлены результаты анализа трёх тем-индикаторов смыслового поля сообщества (в которые вошли 125 мемов): «Власть на службе народа», «Коммунальный беспредел», «Центр – периферия: “российские печали”». Авторами сформулировано понимание контента конструктивной и деструктивной гражданской направленности. На основе бального ранжирования составлен рейтинг активности молодёжи внутри выделенных тем-индикаторов смыслового поля сообщества за период 2019 года. Определены общие эпизоды и специфика дискурсивного наполнения, его деструктивности в интернет-мемах различной семиотической структуры и комментариях к мемам в каждом тематическом направлении МОРС. Выявлены тенденции, прослеживающиеся в гражданских дискурсах молодёжи, обозначены перспективы проявлений молодёжной гражданственности в городском интернет-сообществе. Проведённое исследование позволило авторам представить специфику информационного наполнения каждого тематического направления, выделенного внутри группы МОРС, с акцентом на анализе деструктивности, дискурсивных особенностей её контента. Internet sites are an additional space of uniting by interests, a place for upholding rights and freedoms. They are becoming more popular for social activism manifestations. Conflicting, destructive interactions in the formats of trolling, fail, and flame are observed in social networks within the seeming freedom of the Internet. A popular way for young people to present their sociopolitical views is the Internet meme: a visual-verbal means of mass communication, a tool for activation, a translator of emotions. The aim of this study is to analyze t
{"title":"DISCOURSES OF THE URBAN COMMUNITY OF INTERNET MEMES: BETWEEN CONSTRUCTIVE AND DESTRUCTIVE CIVIC ACTIVITY OF THE YOUTH","authors":"Вероника Вячеславовна Щебланова, Лариса Викторовна Логинова, Ирина Юрьевна Суркова","doi":"10.23951/2312-7899-2020-3-136-155","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2312-7899-2020-3-136-155","url":null,"abstract":"Цель исследования, на результатах которого основана статья, – анализ визуально-дискурсивных особенностей информационного содержания молодёжной региональной группы сети «ВКонтакте» «Мемы о родном Саратове» (МОРС). Интернет-мем – это группа визуальных, вербальных элементов, объединённых единством содержания, формы, позиции, которые созданы, преобразованы и распространены многими участниками с помощью цифровых платформ. Критериями при выборе группы МОРС стали: открытость официального регионального сообщества; ежедневное наполнение новым контентом; наличие контента социально-политического характера; присутствие публикаций с радикальным, грубым, агрессивным контентом деструктивной направленности; количественный и демографический критерий группы МОРС – сообщество со значительным количеством молодых подписчиков Саратовской области). Участники группы – в шутку и всерьёз – рисуют социально-политические образы городской среды, критикуют безучастность властных структур области и России, бездействие коммунальных служб или равнодушие горожан. В условиях кажущейся свободы интернета в социальных сетях проявляются и конфликтные, деструктивные интеракции в форматах троллинга, фейла, флейма. \u0000Последовательно решаемые исследовательские задачи были сосредоточены на сборе и интерпретации дискурсивных данных с применением методики качественно-количественного контент-анализа. В статье представлены результаты анализа трёх тем-индикаторов смыслового поля сообщества (в которые вошли 125 мемов): «Власть на службе народа», «Коммунальный беспредел», «Центр – периферия: “российские печали”». \u0000Авторами сформулировано понимание контента конструктивной и деструктивной гражданской направленности. На основе бального ранжирования составлен рейтинг активности молодёжи внутри выделенных тем-индикаторов смыслового поля сообщества за период 2019 года. Определены общие эпизоды и специфика дискурсивного наполнения, его деструктивности в интернет-мемах различной семиотической структуры и комментариях к мемам в каждом тематическом направлении МОРС. Выявлены тенденции, прослеживающиеся в гражданских дискурсах молодёжи, обозначены перспективы проявлений молодёжной гражданственности в городском интернет-сообществе. Проведённое исследование позволило авторам представить специфику информационного наполнения каждого тематического направления, выделенного внутри группы МОРС, с акцентом на анализе деструктивности, дискурсивных особенностей её контента.\u0000 Internet sites are an additional space of uniting by interests, a place for upholding rights and freedoms. They are becoming more popular for social activism manifestations. Conflicting, destructive interactions in the formats of trolling, fail, and flame are observed in social networks within the seeming freedom of the Internet. A popular way for young people to present their sociopolitical views is the Internet meme: a visual-verbal means of mass communication, a tool for activation, a translator of emotions. The aim of this study is to analyze t","PeriodicalId":37342,"journal":{"name":"Praxema","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2020-09-18","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"82173708","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2020-09-18DOI: 10.23951/2312-7899-2020-3-59-71
А.М. Клюшина, Галина Владимировна Стойкович
Статья посвящена изучению креолизованных или семиотически осложненных текстов, состоящих из двух негомогенных частей – вербальной и невербальной, в которых взаимодействуют и формируют смысл разные по своей семиотической природе элементы. Целью статьи является выявление специфики семиотической системы англоязычных печатных рекламных текстов. Актуальность исследования заключается в том, что изучение семиотической системы (как визуальной, так и вербальной) современных англоязычных рекламных текстов дополняет данные интерпретации текста рекламы и обеспечивает дискурсивную целостность анализа исследуемых явлений. В современной лингвистике рекламный текст считают креолизованным, он имеет поликодовый характер, именно поэтому обосновано и необходимо применение семиотического подхода к интерпретации текста рекламы. Материалом исследования послужили современные англоязычные рекламные тексты, которые были опубликованы в журналах Vogue, Elle, In Style, Tatler, Marie Claire, Wedding, Cosmopolitan в 2013–2019 годах. Специфика англоязычных рекламных текстов рассматривается в рамках трёх направлений семиотики: семантики, синтактики и прагматики. В семантике текста рекламы содержится так называемый “лингвовизуальный коммуникативный комплекс”. Основной целью автора рекламного текста является специфическое сочетание и взаимодействие образа и идеи. Анализируя печатный рекламный текст с точки зрения синтактики, авторы отмечают его так называемый формульный характер, то есть связную строгую последовательность его структурных элементов: заголовок, текст, слоган, товарный знак. Прагматическая составляющая рекламного текста рассматривается в статье в виде четырех элементов механизма воздействия рекламы: внимание, интерес, желание иметь, действие/покупка, которые следуют в строгой последовательности в указанном порядке. На семантическом уровне авторы устанавливают наиболее частотные и эффективные виды визуальных знаков, используемых в рекламе. Также исследованы цветовые решения, избираемые для направленного воздействия на реципиента эмоционально, психофизически и символически с целью вызвать желание приобрести товар, что усиливает рекламное воздействие. В статье приводится ряд языковых приемов, используемых при создании рекламных текстов: аллюзия, метафора, повторы, аллитерация, каламбур, гипербола, эллипс и другие. В качестве вывода исследования сформулированы обоснования для формирования представлений о семиотической системе англоязычной печатной рекламы. The article is devoted to the study of creolized, or semiotically complicated texts. Such texts consist of two non-homogeneous parts, verbal and non-verbal, in which elements different in their semiotic nature interact and generate meaning. The aim of the article is to identify and describe the specifics of the semiotic system of English-language printed advertising texts. The relevance of the study lies in the fact that the study of the semiotic system (both visual and verbal) of modern English-language advertising
这篇文章的主题是研究由两部分组成的火化或符号化复杂的文本——语言和非语言部分，它们相互作用并塑造了不同的符号学性质。这篇文章的目的是确定英语印刷广告文本的符号学特性。这项研究的相关性在于，研究现代英语广告文本(视觉和语言)的符号学系统补充了对广告文本的解释，并提供了分析所研究现象的分散性完整性。在现代语言学中，广告文本被认为是新石器时代的，具有多码性，因此需要采用符号学方法来解释广告文本。研究材料包括Vogue、Elle、Style、Tatler、Marie Claire、Wedding和Cosmopolitan等现代英语广告。英语广告文本的特效性在符号学的三个领域都得到了考虑:语义、语法和实用主义。广告文本的语义学包含了所谓的“视觉通信复合体”。广告文本作者的主要目标是形象和思想的具体结合和协作。通过分析印刷广告文本的语法，作者注意到其所谓的公式特征，即其结构元素的连贯序列:标题、文本、口号、商标。广告文本的实用成分被认为是广告影响机制的四个要素:注意、兴趣、想要拥有、行动/购买，按照规定的顺序严格遵循。在语义层面上，作者为广告中使用的视觉符号设置了最有效的频率。还研究了针对收件人的情绪、心理和象征性影响的颜色决定，以诱导购买产品的欲望，从而增加广告效果。这篇文章介绍了许多用于制作广告文本的语言技巧:暗示、隐喻、重复、头韵、双关语、双关语、椭圆等。研究得出的结论是，有理由形成对英语印刷广告的符号学系统的看法。这是对creolized工作室或精密精密texts的解构。第二部分的科技协作，第二部分的verbar和第二部分的协作，第二部分的协作和第二部分的协作。这是一种独特的、隐含的、隐含的技术，是英语语言分析系统的一部分。在现代英语系统(both visual and verbal)的事实中，现代英语系统是一种多样化的技术。现代语言学中，现代语言学中，现代语言学中，text是conside creolized;这是一个多代码查acter，为什么它是正义的，为什么它是免费的。《研究物理系》是2013 - 2019年《时尚》、《Elle》、《Style》、《Tatler》、《玛丽克莱尔》、《婚礼》和《时尚杂志》。= =描述= =英国语言分析专家是在三种性别的框架中被理解的:semantics、syntactics和pragmatics。语言-视觉通信complex是一种混合技术。这是一种竞争组合和idea的互动。在syntacics平台上分析原始技术，这是，这是，这是，这是，这是，这是，这是，这是，这是，这是，这是，这是，这是，这是，这是，这是，这是，这是，这是，这是，四种不同类型的干预机制包括attention、interest、desire to have、action/purchase，以及在严格的特殊命令下的后续行动。在semantic level上，authors是最受欢迎的，也是最受欢迎的。有了这些颜色决定，就有了选择，精神上的，精神上的，精神上的，精神上的，精神上的，精神上的。语言教练:allusion, metaphor，重写，并列，pun, hyperpsis，和其他的。这是对研究的一种修饰，是对英语语言修饰系统的一种修饰。
{"title":"A SEMIOTIC APPROACH TO THE INTERPRETATION OF ENGLISH-LANGUAGE PRINT ADVERTISING","authors":"А.М. Клюшина, Галина Владимировна Стойкович","doi":"10.23951/2312-7899-2020-3-59-71","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2312-7899-2020-3-59-71","url":null,"abstract":"Статья посвящена изучению креолизованных или семиотически осложненных текстов, состоящих из двух негомогенных частей – вербальной и невербальной, в которых взаимодействуют и формируют смысл разные по своей семиотической природе элементы.\u0000Целью статьи является выявление специфики семиотической системы англоязычных печатных рекламных текстов. Актуальность исследования заключается в том, что изучение семиотической системы (как визуальной, так и вербальной) современных англоязычных рекламных текстов дополняет данные интерпретации текста рекламы и обеспечивает дискурсивную целостность анализа исследуемых явлений. В современной лингвистике рекламный текст считают креолизованным, он имеет поликодовый характер, именно поэтому обосновано и необходимо применение семиотического подхода к интерпретации текста рекламы. Материалом исследования послужили современные англоязычные рекламные тексты, которые были опубликованы в журналах Vogue, Elle, In Style, Tatler, Marie Claire, Wedding, Cosmopolitan в 2013–2019 годах.\u0000Специфика англоязычных рекламных текстов рассматривается в рамках трёх направлений семиотики: семантики, синтактики и прагматики. В семантике текста рекламы содержится так называемый “лингвовизуальный коммуникативный комплекс”. Основной целью автора рекламного текста является специфическое сочетание и взаимодействие образа и идеи. Анализируя печатный рекламный текст с точки зрения синтактики, авторы отмечают его так называемый формульный характер, то есть связную строгую последовательность его структурных элементов: заголовок, текст, слоган, товарный знак.\u0000Прагматическая составляющая рекламного текста рассматривается в статье в виде четырех элементов механизма воздействия рекламы: внимание, интерес, желание иметь, действие/покупка, которые следуют в строгой последовательности в указанном порядке. \u0000На семантическом уровне авторы устанавливают наиболее частотные и эффективные виды визуальных знаков, используемых в рекламе. Также исследованы цветовые решения, избираемые для направленного воздействия на реципиента эмоционально, психофизически и символически с целью вызвать желание приобрести товар, что усиливает рекламное воздействие. В статье приводится ряд языковых приемов, используемых при создании рекламных текстов: аллюзия, метафора, повторы, аллитерация, каламбур, гипербола, эллипс и другие. В качестве вывода исследования сформулированы обоснования для формирования представлений о семиотической системе англоязычной печатной рекламы.\u0000 The article is devoted to the study of creolized, or semiotically complicated texts. Such texts consist of two non-homogeneous parts, verbal and non-verbal, in which elements different in their semiotic nature interact and generate meaning. The aim of the article is to identify and describe the specifics of the semiotic system of English-language printed advertising texts. The relevance of the study lies in the fact that the study of the semiotic system (both visual and verbal) of modern English-language advertising ","PeriodicalId":37342,"journal":{"name":"Praxema","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2020-09-18","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"75616263","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2020-09-18DOI: 10.23951/2312-7899-2020-3-99-117
Виктория Константиновна Пичугина, Андрей Юрьевич Можайский
Сочинение Публия Папиния Стация «Фиваида» представляет собой самое обширное дошедшее до нас изложение войны, развязанной сыновьями фиванского царя Эдипа – Этеоклом и Полиником. Братоубийственная война у Стация является преступлением, о котором он хочет поведать читателю, утвердив себя в роли морализирующего поэта, который является настолько же римским, насколько и греческим. В случае с детьми Эдипа война является божественным наставлением-наказанием, которое не могут или не хотят предотвратить смертные. Этеокл и Полиник в изображении Стация – это злые по природе юноши, ненависть которых друг к другу и жажда власти являются врожденными. Осуществив пересечение жанров, Стаций создал новую версию мифологических событий, к которой обращались как древнегреческие, так и древнеримские драматурги. В его версии Этеокл и Полиник не являются последним поколением, к которому перешло проклятие, передающееся по мужской линии между потомками фиванского царя Лая и неизбежно затрагивающее линию женскую. Словно давая Этеоклу и Полинику шанс стать лучше, Стаций постоянно отсрочивает начало войны, что позволяет Полинику обзавестись ребенком, которому уготовано стать четвертым поколением «нечестивого рода». О судьбе этого ребенка Стаций не сообщает, давая читателю право самому решить, станет ли он очередным педагогическим фиаско или обернется педагогической победой над проклятьем дома Лая. В статье также была проанализирована терминология Стация и Гигина относительно погребения Полиника – одной из ключевых точек сюжета. Для обозначения погребального костра Гигин использует слово pyra, которое заимствовано из греческого языка (πυρά). Стаций предпочитает использовать латинский аналог (bustum) для определения погребального костра Этеокла, куда Антигона с Аргией водружают тело Полиника. Сцена погребения Полиника Антигоной и Аргией, описанная Стацием и Гигином, имеет свое визуальное воспроизведение на мраморном саркофаге конца II в. н. э. (Villa Doria Pamphilj). Подтверждением тому, что версия погребения Полиника Антигоной и Аргией не придумана в римское время, а является древнегреческой традицией, которая уходит корнями в архаический период, являются данные материальной культуры. Например, саркофаг из Коринфа, датируемый серединой II в. н. э., имеющий в своем художественном выражении классическое греческое влияние, а также этрусская амфора ок. 550 г. до н. э. (Basel: Inv. Züst 209), где изображен поединок Полиника с Тидеем, за которым наблюдают Аргия и ее сестра Деипила. The Thebaid by Publius Papinius Statius is the most extensive surviving account of the war started by the sons of the Theban king Oedipus—Eteocles and Polynices. This fratricidal war is a crime that Statius wants to tell the reader about, having established himself in the role of a moralizing poet who is equally Roman and Greek. In the case of Oedipus’ children, the war is a divine instruction-punishment that mortals cannot or do not want to prevent. Eteocles and Polynices, as described by Statius, are y
教皇的文章《菲瓦伊达》是底比斯国王俄狄浦斯之子埃特奥克斯和波利尼克所写的最广泛的战争报告。斯塔西娅的兄弟之战是一种犯罪，他想通过宣称自己是一个道德诗人来告诉读者，这既是罗马人的，也是希腊人的。对俄狄浦斯的孩子来说，战争是一种神圣的指导——一种惩罚，凡人无法或不愿阻止。在这幅画中，eteool和polynik是年轻人天生的愤怒，他们对彼此的仇恨和对权力的渴望是与生俱来的。通过表演流派，斯塔提乌斯创造了一个新的神话事件版本，古希腊剧作家和古罗马剧作家都使用过。在他的版本中，eteokol和polynik并不是最后一代被诅咒的人，这个诅咒在底比斯国王的后代之间传播，不可避免地影响到女性。这就像给eteokol和polinique一个更好的机会，斯塔提乌斯不断推迟战争的开始，使她能够有一个孩子，她注定要成为“邪恶的第四代”。这个孩子的命运没有告诉斯塔斯，让读者决定他是成为另一场师范惨败，还是成为战胜拉乌斯诅咒的师范胜利。这篇文章还分析了关于埋葬波利尼克的术语和卫生，这是故事的一个关键点。为了表示火葬柴堆，卫生使用了从希腊语借来的pyra这个词。斯塔提乌斯更喜欢用拉丁语类比(bustum)来定义阿特克勒斯的火葬柴堆，安提冈和阿吉雅被安置在波利尼克的尸体上。安的列斯和阿基雅的葬礼场景在公元2世纪晚期的大理石石棺上有视觉再现。证明安的列斯·安提古纳和阿吉亚的葬礼不是罗马时期发明的，而是古希腊的传统，可以追溯到古希腊时期。例如，哥林多石棺，可以追溯到公元前2世纪中期，在其艺术表达中具有经典的希腊影响和伊特鲁里亚安菲拉ok。公元前550年《公共政策》是《欧迪斯之王之子》中最受欢迎的《战争》。这场战争是一场战争，是一场战争，是一场战争，是一场战争，是一场战争。在Oedipus ' children的案例中，战争是一个divine instruction，这是一个mortals cannot想要的前奏。Eteocles和Polynices，就像《Statius》一样，是《自然》中的年轻男人，是《自然》的翻版。《神秘事件》、《神秘事件》、《神秘事件》、《古希腊人》和《古罗马人的历程》。在《his version》中，Eteocles和Polynices并不是最后的一代。在《国王Laius》(king Laius)的《女人线》中，这条线是不可思议的。如果你有机会和机会做得更好，你就有机会做得更好，你就有机会做得更好。《Statius does》没有报道这个孩子的命运，也没有告诉读者他们的决定是正确的。《艺术家also analyzes》是由Statius和Hyginus执导的《Polynices的建筑》。从希腊来的海因努斯·比拉，从希腊来的海因努斯·比拉。斯特拉斯选择使用拉丁词“bustum”来纪念这段历史，在那里有一个Antigone和Argia place。《安蒂格和阿吉雅燃烧的场景》，《斯特拉斯和海因斯》，是《玛拉·萨科帕格斯》的翻拍版。The fact that The version of Antigone and Argia把Polynices埋was not imagine in The Roman times but is going back to an ancient Greek tradition rooted in The archaic时段is confirmed by The artifacts from a材料文化:for example, sarcophagus from Corinth dating from The middle of The second century AD的那样demonstrates a古典希腊influence and an Etruscan amphora dating from approx。550 BC (Basel: Zust 209)，当阿基雅和她的妹妹看着的时候，为什么要打架和打架。
{"title":"TRAGIC VISUALIZATION OF THE EDUCATIONAL SPACE OF THEBES IN STATIUS’ THEBAID","authors":"Виктория Константиновна Пичугина, Андрей Юрьевич Можайский","doi":"10.23951/2312-7899-2020-3-99-117","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2312-7899-2020-3-99-117","url":null,"abstract":"Сочинение Публия Папиния Стация «Фиваида» представляет собой самое обширное дошедшее до нас изложение войны, развязанной сыновьями фиванского царя Эдипа – Этеоклом и Полиником. Братоубийственная война у Стация является преступлением, о котором он хочет поведать читателю, утвердив себя в роли морализирующего поэта, который является настолько же римским, насколько и греческим. В случае с детьми Эдипа война является божественным наставлением-наказанием, которое не могут или не хотят предотвратить смертные. Этеокл и Полиник в изображении Стация – это злые по природе юноши, ненависть которых друг к другу и жажда власти являются врожденными. Осуществив пересечение жанров, Стаций создал новую версию мифологических событий, к которой обращались как древнегреческие, так и древнеримские драматурги. В его версии Этеокл и Полиник не являются последним поколением, к которому перешло проклятие, передающееся по мужской линии между потомками фиванского царя Лая и неизбежно затрагивающее линию женскую. Словно давая Этеоклу и Полинику шанс стать лучше, Стаций постоянно отсрочивает начало войны, что позволяет Полинику обзавестись ребенком, которому уготовано стать четвертым поколением «нечестивого рода». О судьбе этого ребенка Стаций не сообщает, давая читателю право самому решить, станет ли он очередным педагогическим фиаско или обернется педагогической победой над проклятьем дома Лая. В статье также была проанализирована терминология Стация и Гигина относительно погребения Полиника – одной из ключевых точек сюжета. Для обозначения погребального костра Гигин использует слово pyra, которое заимствовано из греческого языка (πυρά). Стаций предпочитает использовать латинский аналог (bustum) для определения погребального костра Этеокла, куда Антигона с Аргией водружают тело Полиника. Сцена погребения Полиника Антигоной и Аргией, описанная Стацием и Гигином, имеет свое визуальное воспроизведение на мраморном саркофаге конца II в. н. э. (Villa Doria Pamphilj). Подтверждением тому, что версия погребения Полиника Антигоной и Аргией не придумана в римское время, а является древнегреческой традицией, которая уходит корнями в архаический период, являются данные материальной культуры. Например, саркофаг из Коринфа, датируемый серединой II в. н. э., имеющий в своем художественном выражении классическое греческое влияние, а также этрусская амфора ок. 550 г. до н. э. (Basel: Inv. Züst 209), где изображен поединок Полиника с Тидеем, за которым наблюдают Аргия и ее сестра Деипила.\u0000 The Thebaid by Publius Papinius Statius is the most extensive surviving account of the war started by the sons of the Theban king Oedipus—Eteocles and Polynices. This fratricidal war is a crime that Statius wants to tell the reader about, having established himself in the role of a moralizing poet who is equally Roman and Greek. In the case of Oedipus’ children, the war is a divine instruction-punishment that mortals cannot or do not want to prevent. Eteocles and Polynices, as described by Statius, are y","PeriodicalId":37342,"journal":{"name":"Praxema","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2020-09-18","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"87605389","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2020-09-18DOI: 10.23951/2312-7899-2020-3-41-58
Дмитрий Игоревич Иванов
В статье предлагается авторская модель изучения кинотекста, фундаментом которой является оригинальная теория когнитивно-прагматических программ (КПП). Теория КПП синтезирует различные подходы и обладает широким спектром применения. КПП – концептуальная матрица осмысленной деятельности, опорная система когнитивно-прагматических установок (КПУ). Это универсальное понятие, связывающее когнитивные механизмы личности / коллектива / народа с прагматикой когнитивно обусловленного поведения / действия. КПП, в отличие от абстрактных моделей, обнаруживается в самых различных областях и сферах человеческой активности – это не отвлеченная схема, а каждодневное (в случае обыденных действий) или, напротив, «стратегическое» (например, для политика или художника) программирование и самопрограммирование, необходимая для жизнедеятельности направленная рефлексия целей, средств, результатов, сопровождаемая самоидентификацией. В контексте данной теории кинотекст рассматривается нами как специфическая синтетическая (креолизованная) форма воплощения и передачи (трансляции) одной / нескольких КПП, получивших статус фундамента субъективированной реальности (т. е. определяющих сознание, самосознание и поведение персонажей фильма). В статье обосновывается типология кинотекстов по типу доминирующей КПП, построенная по принципу «перевернутой пирамиды» (от абстрактной концептуально-смысловой «вершины» к широкой конкретике). Подробно исследуется система прецедентно-персонифицированных политических маркеров – особая система концептуальных кодов политического дискурса, обладающая в его пространстве прецедентным статусом. Данные маркеры активно участвуют в сюжетообразовании, дифференциации и сегментации всего пространства доминирующей в фильме КПП, являются резкими психологическими индикаторами сознания субъектной среды кинотекста. Роли конкретных маркеров различаются, однако все они характеризуют агрессивно-деструктивную внутреннюю природу доминирующей отраслевой КПП (советской идеологической модели), генетическую и «стратегическую» однородность ее вариантов, одинаково требующих для своей реализации манипуляций с сознанием, перманентной борьбы с «врагами» и тотального террора. В целом же система прецедентно-персонифицированных политических маркеров в пространстве политического (идеологического) кинотекста способна воплощать многослойную семантику и может задавать его определяющие свойства. The article offers an authorial model for studying film construct based on cognitive-pragmatic programs. The cognitive-pragmatic program (CPP) theory synthesizes various approaches and has a wide range of applications. CPP is a conceptual matrix of meaningful activity and a support system of cognitive-pragmatic sets. This is a universal concept linking the cognitive mechanisms of an individual/collective/people with the pragmatics of cognitively conditioned behavior/action. CPPs, unlike abstract models, are found in the most diverse areas and spheres of human activity: they are not abstract s
这篇文章提供了一个研究电影文本的作者模型，其基础是最初的认知实用主义理论(pcp)。检查点理论综合了不同的方法，并具有广泛的应用范围。kpp是一种有意义的活动的概念矩阵，是一种认知实用装置的支承系统。这是一个普遍的概念，将个人/集体/人民的认知机制与认知约束行为/行为实用主义联系起来。与抽象模型不同的是，在人类活动的各个领域和领域中都能找到——这不是一种分心的模式，而是一种日常(如政治或艺术家)或“战略”(如政治或艺术家)的编程和自我编程，其目的、手段和结果的定向反射伴随着身份认同。在这一理论的背景下，我们认为电影文本是一种特定的合成(经颅)形式和传输(经颅)，一个/多个检查站具有主观现实的基础(即定义电影角色的意识、身份和行为)。这篇文章基于基于“颠倒金字塔”(抽象概念意义上的“顶点”)的电影文献类型。对先例个性化的政治标记系统进行了详细的研究，这是一个具有先例地位的政治话语的概念代码系统。这些标记积极参与故事教育、区分和分割电影检查点中占主导地位的整个空间，是电影文本主体环境意识的尖锐心理指标。具体标记的作用各不相同，但它们都描述了占主导地位的行业(苏联意识形态模式)的激进破坏性质、其选择的基因和“战略”均匀性，同样需要实施意识操纵、持续打击“敌人”和全面恐怖。一般来说，在政治(意识形态)电影空间中，先例政治标识系统能够体现多种语义学，并能确定其性质。这是一部关于动作片制作基础的电影制作模型。“共生-pragmatic计划”(CPP)是一种不同的应用程序，具有应用的范围。CPP是一个协同矩阵和一个协同作用系统。This is a universal概念链接的the认知mechanisms of an individual collective / people with the pragmatics of cognitively conditioned behavior / action。CPPs抽象models are found in unlike the most diverse地区and球of human - based: they are not抽象schemes but天天(in the case of daily actions) or on the contrary, strategic”(for example, for a politician or器件)programming and self - programming, a vital倒影of目标,means and results accompanied by self -识别。In条款of this theory戏剧的合成(creolized considers the film construct as a specific) form of embodiment and传输(translation) of one or several CPPs that have received the status of the foundation of subjective reality (i.e。they determine the self -意识中,and behavior of the性格of the film)。电影《建筑工人》中的“建筑工人”(来自于《兄弟空间》中的“语言”)。这是一种特殊的政治标记系统，是在底特律建立的。在电影中，These markers在《人物形态》中采取了行动，在《人物空间》中定义和评价了它;他们是电影建筑的心理医生。这是一种特殊的马克笔，但它是一种特殊的工具，但它是一种工具模型，是一种基因和坚定不移的工具，是一种持续的战斗和全面的terror。在一般来说，在政治空间(ideological)的个人政治标记系统是一个多力多力多力多力多力多力多力多力多力多力多力多力多力多力多力多力多力多力多力多力多力多力多力多力多力多力多力多力多力多力多力多力系统。
{"title":"FILM CONSTRUCT MODELING: A SYSTEM OF PRECEDENT-PERSONIFIED POLITICAL MARKERS","authors":"Дмитрий Игоревич Иванов","doi":"10.23951/2312-7899-2020-3-41-58","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2312-7899-2020-3-41-58","url":null,"abstract":"В статье предлагается авторская модель изучения кинотекста, фундаментом которой является оригинальная теория когнитивно-прагматических программ (КПП). Теория КПП синтезирует различные подходы и обладает широким спектром применения. КПП – концептуальная матрица осмысленной деятельности, опорная система когнитивно-прагматических установок (КПУ). Это универсальное понятие, связывающее когнитивные механизмы личности / коллектива / народа с прагматикой когнитивно обусловленного поведения / действия. КПП, в отличие от абстрактных моделей, обнаруживается в самых различных областях и сферах человеческой активности – это не отвлеченная схема, а каждодневное (в случае обыденных действий) или, напротив, «стратегическое» (например, для политика или художника) программирование и самопрограммирование, необходимая для жизнедеятельности направленная рефлексия целей, средств, результатов, сопровождаемая самоидентификацией.\u0000В контексте данной теории кинотекст рассматривается нами как специфическая синтетическая (креолизованная) форма воплощения и передачи (трансляции) одной / нескольких КПП, получивших статус фундамента субъективированной реальности (т. е. определяющих сознание, самосознание и поведение персонажей фильма).\u0000В статье обосновывается типология кинотекстов по типу доминирующей КПП, построенная по принципу «перевернутой пирамиды» (от абстрактной концептуально-смысловой «вершины» к широкой конкретике). Подробно исследуется система прецедентно-персонифицированных политических маркеров – особая система концептуальных кодов политического дискурса, обладающая в его пространстве прецедентным статусом. Данные маркеры активно участвуют в сюжетообразовании, дифференциации и сегментации всего пространства доминирующей в фильме КПП, являются резкими психологическими индикаторами сознания субъектной среды кинотекста. Роли конкретных маркеров различаются, однако все они характеризуют агрессивно-деструктивную внутреннюю природу доминирующей отраслевой КПП (советской идеологической модели), генетическую и «стратегическую» однородность ее вариантов, одинаково требующих для своей реализации манипуляций с сознанием, перманентной борьбы с «врагами» и тотального террора. В целом же система прецедентно-персонифицированных политических маркеров в пространстве политического (идеологического) кинотекста способна воплощать многослойную семантику и может задавать его определяющие свойства.\u0000 The article offers an authorial model for studying film construct based on cognitive-pragmatic programs. The cognitive-pragmatic program (CPP) theory synthesizes various approaches and has a wide range of applications. CPP is a conceptual matrix of meaningful activity and a support system of cognitive-pragmatic sets. This is a universal concept linking the cognitive mechanisms of an individual/collective/people with the pragmatics of cognitively conditioned behavior/action. CPPs, unlike abstract models, are found in the most diverse areas and spheres of human activity: they are not abstract s","PeriodicalId":37342,"journal":{"name":"Praxema","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2020-09-18","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"72537678","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2020-09-18DOI: 10.23951/2312-7899-2020-3-27-40
Галина Владимировна Горнова
В статье анализируется визуальная репрезентация конфликтности городской идентичности. Городская идентичность понимается как одна из граней личностной идентичности, существующей в синхроническом и диахроническом единстве. Теория социальных ролей позволяет исследовать синхронический аспект городской идентичности, выделить «транспортные роли» горожанина, конфликтные аспекты «транспортной идентичности». Отмечается актуализация конфликтности городской идентичности в синхроническом аспекте при резких и непоправимых изменениях в городской среде. Конфликтность влияет на отчуждение человека от города, на разрушение его городской идентичности. Диахронический аспект городской идентичности тесно связан с мемориальной культурой, которая содержит широкий спектр идентификационных выборов. Визуальные репрезентации мемориальной культуры влияют на становление городской идентичности, на формирование устойчивых представлений человека о себе как о жителе определенного города, на ценностное переживание своей связи с городом. The article analyzes the visual representation of the conflict of urban identity. Urban identity is understood as one of the facets of personal identity that exists in the synchronic and diachronic unity. The theory of social roles allows exploring the synchronic aspect of urban identity, highlighting the “transport roles” of the city dweller and the conflicting aspects of “transport identity”. The conflict of urban identity in the synchronic aspect is actualized with sharp and irreparable changes in the urban environment. The conflict affects people’s alienation from the city, the destruction of their urban identity. The diachronic aspect of urban identity is closely related to memorial culture, which contains a wide range of identification choices. Visual representations of memorial culture influence the development of urban identity, the formation of people’s stable representations about themselves as residents of a certain city, the value experience of their connection with the city.
{"title":"THE CONFLICT OF URBAN IDENTITY: VISUAL ASPECTS","authors":"Галина Владимировна Горнова","doi":"10.23951/2312-7899-2020-3-27-40","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2312-7899-2020-3-27-40","url":null,"abstract":"В статье анализируется визуальная репрезентация конфликтности городской идентичности. Городская идентичность понимается как одна из граней личностной идентичности, существующей в синхроническом и диахроническом единстве. Теория социальных ролей позволяет исследовать синхронический аспект городской идентичности, выделить «транспортные роли» горожанина, конфликтные аспекты «транспортной идентичности». Отмечается актуализация конфликтности городской идентичности в синхроническом аспекте при резких и непоправимых изменениях в городской среде. Конфликтность влияет на отчуждение человека от города, на разрушение его городской идентичности. Диахронический аспект городской идентичности тесно связан с мемориальной культурой, которая содержит широкий спектр идентификационных выборов. Визуальные репрезентации мемориальной культуры влияют на становление городской идентичности, на формирование устойчивых представлений человека о себе как о жителе определенного города, на ценностное переживание своей связи с городом.\u0000 The article analyzes the visual representation of the conflict of urban identity. Urban identity is understood as one of the facets of personal identity that exists in the synchronic and diachronic unity. The theory of social roles allows exploring the synchronic aspect of urban identity, highlighting the “transport roles” of the city dweller and the conflicting aspects of “transport identity”. The conflict of urban identity in the synchronic aspect is actualized with sharp and irreparable changes in the urban environment. The conflict affects people’s alienation from the city, the destruction of their urban identity. The diachronic aspect of urban identity is closely related to memorial culture, which contains a wide range of identification choices. Visual representations of memorial culture influence the development of urban identity, the formation of people’s stable representations about themselves as residents of a certain city, the value experience of their connection with the city.","PeriodicalId":37342,"journal":{"name":"Praxema","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2020-09-18","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"73789901","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2020-09-18DOI: 10.23951/2312-7899-2020-3-72-86
Евгения Александровна Коршунова
В данной статье исследуются проблемы поэтики «московского текста» в творчестве С. Н. Дурылина (1887–1954) на материале записок «В родном углу» (1928–1939), созданных в томской ссылке, и стихотворения из «московского цикла» «А. Р. Артём» (1926), публикуемого впервые. Кроме традиционного подхода, используемого литературоведами, который предлагает рассматривать городское пространство как текст, в статье используется полидисциплинарный визуально-антропологический подход, рассматривающий город как визуально-коммуникативный текст и культурно-коммуникативную среду. Это обусловлено особенностями поэтики данных произведений писателя. Именно аудиовизуальный код позволяет наиболее адекватно рассмотреть «городское пространство» в названных произведениях Дурылина как наиболее репрезентативных для рассмотрения этой темы. Стихотворение Дурылина «А. Р. Артём» выполняет роль микромодели «московского текста», содержит основные аудиовизуальные семиотические «знаки» «городского пространства» (образ тишины, на фоне которой изображается «звучащий мир» московского дома и его обитатели: А. Р. Артём, А. П. Чехов, кот). Это подчёркивает важность антропологического аспекта в формировании модели «московского текста», ведь персонажи, а не объекты культуры или локусы являются носителями «московского духа». В ходе анализа предпринята попытка определить место записок «В родному углу», ранее не анализированных литературоведами, в литературном процессе эпохи. Наряду с другими московскими текстами: романом о Москве А. Белого, стихами М. И. Цветаевой, «Счастливой Москвой» А. П. Платонова, «московскими» произведениями М. А. Булгакова, И. С. Шмелёва – Дурылин пытается создать свой инвариант «московского мифа». Дурылин, отходя от построения традиционного сюжета, создаёт и изображает именно те образы столицы (тихая, златоглавая, великорусская), которые обрели почти мифологический статус, выразили её неповторимый и вневременной лик, имеющий для писателя зачастую и национальное значение и, нужно думать, указали читателю определённый ракурс прочтения записок, составляющих ядро «московского текста» Дурылина. Писатель выделяет три важнейших концепта, представляющих лик Москвы: душа Москвы – третьего Рима (дореволюционная Москва) – растворяется в историческом пореволюционном втором Вавилоне и становится невидимой, Москвой-Китежем, городом, который должен воскреснуть. Важно также, что Дурылин представляет свой метатекст о городе прежде всего как о человеческом способе присутствия в бытии и, следовательно, о пространстве как о культурном измерении бытия. При этом он представляет сакральный архетип соборности как культурообразующий. Пытаясь создать объективную картину, автор уделяет внимание и свидетельствам иностранцев Герберта Уэллса, Эмиля Верхарна и других. The article analyzes the problems of the poetic style of the “Moscow text” in the works of Sergei N. Durylin (1887–1954) based on the notes V Rodnom Uglu [Hometown. The Life of Old Moscow] (1928–1939) written in the Tomsk exile and the
{"title":"MOSCOW AS A TEXT IN THE WORKS BY SERGEI N. DURYLIN: AUDIO AND VISUAL ASPECTS","authors":"Евгения Александровна Коршунова","doi":"10.23951/2312-7899-2020-3-72-86","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2312-7899-2020-3-72-86","url":null,"abstract":"В данной статье исследуются проблемы поэтики «московского текста» в творчестве С. Н. Дурылина (1887–1954) на материале записок «В родном углу» (1928–1939), созданных в томской ссылке, и стихотворения из «московского цикла» «А. Р. Артём» (1926), публикуемого впервые. Кроме традиционного подхода, используемого литературоведами, который предлагает рассматривать городское пространство как текст, в статье используется полидисциплинарный визуально-антропологический подход, рассматривающий город как визуально-коммуникативный текст и культурно-коммуникативную среду. Это обусловлено особенностями поэтики данных произведений писателя. Именно аудиовизуальный код позволяет наиболее адекватно рассмотреть «городское пространство» в названных произведениях Дурылина как наиболее репрезентативных для рассмотрения этой темы. Стихотворение Дурылина «А. Р. Артём» выполняет роль микромодели «московского текста», содержит основные аудиовизуальные семиотические «знаки» «городского пространства» (образ тишины, на фоне которой изображается «звучащий мир» московского дома и его обитатели: А. Р. Артём, А. П. Чехов, кот). Это подчёркивает важность антропологического аспекта в формировании модели «московского текста», ведь персонажи, а не объекты культуры или локусы являются носителями «московского духа». В ходе анализа предпринята попытка определить место записок «В родному углу», ранее не анализированных литературоведами, в литературном процессе эпохи. Наряду с другими московскими текстами: романом о Москве А. Белого, стихами М. И. Цветаевой, «Счастливой Москвой» А. П. Платонова, «московскими» произведениями М. А. Булгакова, И. С. Шмелёва – Дурылин пытается создать свой инвариант «московского мифа». Дурылин, отходя от построения традиционного сюжета, создаёт и изображает именно те образы столицы (тихая, златоглавая, великорусская), которые обрели почти мифологический статус, выразили её неповторимый и вневременной лик, имеющий для писателя зачастую и национальное значение и, нужно думать, указали читателю определённый ракурс прочтения записок, составляющих ядро «московского текста» Дурылина. Писатель выделяет три важнейших концепта, представляющих лик Москвы: душа Москвы – третьего Рима (дореволюционная Москва) – растворяется в историческом пореволюционном втором Вавилоне и становится невидимой, Москвой-Китежем, городом, который должен воскреснуть. Важно также, что Дурылин представляет свой метатекст о городе прежде всего как о человеческом способе присутствия в бытии и, следовательно, о пространстве как о культурном измерении бытия. При этом он представляет сакральный архетип соборности как культурообразующий. Пытаясь создать объективную картину, автор уделяет внимание и свидетельствам иностранцев Герберта Уэллса, Эмиля Верхарна и других.\u0000 The article analyzes the problems of the poetic style of the “Moscow text” in the works of Sergei N. Durylin (1887–1954) based on the notes V Rodnom Uglu [Hometown. The Life of Old Moscow] (1928–1939) written in the Tomsk exile and the ","PeriodicalId":37342,"journal":{"name":"Praxema","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2020-09-18","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"85786625","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2020-09-18DOI: 10.23951/2312-7899-2020-3-87-98
Иоанна Панчухин
В 2018 году Фонд «Дом мира» по заказу Вроцлавского муниципалитета пригласил сотрудников Вроцлавского университета (докторантов, экспертов, специалистов в области культурно-социологических исследований города, образования и культурной анимации) для проведения исследований о культурных и образовательных потребностях ромов, которые жили во Вроцлаве с 1990-х годов. Ромы являются экономическими мигрантами, которые не знают польского языка и обычно не имеют навыков грамотности. Более того, они часто не понимают правил, которые присущи современному капиталистическому обществу. В Румынии и других европейских странах политика в отношении ромского меньшинства сталкивалась с различными проблемами. Переселение в сочетании с попытками трансформировать традиционную культуру, нейтрализовать роль языка или навязать им изменения в образе жизни не принесло ожидаемых результатов. Как это ни парадоксально, действия, направленные на повышение продуктивности ромов и вовлечение их в развитие страны или общины, привели к усилению таких негативных явлений, как социальная маргинализация, безработица и бедность. Исследование было инициировано ликвидацией лагеря ромов во Вроцлаве. Вскоре дело стало политическим. Решение было оправданным на том основании, что город должен был защищать свой позитивный образ современного мегаполиса, в котором нет места для «диких» лагерей и пространственных конфликтов между соседями. В то же время мы должны помнить, что город создает возможности для налаживания диалога, который не обязательно должен ссылаться на общее благо жителей. Это также оставляет место для формирования оппозиции против национальных, этнических, расовых или религиозных концепций. Таким образом, город может восприниматься как лаборатория и школа демократии. В настоящее время ромы Вроцлава живутв дюжине мест по всему городу и в обществе города относятся к ним как к отдельным семьям. Такая ситуация означает значительные изменения в структуре, иерархии и социальной осведомленности сообщества. Статья концентрируется на исследованиях, проводимых представителями университета. Одной из задач исследователей в проекте было создание рекомендаций, касающихся социальной политики, социальной работы, культурной анимации и образования в области самобытности и интеграции ромской общины во Вроцлаве. Это означает, что исследователи, уполномоченные муниципалитетом Вроцлава, должны были предложить решения, которые могли бы быть реализованы для улучшения положения ромской общины. In 2018, the House of Peace Foundation, commissioned by the Municipality of Wrocław, invited employees of the University of Wrocław, PhD students, experts, specialists in the field of cultural and sociological studies of the city, education, and cultural animation to carry out research on cultural and educational needs of the Romani people who had been living in Wrocław since the 1990s. The Romani (also known as the Roma) are economic migrants who do not know Polish and usually have no literacy skills. Moreover, they
2018年，世界之家基金会根据wroc lavsky市的命令，邀请了wroc lavsky大学的工作人员(城市文化、教育和文化动画的博士生、专家、专家和专家)来研究rom自上世纪90年代以来一直生活在wroc lav的文化和教育需求。罗姆人是经济移民，不懂波兰语，通常没有识字技能。此外，他们往往不理解现代资本主义社会固有的规则。在罗马尼亚和其他欧洲国家，罗姆少数民族的政策面临着许多挑战。重新安置，再加上试图改变传统文化，中和语言的作用，或强加于生活方式的改变，都没有达到预期的效果。矛盾的是，旨在提高罗姆人生产力和让他们参与国家或社区发展的行动加剧了社会边缘化、失业和贫困等消极现象。这项研究是由拆除wroms营地开始的。很快就变成了政治问题。这一决定是合理的，理由是这座城市必须保护其积极的现代大都市形象，没有地方容纳“野营”和邻国之间的空间冲突。与此同时，我们必须记住，城市为对话创造了机会，而对话不一定是为了人民的共同利益。这也为反对民族、种族、种族或宗教概念留下了空间。因此，这座城市可以被视为民主实验室和学校。如今，roma vroclove居住在城市的几十个地方，在城市社会中，他们被视为独立的家庭。这种情况意味着社会结构、等级制度和社会意识的重大变化。这篇文章集中在大学代表的研究上。该项目的研究人员的任务之一是制定有关社会政策、社会工作、文化动画和罗姆社区身份和融入wroclove的建议。这意味着，由wrocklav市授权的研究人员必须提供解决方案，以改善罗姆社区的状况。2018年In the House of Peace Foundation, commissioned by the完全of Wrocł《aw, invited employees of the University of Wrocł《aw,全日制学生,experts specialists In the field of cultural and sociological studies of the city, and cultural动画教育to carry out research on cultural and教育needs of the罗马people who had been living In Wrocł《aw since the 1990s。罗曼尼是一个经济移民，他不知道自己的政治和魅力。Moreover，他们的表演没有受到现代资本主义社会规则的约束。在罗马和另一个欧洲国家，罗马的政治奖是罗马的一个小插曲。在罗曼的小说《不带探索》中，语言角色的回归或生活方式的改变。Paradoxically，在《乡村或社区发展》中，在社会边缘、unemployty和poverty的启发下，受到了影响。研究是由Wroc aw中的罗曼尼encampment触发的。这是一个政治案件。“decision”是在这个城市的基础上进行审判的，这个城市需要一个现代都市形象。在萨姆时代，我们需要重新获得城市知识的机会，但还没有得到足够的反馈。这是一间专门为国家、民族、民族、宗教或宗教信仰而建的房间。城市有一个实验室和一所民主学校。Currently, Wroc y aw live在dozen locations上挣扎着，是一个独立的家族。在structure、hierarchy和社区社会奖上，这是一个巨大的变化。这首诗是由大学发行的。项目中的一名研究人员是社会政策的信仰者、社会工作、文化动画和Wroc社区的教育。 这意味着，受Wrocław市委托的研究人员将提出可以实施的解决办法，以改善罗姆人社区的状况。
{"title":"WHEN UNIVERSITY GOES INTO THE CITY. RESEARCH ON THE NEEDS OF THE ROMANI LIVING IN WROCŁAW","authors":"Иоанна Панчухин","doi":"10.23951/2312-7899-2020-3-87-98","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2312-7899-2020-3-87-98","url":null,"abstract":"В 2018 году Фонд «Дом мира» по заказу Вроцлавского муниципалитета пригласил сотрудников Вроцлавского университета (докторантов, экспертов, специалистов в области культурно-социологических исследований города, образования и культурной анимации) для проведения исследований о культурных и образовательных потребностях ромов, которые жили во Вроцлаве с 1990-х годов. Ромы являются экономическими мигрантами, которые не знают польского языка и обычно не имеют навыков грамотности. Более того, они часто не понимают правил, которые присущи современному капиталистическому обществу. В Румынии и других европейских странах политика в отношении ромского меньшинства сталкивалась с различными проблемами. Переселение в сочетании с попытками трансформировать традиционную культуру, нейтрализовать роль языка или навязать им изменения в образе жизни не принесло ожидаемых результатов. Как это ни парадоксально, действия, направленные на повышение продуктивности ромов и вовлечение их в развитие страны или общины, привели к усилению таких негативных явлений, как социальная маргинализация, безработица и бедность. Исследование было инициировано ликвидацией лагеря ромов во Вроцлаве. Вскоре дело стало политическим. Решение было оправданным на том основании, что город должен был защищать свой позитивный образ современного мегаполиса, в котором нет места для «диких» лагерей и пространственных конфликтов между соседями. В то же время мы должны помнить, что город создает возможности для налаживания диалога, который не обязательно должен ссылаться на общее благо жителей. Это также оставляет место для формирования оппозиции против национальных, этнических, расовых или религиозных концепций. Таким образом, город может восприниматься как лаборатория и школа демократии. В настоящее время ромы Вроцлава живутв дюжине мест по всему городу и в обществе города относятся к ним как к отдельным семьям. Такая ситуация означает значительные изменения в структуре, иерархии и социальной осведомленности сообщества. Статья концентрируется на исследованиях, проводимых представителями университета. Одной из задач исследователей в проекте было создание рекомендаций, касающихся социальной политики, социальной работы, культурной анимации и образования в области самобытности и интеграции ромской общины во Вроцлаве. Это означает, что исследователи, уполномоченные муниципалитетом Вроцлава, должны были предложить решения, которые могли бы быть реализованы для улучшения положения ромской общины.\u0000 In 2018, the House of Peace Foundation, commissioned by the Municipality of Wrocław, invited employees of the University of Wrocław, PhD students, experts, specialists in the field of cultural and sociological studies of the city, education, and cultural animation to carry out research on cultural and educational needs of the Romani people who had been living in Wrocław since the 1990s. The Romani (also known as the Roma) are economic migrants who do not know Polish and usually have no literacy skills. Moreover, they","PeriodicalId":37342,"journal":{"name":"Praxema","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2020-09-18","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"89741020","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2020-07-27DOI: 10.23951/2312-7899-2020-2-225-250
Ирина Евгеньевна Сироткина
В статье обсуждается ряд близких понятий, включая «практическое умение», «двигательный навык», «мéтис», «техники тела» и «кинестетический интеллект». Общее между ними то, что накопление знания представлено как процесс, зачастую невербальный, на три четверти бессознательный, за который мышечное чувство отвечает в той же мере, что и сознание или мозг. Это общее может быть зафиксировано термином «телесное знание». Телесное знание – эпистемологическая альтернатива техне, т. е. кодифицированному практическому знанию, формализованному в правилах и инструкциях. Основой телесного знания можно считать мышечное, или кинестетическое чувство. И. М. Сеченов называл его «темным» на том основании, что такие ощущения редко осознаются, вербализуются и подвергаются рефлексии. Однако внутреннее чувствование такого рода нельзя считать полностью противоположным мысли. Это, говоря словами поэта и писателя Варлама Шаламова, «умное уменье», особый вид познания. Ниже приводятся и обсуждаются различные смыслы того, что стоит за выражением «телесное знание». The article discusses a number of connected concepts including “practical skill”, “movement skill”, “metis”, “techniques of the body”, and “kinesthetic intelligence”. They share in common the representation of knowledge as often a non-verbal process, by half and large unconscious, based on muscular sensations as much as on brain and consciousness. The feature that they have in common can be termed “bodily knowledge”, an epistemological alternative to techne, or codified practical knowledge formalized in rules and instructions. Muscular feeling, or kinesthesia is at the foundation of bodily knowledge. I.M. Sechenov called it “dark”, or “opaque”, feeling on the grounds that this kind of sensations are rarely verbalized and reflected upon. Yet, inner sensation of the kind cannot be completely opposed to thinking. Using the poet and writer, Varlam Shalamov’s words, one may call them “sage skill”, a particular kind of knowing. Below there is a discussion of various meaning of the expression, “bodily knowledge”.
{"title":"“SAGE SKILL”: IN WHAT SENSE CAN ONE SPEAK OF “BODILY KNOWLEDGE”?","authors":"Ирина Евгеньевна Сироткина","doi":"10.23951/2312-7899-2020-2-225-250","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2312-7899-2020-2-225-250","url":null,"abstract":"В статье обсуждается ряд близких понятий, включая «практическое умение», «двигательный навык», «мéтис», «техники тела» и «кинестетический интеллект». Общее между ними то, что накопление знания представлено как процесс, зачастую невербальный, на три четверти бессознательный, за который мышечное чувство отвечает в той же мере, что и сознание или мозг. Это общее может быть зафиксировано термином «телесное знание». Телесное знание – эпистемологическая альтернатива техне, т. е. кодифицированному практическому знанию, формализованному в правилах и инструкциях. Основой телесного знания можно считать мышечное, или кинестетическое чувство. И. М. Сеченов называл его «темным» на том основании, что такие ощущения редко осознаются, вербализуются и подвергаются рефлексии. Однако внутреннее чувствование такого рода нельзя считать полностью противоположным мысли. Это, говоря словами поэта и писателя Варлама Шаламова, «умное уменье», особый вид познания. Ниже приводятся и обсуждаются различные смыслы того, что стоит за выражением «телесное знание».\u0000 The article discusses a number of connected concepts including “practical skill”, “movement skill”, “metis”, “techniques of the body”, and “kinesthetic intelligence”. They share in common the representation of knowledge as often a non-verbal process, by half and large unconscious, based on muscular sensations as much as on brain and consciousness. The feature that they have in common can be termed “bodily knowledge”, an epistemological alternative to techne, or codified practical knowledge formalized in rules and instructions. Muscular feeling, or kinesthesia is at the foundation of bodily knowledge. I.M. Sechenov called it “dark”, or “opaque”, feeling on the grounds that this kind of sensations are rarely verbalized and reflected upon. Yet, inner sensation of the kind cannot be completely opposed to thinking. Using the poet and writer, Varlam Shalamov’s words, one may call them “sage skill”, a particular kind of knowing. Below there is a discussion of various meaning of the expression, “bodily knowledge”.","PeriodicalId":37342,"journal":{"name":"Praxema","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2020-07-27","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"78127090","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
京公网安备 11010802042870号
京ICP备2023020795号-1
扫码关注我们
求助内容：
应助结果提醒方式：