Pub Date : 2022-12-30DOI: 10.23951/2307-6119-2022-3-149-159
Бадма-Ханда Бадмадоржиевна Цыбикова
Для выявления уровня сохранности и утраты мифологической и исторической составляющих в фольклоре рассмотрен образ Чингисхана в устных рассказах, легендах, преданиях и песнях бурят. Выявлено, что историческое лицо под воздействием фольклорного сознания носителей традиции наделяется чертами мифологического героя. Сюжеты о появлении мальчика, наречение его именем Чингис связаны с антропогоническими и космогоническими мифами бурят. Привлеченный для анализа материал показал, что статусному персонажу отводится роль культурного героя, творца и изобретателя, приписываются черты эпического героя, проводятся параллели с Буддой грядущего. В топонимических легендах происхождение некоторых названий местности связывают с пребыванием в тех местах Чингисхана. Сделан вывод о том, что миф и история в фольклоре бурят находятся в неравных пропорциях, в сюжетах о хане наблюдается не попытка изобразить образ исторической личности и его деяний, напротив, характеристика данного персонажа актуализируется в трех аспектах: мифологическом, фольклорно-эпическом и буддийском. Если в записях, произведенных в Иркутской области, фольклорному персонажу Чингисхану отводится роль инициатора установления отдельных элементов ритуалов свадебной церемонии, то в текстах, зафиксированных в Бурятии и Агинском Бурятском округе Забайкальского края, превалируют мотивы изображения его как культурного героя, автора своеобразного свода морально-этических правил. В рассмотренных текстах, бытующих у бурят Монголии и Китая, являющихся привезенными с исторической родины вариантами сюжетов о легендарной исторической личности, восхваляются неизменные спутники великого хана – его скакуны. Кроме того, наряду с объяснением происхождения географических названий присутствует мотив рыжей лисы, отсылающий к сюжету о лисах-оборотнях, подчеркивающему вредоносную сущность этого мифологического персонажа. The article discusses the image of Genghis Khan in Buryat folklore, including oral stories, legends, and songs. The aim of the study is to understand the level of preservation or loss of mythological and historical elements in Buryat folklore. Through analysis of the available material, it is revealed that Genghis Khan is depicted as a mythological hero, endowed with the features of an epic hero and connected to the anthropogonic and cosmogonic myths of the Buryats. He is also portrayed as a cultural hero, creator and inventor, with parallels drawn to the future Buddha. In toponymic legends, some areas are associated with Genghis Khan's presence in those places. It is concluded that the myth and history in Buryat folklore are represented unequally, with Genghis Khan being characterized in three aspects: mythological, folklore-epic, and Buddhist. In some versions of the folklore, he is depicted as the initiator of certain wedding ceremony rituals, while in others he is portrayed as a cultural hero and the creator of a set of moral and ethical rules. The article also discusses the portrayal of Genghis Khan's ho
为了查明成吉思汗在民间传说、传说、传说和歌曲中保存和丢失的神话和历史成分。历史人物在民间意识的影响下被证明具有神话英雄的特征。关于这个男孩的故事,他的名字叫成吉思汗,与人类学家和宇宙学家的神话有关。这个故事表明,雕像角色被赋予了文化英雄、艺术家和发明家的角色,被认为是史诗英雄的特征,与未来的佛陀相似。在图腾学的传说中,一些地区名称的起源与成吉思汗地区的存在有关。由此得出的结论是,传说中的神话和故事的比例是不相等的,韩寒的故事中没有试图描绘历史人物和他的行为,相反,这个角色的特征在三个方面得到了证实:神话、民间传说和佛教。如果在伊尔库茨克地区的记录中,成吉思汗的民间角色被认为是婚礼仪式的单独要素的发起者,那么,在布尔提亚和扎比卡尔地区阿金布尔地区的文献中,他作为文化英雄的动机占了主导地位。在有关蒙古和中国的研究文本中,蒙古和中国从历史故乡带来了传说历史人物的变体,赞美大可汗的同伴——他的马。此外,除了解释地名的起源之外,还有红狐狸的动机,它指的是狼人狐狸的故事,强调了这个神话人物的邪恶本质。在Buryat folklore, including orgends,和歌曲的图片被删除了。在Buryat folklore中,要么是神秘的神秘和历史元素丢失了。这是对available物理系的粗暴分析,这是对Genghis作为一个神话英雄的回应,与一个不同的英雄一起被杀,并与Buryats的不同和不同的神话联系在一起。他是一个非常博学的英雄,创作者和创新者,与未来的不相干。在toponymic legends中,一些阿海斯被一些Genghis Khan的精华所取代。这是一个神秘的故事,在博雅特·福克洛尔的复述中被引用了:神话、民间传说和布赫斯特。在一些民间传说中,他被剥夺了作为婚礼仪式的权利,而在另一些人中,他被称为“宗教英雄”和“道德和道德规则”的创作者。《Genghis Khan的portrayal》是《红狐狸的动机》和《红狐狸的动机》的合著,是《神秘之心》的灵感来源。
{"title":"THE IMAGE OF GENGHIS KHAN IN THE FOLKLORE OF THE BURYATS","authors":"Бадма-Ханда Бадмадоржиевна Цыбикова","doi":"10.23951/2307-6119-2022-3-149-159","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2022-3-149-159","url":null,"abstract":"Для выявления уровня сохранности и утраты мифологической и исторической составляющих в фольклоре рассмотрен образ Чингисхана в устных рассказах, легендах, преданиях и песнях бурят. Выявлено, что историческое лицо под воздействием фольклорного сознания носителей традиции наделяется чертами мифологического героя. Сюжеты о появлении мальчика, наречение его именем Чингис связаны с антропогоническими и космогоническими мифами бурят. Привлеченный для анализа материал показал, что статусному персонажу отводится роль культурного героя, творца и изобретателя, приписываются черты эпического героя, проводятся параллели с Буддой грядущего. В топонимических легендах происхождение некоторых названий местности связывают с пребыванием в тех местах Чингисхана. Сделан вывод о том, что миф и история в фольклоре бурят находятся в неравных пропорциях, в сюжетах о хане наблюдается не попытка изобразить образ исторической личности и его деяний, напротив, характеристика данного персонажа актуализируется в трех аспектах: мифологическом, фольклорно-эпическом и буддийском. Если в записях, произведенных в Иркутской области, фольклорному персонажу Чингисхану отводится роль инициатора установления отдельных элементов ритуалов свадебной церемонии, то в текстах, зафиксированных в Бурятии и Агинском Бурятском округе Забайкальского края, превалируют мотивы изображения его как культурного героя, автора своеобразного свода морально-этических правил. В рассмотренных текстах, бытующих у бурят Монголии и Китая, являющихся привезенными с исторической родины вариантами сюжетов о легендарной исторической личности, восхваляются неизменные спутники великого хана – его скакуны. Кроме того, наряду с объяснением происхождения географических названий присутствует мотив рыжей лисы, отсылающий к сюжету о лисах-оборотнях, подчеркивающему вредоносную сущность этого мифологического персонажа.\u0000 The article discusses the image of Genghis Khan in Buryat folklore, including oral stories, legends, and songs. The aim of the study is to understand the level of preservation or loss of mythological and historical elements in Buryat folklore. Through analysis of the available material, it is revealed that Genghis Khan is depicted as a mythological hero, endowed with the features of an epic hero and connected to the anthropogonic and cosmogonic myths of the Buryats. He is also portrayed as a cultural hero, creator and inventor, with parallels drawn to the future Buddha. In toponymic legends, some areas are associated with Genghis Khan's presence in those places. It is concluded that the myth and history in Buryat folklore are represented unequally, with Genghis Khan being characterized in three aspects: mythological, folklore-epic, and Buddhist. In some versions of the folklore, he is depicted as the initiator of certain wedding ceremony rituals, while in others he is portrayed as a cultural hero and the creator of a set of moral and ethical rules. The article also discusses the portrayal of Genghis Khan's ho","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":" ","pages":""},"PeriodicalIF":0.1,"publicationDate":"2022-12-30","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"43417359","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2022-12-30DOI: 10.23951/2307-6119-2022-3-31-41
Федор Николаевич Дьячковский, Надежда Ивановна Данилова, Алена Робертовна Тазранова
Целью исследования являлся анализ аффиксального способа словообразования якутского, алтайского языков на материале лексики частей тела животных. Для сопоставления и выявления общего и отличительного в аффиксальном словообразовании в анализируемых языках привлекался бурятский материал. Материалом анализа послужили данные словарей разной типологии и сравнительно-исторических исследований в целом по алтайским, а также по тюркским и монгольским языкам. Сопоставительный анализ выполнен на основе сравнительно-исторических исследований по тюркским языкам, опорой послужила «Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Лексика» (2001). Использованы описательный, сравнительный, сравнительно-исторический методы исследования, метод сплошной выборки, а также приемы словообразовательного анализа и синтеза, систематизации, классификации. Проведенный аффиксальный способ словообразования дал возможность выявить общее и отличительное в словообразовательной системе тюркских и монгольских языков, относящихся к разным классификационным группам алтайской семьи языков, находящихся в контактной зоне сибирского ареала. Установлено, что аффиксальный способ словообразования в сравниваемых языках является продуктивным для пополнения лексикона частей тела животных, некоторые из якутских аффиксов являются заимствованиями из монгольских языков и представляют общее достояние якутского и бурятского языков. В результате изучения собранного материала авторы приходят к выводу о необходимости сравнительного исследования вторичных номинаций лексики частей тела животных в якутском, алтайском и бурятском языках: выявление древнейших продуктивных словообразовательных способов способствует установлению внутренних форм производных слов и выявлению первичных корневых морфем, что представляет собой первостепенную задачу сравнительно-исторического исследования якутского языка. Antonov N. K. Materialy po istoricheskoj leksike jakutskogo jazyka [Materials on the historical vocabulary of the Yakut language]. Jakutsk: Jakutskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1971. 174 p. (in Russian). Almadakova N. D. Grammaticheskaja kategorija zaloga v altajskom jazyke [Grammatical category of the pledge in the Altai language]. Gorno-Altajsk, 2005. 118 p. (in Russian). Betlingk O. N. O jazyke jakutov [About the Yakut language] // Per. s nem. V. I. Rassadina. Novosibirsk: Nauka, 1990. 644 p. (in Russian). Budazhanova L. B. K probleme slozhnosostavnyh slov v burjatskom jazyke (na materiale buddijskoj leksiki) [On the problem of compound words in the Buryat language (based on the material of Buddhist vocabulary)] // Vestnik Burjatskogo gosudarstvennogo universiteta: Jazyk. Literatura. Kul'tura. 2018. Vyp. 2. P. 3–9. (in Russian). GSAJa – Grammatika sovremennogo altajskogo jazyka. Morfologija [Grammar of the modern Altai language. Morphology]. Gorno-Altajsk, 2017. 576 p. (in Russian). GBJa – Grammatika burjatskogo jazyka. Fonetika i morfologija [Grammar of the Buryat language. Phonetics and morphology]. M.: Izd-
这项研究的目的是分析雅库茨克语和阿尔泰语语言在动物肢体材料中的修饰方法。布里亚特材料被用于比较和识别分析语言中常见的和独特的词语。分析材料包括不同类型的词典和比较历史研究的数据,主要是关于阿尔泰语、突厥语和蒙古语。根据土耳其语的相对历史研究进行了比较分析,其基础是“土耳其语的相对历史语法”。词汇》(2001)。使用了描述、比较、历史研究方法、连续抽样方法以及语言分析和合成、分类、分类。特立独行的语言学方法使突厥语和蒙古语的语言学系统能够识别出西伯利亚范围内不同的阿尔泰语家族的语言学和语言的共同和区别。据了解,雅库特语文中修饰语言的一种委婉说法对动物肢体语言的补充是有效的,一些雅库特语文是蒙古语的外来词,代表雅库特语和布里亚语的共同财产。对收集到的材料的研究得出的结论是,需要比较雅库茨克、阿尔泰语和布里亚语中动物部分的次级词典提名:识别最古老的生产性词典形式有助于建立内部的衍生语言形式,并确定基本的根形态,这是雅库特语比较历史研究的首要任务。= =历史= = antoov N. N. n。Jakutsk: Jakutskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1971年。174 p(俄罗斯)Almadakova (altajkom jazyke的语法)。Gorno - Altajsk, 2005。118 p(俄罗斯)贝特林克,哦,不,不,不,不,不,不,不,不。s nem。我叫维。Novosibirsk: Nauka, 1990年644 p(俄罗斯)Budazhanova L. B. K problem v . burjatskom v . burjatskom v .(在布里希特语言中)// Vestnik Burjatskogo gosudarstevengo universita: Jazyk。Literatura。Kul 'tura。2018. Vyp。2。p . 3 - 9。(in俄罗斯)。GSAJa是Grammatika sovremenogo altajskogo jazyka。Morfologija是现代阿尔泰语言的语法。Morphology]。Gorno - Altajsk 2017。576 p(俄罗斯)GBJa是Grammatika burjatskogo jazyka。弗onetika i morfologija (Buryat语言文献)。(《幻影与morphology》)M: 1962年,伊兹沃沃Vostochnoj literatury。340 p(俄罗斯)GSJaLJa是Grammatika sovremenogo jakutskogo literaturgo jazyka。《现代Yakut语言文献》。(《幻影与morphology》)M: 1982年的Nauka496 p(俄罗斯)Dondukov u - Zh。Sh. Slovoobrazovanie mongol'skih jazykov。Ulan Udje, 1993年。230 p(俄罗斯)Dybo A. v . Semanticheskaja rekonstrukcija v . altajskoj jetimologii。Somaticheskie terminy (plechevoj sustav)。Somatic terms (shoulder joint)。M, 1996年。386 p. dyrheva G. Sh, Bardamova e E. A. paranova E. A。Ulan-Udje: 2014年,Burjatskogo gosuniversiteta。208 p(俄罗斯)Ivanov S. A. Leksicheskie gokutskogo jazyka。Novosibirsk: Nauka, 2017年392 p(俄罗斯)Ivanov S. A. Obrazovanie dialektnoj sist敌人jakutskogo jazyka。Novosibirsk: Nauka, 2021年256 p(俄罗斯)b Ivanova一世Affiksal 'noe imennoe slovoobrazovanie v sovremennom jakutskom jazyke (na materiale otglagol 'nyh imen sushhestvitel 'nyh) [Affixal nominal word组in the modern Yakut language(基于on the材料of verbal nouns)]。Avtoref kand。diss。Jakutsk 2011。22个pKaluzhinskij Ct。jetimologikie issledovanija po jakutskomu jazyku。Dvuslozhnye osnovy(对Yakut语言的研究)。二是syllable basics。(II) // Rocznik orientalistycny。1978. t . XL。z 1。p . 71 - 82。(in俄罗斯)。Kolesnikova A. v. haakterstik chastej tela v. cheloveka v. tungich jazykah。- Leningrad: 1972年的Naukap . 257 - 336。(in俄罗斯)。
{"title":"MORPHOLOGICAL DERIVATION IN YAKUT AND ALTAI IN COMPARISON TO BURYAT (ILLUSTRATED BY ANIMAL BODY PARTS VOCABULARY)","authors":"Федор Николаевич Дьячковский, Надежда Ивановна Данилова, Алена Робертовна Тазранова","doi":"10.23951/2307-6119-2022-3-31-41","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2022-3-31-41","url":null,"abstract":"Целью исследования являлся анализ аффиксального способа словообразования якутского, алтайского языков на материале лексики частей тела животных. Для сопоставления и выявления общего и отличительного в аффиксальном словообразовании в анализируемых языках привлекался бурятский материал. Материалом анализа послужили данные словарей разной типологии и сравнительно-исторических исследований в целом по алтайским, а также по тюркским и монгольским языкам. Сопоставительный анализ выполнен на основе сравнительно-исторических исследований по тюркским языкам, опорой послужила «Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Лексика» (2001). Использованы описательный, сравнительный, сравнительно-исторический методы исследования, метод сплошной выборки, а также приемы словообразовательного анализа и синтеза, систематизации, классификации. Проведенный аффиксальный способ словообразования дал возможность выявить общее и отличительное в словообразовательной системе тюркских и монгольских языков, относящихся к разным классификационным группам алтайской семьи языков, находящихся в контактной зоне сибирского ареала. Установлено, что аффиксальный способ словообразования в сравниваемых языках является продуктивным для пополнения лексикона частей тела животных, некоторые из якутских аффиксов являются заимствованиями из монгольских языков и представляют общее достояние якутского и бурятского языков. В результате изучения собранного материала авторы приходят к выводу о необходимости сравнительного исследования вторичных номинаций лексики частей тела животных в якутском, алтайском и бурятском языках: выявление древнейших продуктивных словообразовательных способов способствует установлению внутренних форм производных слов и выявлению первичных корневых морфем, что представляет собой первостепенную задачу сравнительно-исторического исследования якутского языка.\u0000 Antonov N. K. Materialy po istoricheskoj leksike jakutskogo jazyka [Materials on the historical vocabulary of the Yakut language]. Jakutsk: Jakutskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1971. 174 p. (in Russian). Almadakova N. D. Grammaticheskaja kategorija zaloga v altajskom jazyke [Grammatical category of the pledge in the Altai language]. Gorno-Altajsk, 2005. 118 p. (in Russian). Betlingk O. N. O jazyke jakutov [About the Yakut language] // Per. s nem. V. I. Rassadina. Novosibirsk: Nauka, 1990. 644 p. (in Russian). Budazhanova L. B. K probleme slozhnosostavnyh slov v burjatskom jazyke (na materiale buddijskoj leksiki) [On the problem of compound words in the Buryat language (based on the material of Buddhist vocabulary)] // Vestnik Burjatskogo gosudarstvennogo universiteta: Jazyk. Literatura. Kul'tura. 2018. Vyp. 2. P. 3–9. (in Russian). GSAJa – Grammatika sovremennogo altajskogo jazyka. Morfologija [Grammar of the modern Altai language. Morphology]. Gorno-Altajsk, 2017. 576 p. (in Russian). GBJa – Grammatika burjatskogo jazyka. Fonetika i morfologija [Grammar of the Buryat language. Phonetics and morphology]. M.: Izd-","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":" ","pages":""},"PeriodicalIF":0.1,"publicationDate":"2022-12-30","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"41975124","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2022-12-30DOI: 10.23951/2307-6119-2022-3-20-30
Л.Р. Додыхудоева
Представлен экскурс в историю вопроса о разработке и введении в практику названий языков народов, населяющих Горно-Бадахшанскую автономную область Республики Таджикистан, в русскоязычной и таджикоязычной литературе в разные периоды новейшей истории. Номенклатура этих миноритарных иранских языков, известных как памирские языки, анализируется в аспекте этнокультурной и языковой политики различных государств. В дополнение рассматриваются номинации ряда местных языков, прослеживаются причины вытеснения одних наименований другими и/или сосуществования вариантов. Представлен лингвоисторический фон применения данной номенклатуры в России/СССР, Таджикистане и зарубежье. Намечены изменения, приобретшие характер тренда, в трактовке и применении данной терминологии в социополитическом дискурсе, представляющие точки зрения различных субъектов (государственные структуры, представители массмедиа, научная общественность, носители). Описывается диапазон терминов, применяемых ко всей группе и к различным памирским языкам, и эволюция их номенклатуры. Выявляются этапы становления номинаций, в частности вопросы, в какой связи они вошли в практику и как применяются в настоящее время, анализируются причины их разнообразия и сдвига в именовании. Намечен абрис некоторых аспектов применения этнонимов и глотонимов, сформированных в советский период в ходе национального размежевания и установления границ, процессов, затронувших иранские и тюркские народы Средней Азии. Особое внимание уделяется термину, обозначающему всю группу, а также ряду других наименований, которыми в настоящее время она обозначается. Институционализированный в советское время в социополитическом дискурсе термин «памирские языки» активно использовался не только в государственной и научной литературе, но и в публицистике и медийном дискурсе. В силу активизации геополитических процессов, актуализации тенденций к переформатированию государственного пространства в Средней и Центральной Азии, и в северной Евразии в целом, его сменил другой термин – «(горно-)бадахшанские языки». Анализ опирается на нормативные документы, официальные заявления политиков и общественных деятелей, а также данные научного дискурса и социальных сетей, связанные с вопросами языковой политики на таджикском, русском и отчасти английском языках. Применяется сочетание социолингвистических методов, направленных на мониторинг современных тенденций в применении номенклатуры, и ретроспективный анализ, позволяющий вскрыть причинно-следственные связи смены языковой номинации в соотношении с экстралингвистическими факторами и верифицировать результаты, выявляя переломные этнополитические моменты, служащие точками разграничения отдельных терминов. This article discusses the history and development of the names of languages spoken in the Mountainous Badakhshan Autonomous Region of Tajikistan as they appear in Russian and Tajik texts. The focus is on the nomenclature of minority Iranian languages known as Pamir languages, including the various
介绍了现代历史不同时期俄语和塔吉克语文学中塔吉克斯坦共和国巴达赫尚自治区各族人民语言名称的发展和实践问题。这些被称为帕米尔语的少数民族伊朗语言的命名是从不同国家的民族文化和语言政策的角度进行分析的。此外,还考虑了一些当地语言的提名,找出了一些名称被其他名称取代的原因和/或变体共存的原因。介绍了该术语在俄罗斯/苏联、塔吉克斯坦和国外应用的语言学背景。它描述了社会政治话语中术语解释和应用的趋势变化,代表了不同主体(国家结构、大众媒体代表、科学界、载体)的观点。描述了适用于整个群体和各种帕米尔语的术语范围及其命名的演变。确定了提名形成的阶段,特别是提名在实践中的联系和目前的应用,分析了提名多样化和命名变化的原因。本文概述了苏联时期在民族分离和边界划定过程中形成的民族名称和格洛顿语应用的一些方面,以及影响中亚伊朗和突厥民族的过程。特别注意整个群体的一个术语,以及目前指定该群体的若干其他名称。在苏联时期,帕米尔语一词在社会政治话语中制度化,不仅在国家和科学文献中被广泛使用,而且在公共和媒体话语中也被广泛使用。由于地缘政治进程的活跃,中亚和中亚以及整个欧亚大陆北部国家空间重组趋势的实现,它被另一个术语“巴达赫尚语”取代。分析基于规范性文件、政治家和公众人物的官方声明,以及与塔吉克语、俄语和部分英语语言政策相关的学术讨论和社交媒体的数据。采用社会语言学方法相结合,旨在监测命名法应用的现代趋势,并进行回顾性分析,揭示语言名称变更与语言外因素的因果关系,验证结果,揭示民族政治的转折点,作为特定术语的分界点。This article discusses the history and development of the names of languages spoken in the Mountainous Badakhshan Autonomous Region of Tajikistan as they appear in Russian and Tajik texts. The focus is on the nomenclature of minority Iranian languages known as Pamir languages, including the various names of individual local languages, the reasons for the displacement of some language names by others, and the presence of variants and their coexistence. The article also covers the linguistic and historical background of this nomenclature in Russia/USSR, Tajikistan, and elsewhere, and discusses how changes in the interpretation and application of this terminology, which have acquired the character of trends, are manifested in socio-political discourse. The analysis is based on statutory documents, official statements, scholarly discourse, and social media data related to language policy in Tajik and Russian. The article also examines the use of ethnonyms and glotonyms formed in the Soviet period during the national demarcation of borders and the impact on Iranian and Turkic peoples in Central Asia. The article utilizes sociolinguistic methods to monitor modern trends in language nomenclature and identify retrospective tendencies, revealing the causal relationships underlying changes in language designation in relation to extra-linguistic factors and identifying key ethno-political moments that trigger differentiation of individual terms.
{"title":"ON LANGUAGE NAMING IN THE MOUNTAINOUS BADAKHSHAN AUTONOMOUS REGION","authors":"Л.Р. Додыхудоева","doi":"10.23951/2307-6119-2022-3-20-30","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2022-3-20-30","url":null,"abstract":"Представлен экскурс в историю вопроса о разработке и введении в практику названий языков народов, населяющих Горно-Бадахшанскую автономную область Республики Таджикистан, в русскоязычной и таджикоязычной литературе в разные периоды новейшей истории. Номенклатура этих миноритарных иранских языков, известных как памирские языки, анализируется в аспекте этнокультурной и языковой политики различных государств. В дополнение рассматриваются номинации ряда местных языков, прослеживаются причины вытеснения одних наименований другими и/или сосуществования вариантов. Представлен лингвоисторический фон применения данной номенклатуры в России/СССР, Таджикистане и зарубежье. Намечены изменения, приобретшие характер тренда, в трактовке и применении данной терминологии в социополитическом дискурсе, представляющие точки зрения различных субъектов (государственные структуры, представители массмедиа, научная общественность, носители). Описывается диапазон терминов, применяемых ко всей группе и к различным памирским языкам, и эволюция их номенклатуры. Выявляются этапы становления номинаций, в частности вопросы, в какой связи они вошли в практику и как применяются в настоящее время, анализируются причины их разнообразия и сдвига в именовании. Намечен абрис некоторых аспектов применения этнонимов и глотонимов, сформированных в советский период в ходе национального размежевания и установления границ, процессов, затронувших иранские и тюркские народы Средней Азии. Особое внимание уделяется термину, обозначающему всю группу, а также ряду других наименований, которыми в настоящее время она обозначается. Институционализированный в советское время в социополитическом дискурсе термин «памирские языки» активно использовался не только в государственной и научной литературе, но и в публицистике и медийном дискурсе. В силу активизации геополитических процессов, актуализации тенденций к переформатированию государственного пространства в Средней и Центральной Азии, и в северной Евразии в целом, его сменил другой термин – «(горно-)бадахшанские языки». Анализ опирается на нормативные документы, официальные заявления политиков и общественных деятелей, а также данные научного дискурса и социальных сетей, связанные с вопросами языковой политики на таджикском, русском и отчасти английском языках. Применяется сочетание социолингвистических методов, направленных на мониторинг современных тенденций в применении номенклатуры, и ретроспективный анализ, позволяющий вскрыть причинно-следственные связи смены языковой номинации в соотношении с экстралингвистическими факторами и верифицировать результаты, выявляя переломные этнополитические моменты, служащие точками разграничения отдельных терминов.\u0000 This article discusses the history and development of the names of languages spoken in the Mountainous Badakhshan Autonomous Region of Tajikistan as they appear in Russian and Tajik texts. The focus is on the nomenclature of minority Iranian languages known as Pamir languages, including the various ","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":" ","pages":""},"PeriodicalIF":0.1,"publicationDate":"2022-12-30","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"46980949","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2022-12-30DOI: 10.23951/2307-6119-2022-3-117-127
Елена Валентиновна Головнева, Иван Андреевич Головнев
Исследуется функционирование учебного кинематографа в СССР в 1930-е гг., связанного с показом на экране процессов «социалистической реконструкции» отдаленных регионов Союза. В качестве примера подобного рода картин анализируется учебный географический фильм «Восточная Сибирь» (1935), снятый на киностудии «Сибтехфильм» режиссером А. И. Гайдулем. Источником для анализа выступают сценарии к фильму и сопроводительная документация (монтажные листы, протоколы по приемке фильма дирекцией киностудией «Сибтехфильм», заключение о приемке фильма, отзывы научных консультантов), хранящиеся в Государственном архиве Новосибирской области. Фильм «Восточная Сибирь» анализируется с точки зрения истории регионального кинематографа и в рамках социального конструкционизма в контексте советской истории (как способ конструирования идей и образов на экране). Рассматриваются исторические обстоятельства создания учебного кино для советских школьников в 1930-х гг., раскрываются особенности функционирования кинопроизводства новосибирской студии «Сибтехфильм», вводится в научный оборот биография и метод создания учебных фильмов режиссера А. И. Гайдуля. Дается представление о направлении поисков и методологических разработках в области создания учебного кинематографа на киностудии «Сибтехфильм» в 1930-х гг. Делается вывод о том, что создание учебно-географических фильмов стало значимым этапом в истории отечественной визуальной антропологии, открывающим для современного исследователя понимание особенностей идеологических, концептуальных и творческих установок производства и применения просветительских фильмов в СССР в 1920–1930-х гг. The paper examines the role of educational cinema in the USSR during the 1930s, with a focus on films about the “socialist reconstruction” of remote regions of the Soviet Union. As an example, the film “Eastern Siberia” (1935) filmed at the “Sibtechfilm” studio, directed by A. I. Gaidul is analyzed, using scripts and other documentation from the State Archives of the Novosibirsk Region. The film is analyzed in terms of its place in the history of regional cinema and its role in the construction of ideas and images in the context of Soviet history. The paper also discusses the historical context of the creation of educational films in the 1930s, the production process at the Novosibirsk studio “Sibtechfilm”, and the biography and methods of the film's director, A. I. Gaidul are considered. The authors also address methodological issues related to educational cinema at the Sibtechfilm studio in the 1930s. It is concluded that the creation of educational geographical films was a significant development in Russian visual anthropology and that the analysis of such films helps to understand the ideological, conceptual, and creative considerations involved in their production and use in the USSR in the 1920s–1930s.
研究了20世纪30年代苏联教育电影的作用,在银幕上展示苏联边远地区的“社会主义重建”进程。作为这种图片的一个例子,我们分析了由A.导演在Sibtechfilm工作室拍摄的教育地理电影《东西伯利亚》(1935年)。和。盖杜勒姆。分析的来源是新西伯利亚地区国家档案馆保存的电影剧本和附带文件(剪辑单、SibTechfilm董事会验收协议、验收结论、科学顾问的评论)。《东西伯利亚》是从地区电影史的角度分析的,也是苏联历史背景下社会建构主义的一部分(作为一种在银幕上构建思想和图像的方式)。考虑了20世纪30年代苏联小学生教育电影创作的历史背景,揭示了新西伯利亚SibTechFilm工作室电影制作的特点,介绍了导演A.的传记和制作教学电影的方法。和。盖杜拉。介绍了20世纪30年代西伯利亚技术电影制片厂教育电影创作领域的研究方向和方法发展。结论是,教育地理电影的创作是俄罗斯视觉人类学史上的一个重要阶段,为现代研究人员提供了对20世纪20年代至30年代苏联教育电影生产和应用的意识形态、概念和创造性设置的理解。The paper examines the role of educational cinema in the USSR during the 1930s, with a focus on films about the “socialist reconstruction” of remote regions of the Soviet Union. As an example, the film “Eastern Siberia” (1935) filmed at the “Sibtechfilm” studio, directed by A. I. Gaidul is analyzed, using scripts and other documentation from the State Archives of the Novosibirsk Region. The film is analyzed in terms of its place in the history of regional cinema and its role in the construction of ideas and images in the context of Soviet history. The paper also discusses the historical context of the creation of educational films in the 1930s, the production process at the Novosibirsk studio “Sibtechfilm”, and the biography and methods of the film's director, A. I. Gaidul are considered. The authors also address methodological issues related to educational cinema at the Sibtechfilm studio in the 1930s. It is concluded that the creation of educational geographical films was a significant development in Russian visual anthropology and that the analysis of such films helps to understand the ideological, conceptual, and creative considerations involved in their production and use in the USSR in the 1920s–1930s.
{"title":"\"CINEMA ATLAS OF THE USSR\": EDUCATIONAL FILM \"EASTERN SIBERIA\" (1935)","authors":"Елена Валентиновна Головнева, Иван Андреевич Головнев","doi":"10.23951/2307-6119-2022-3-117-127","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2022-3-117-127","url":null,"abstract":"Исследуется функционирование учебного кинематографа в СССР в 1930-е гг., связанного с показом на экране процессов «социалистической реконструкции» отдаленных регионов Союза. В качестве примера подобного рода картин анализируется учебный географический фильм «Восточная Сибирь» (1935), снятый на киностудии «Сибтехфильм» режиссером А. И. Гайдулем. Источником для анализа выступают сценарии к фильму и сопроводительная документация (монтажные листы, протоколы по приемке фильма дирекцией киностудией «Сибтехфильм», заключение о приемке фильма, отзывы научных консультантов), хранящиеся в Государственном архиве Новосибирской области. Фильм «Восточная Сибирь» анализируется с точки зрения истории регионального кинематографа и в рамках социального конструкционизма в контексте советской истории (как способ конструирования идей и образов на экране). Рассматриваются исторические обстоятельства создания учебного кино для советских школьников в 1930-х гг., раскрываются особенности функционирования кинопроизводства новосибирской студии «Сибтехфильм», вводится в научный оборот биография и метод создания учебных фильмов режиссера А. И. Гайдуля. Дается представление о направлении поисков и методологических разработках в области создания учебного кинематографа на киностудии «Сибтехфильм» в 1930-х гг. Делается вывод о том, что создание учебно-географических фильмов стало значимым этапом в истории отечественной визуальной антропологии, открывающим для современного исследователя понимание особенностей идеологических, концептуальных и творческих установок производства и применения просветительских фильмов в СССР в 1920–1930-х гг.\u0000 The paper examines the role of educational cinema in the USSR during the 1930s, with a focus on films about the “socialist reconstruction” of remote regions of the Soviet Union. As an example, the film “Eastern Siberia” (1935) filmed at the “Sibtechfilm” studio, directed by A. I. Gaidul is analyzed, using scripts and other documentation from the State Archives of the Novosibirsk Region. The film is analyzed in terms of its place in the history of regional cinema and its role in the construction of ideas and images in the context of Soviet history. The paper also discusses the historical context of the creation of educational films in the 1930s, the production process at the Novosibirsk studio “Sibtechfilm”, and the biography and methods of the film's director, A. I. Gaidul are considered. The authors also address methodological issues related to educational cinema at the Sibtechfilm studio in the 1930s. It is concluded that the creation of educational geographical films was a significant development in Russian visual anthropology and that the analysis of such films helps to understand the ideological, conceptual, and creative considerations involved in their production and use in the USSR in the 1920s–1930s.","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":" ","pages":""},"PeriodicalIF":0.1,"publicationDate":"2022-12-30","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"46860080","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2022-12-30DOI: 10.23951/2307-6119-2022-3-42-54
Раиса Гандыбаловна Жамсаранова
Представлено описание генонима Луникерский – наименования рода тунгусов Нерчинского уезда XIX в. В целях определения этноязыковой принадлежности генонима Луникерский использованы методы сравнительно-исторического языкознания, а также экстралингвистические факты по данным документов Государственного архива Забайкальского края о численности рода, виде хозяйства тунгусов-луникеров, позволившие полагать об ином, нежели оленеводство, образе жизни рода. Данное родовое название неоднозначно с точки зрения этноязыковой принадлежности, поэтому описывается два плана содержания значения генонима как родового имени тунгусов Нерчинска. Собственно-этнонимное значение генонима связано с обско-угорским этноязыковым субстратом, например языком и этнографией ханты. Данное предположение связано с возможностью соотнесения изображений рыбы и белки на личных тамгахпечатях старост Луникерских родов с собственно-этнонимным (генонимным) значением родового названия Луникер. Об этой возможности свидетельствуют впервые приведенные родовые (личные) тамги старост тунгусов-луникеров, извлеченные из ревизских описей Государственного архива Забайкальского края. До-этнонимное (генонимное) значение генонима Луникер (Люникер) может быть связано с северно- самодийской лексемой именования «орла» (нганасанского luŋfe / leŋfe ‘орел’) и доказывается опорой на лингвистические и экстралингвистические данные. На вероятность гипотезы о соотнесении этноязыкового состава рода Луникер указывает и то, что в этнической среде бурят-инородцев имелись роды тавангуцкие (иногда табунуты). Значение данного экзонима объясняется из лексики кетского языка и означает «лесной», напоминая о Лесных народах эпохи монголов. В эвенкийском языке корнеслов тэвэ означает ‘народ, племя’ в значении ‘иноплеменник’, т. е. это аллоэтноним для тунгусо-маньчжурских племен прошлого. Буряты-табангуты, или табунуты, кочевали смежно с тунгусами Нерчинска, что позволяет объективировать этническую и языковую «пестроту» тунгусского населения Урульгинской степной думы Нерчинского уезда. Значение генонима Луникерский, которое представляет собой весьма архаичный ментефакт в качестве родоплеменного имени, а потому неоднозначное тому подтверждение. The article is focused on the description of the tribal name of Lunikersky – the name of the Tungus ethnic groups living in the Nerchinsk district of the 19th century. To study its ethno-linguistic background, the author applies comparative historical linguistics and examines extralinguistic facts from documents in the State Archive of the Trans-Baikal Territory. These documents reveal information about the size of the clan and their economy, which made it possible to assume that their had more diverse life rather than reindeer herding. The tribal name of Lunikersky is ambiguous in terms of its ethno-linguistic affiliation, and the article suggests two possible meanings for it. The first possibility is that the name has an Ob-Ugric ethno-linguistic origin, as suggested by the personal ta
本文介绍了19世纪涅尔恰县通古斯属lunikersky基因名的描述。为了确定Lunikers基因的民族语言归属,使用了比较历史语言学的方法,以及跨贝加尔地区国家档案馆关于Tungus Lunikers属数量和经济类型的文件中的超语言学事实,这使得人们相信该属的生活方式不同于驯鹿放牧。这个属名在民族语言上是模棱两可的,因此它描述了两个计划,其中一个是Genonium作为Nerchinsk通古斯人的属名的含义。Genonium的民族名称意义与Obsko-Ugor民族语言基底有关,例如汉特人的语言和民族志。这一假设与卢尼克族长个人tamgah印章上鱼类和蛋白质的图像与卢尼克族名的真正民族(基因)意义相关联的可能性有关。从跨贝加尔湖地区国家档案馆的Reviza目录中提取的通古斯·卢尼克族长第一次引用的氏族(个人)Tamgi Tamgi证明了这一可能性。Luniker(Luniker)的前民族名称(genomonime)意义可能与北萨莫迪亚语单词“Orla”(Nganasan luŋfe/leŋfe“Orel”)有关,并通过语言和超语言学数据得到证明。另一个可能的假设是,在布里亚特人的种族背景下,塔万古特人(有时是塔布努特人)是塔万古特人。这个外来语地名的含义来自克特语的词汇,意思是“森林”,类似于蒙古人时代的森林民族。在埃文基语中,词根Teve的意思是“人民,部落”,意思是“异族人”,即“部落”。E.联合国这是古代通古斯满族部落的异族通古斯。布里亚特·塔班古特(Buryat Tabangut)或塔布努特(Tabunut)与涅尔钦斯克的通古斯人一起游牧,这使得涅尔钦斯克地区乌鲁尔金斯克草原杜马(Urulgin Stepna Duma)通古斯人的种族和语言多样性得以客观化。这是一个非常古老的门特法克斯,作为一个氏族名字,因此是一个模棱两可的证明。The article is focused on the description of the tribal name of Lunikersky – the name of the Tungus ethnic groups living in the Nerchinsk district of the 19th century. To study its ethno-linguistic background, the author applies comparative historical linguistics and examines extralinguistic facts from documents in the State Archive of the Trans-Baikal Territory. These documents reveal information about the size of the clan and their economy, which made it possible to assume that their had more diverse life rather than reindeer herding. The tribal name of Lunikersky is ambiguous in terms of its ethno-linguistic affiliation, and the article suggests two possible meanings for it. The first possibility is that the name has an Ob-Ugric ethno-linguistic origin, as suggested by the personal tamgas-seals of the Luniker clan elders, which depict images of fish and squirrels. The second possibility is that the name is connected to the northern Samoyed lexeme for “eagle”, which is supported by linguistic and extralinguistic data. The article also discusses the ethnic and linguistic diversity of the Tungus population in the Nerchinsk district, noting that the Lunikersky may be an alloethnonym for the Tungus-Manchurian tribes of the past.
{"title":"TRIBAL NAME OF LUNIKERSKY OF THE NERCHINSK TUNGUS: PRE-ETHNONYMOUS AND PROPER ETHNONYMIC MEANINGS AND LINGUISTIC ORIGIN OF THE ONYMA","authors":"Раиса Гандыбаловна Жамсаранова","doi":"10.23951/2307-6119-2022-3-42-54","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2022-3-42-54","url":null,"abstract":"Представлено описание генонима Луникерский – наименования рода тунгусов Нерчинского уезда XIX в. В целях определения этноязыковой принадлежности генонима Луникерский использованы методы сравнительно-исторического языкознания, а также экстралингвистические факты по данным документов Государственного архива Забайкальского края о численности рода, виде хозяйства тунгусов-луникеров, позволившие полагать об ином, нежели оленеводство, образе жизни рода. Данное родовое название неоднозначно с точки зрения этноязыковой принадлежности, поэтому описывается два плана содержания значения генонима как родового имени тунгусов Нерчинска. Собственно-этнонимное значение генонима связано с обско-угорским этноязыковым субстратом, например языком и этнографией ханты. Данное предположение связано с возможностью соотнесения изображений рыбы и белки на личных тамгахпечатях старост Луникерских родов с собственно-этнонимным (генонимным) значением родового названия Луникер. Об этой возможности свидетельствуют впервые приведенные родовые (личные) тамги старост тунгусов-луникеров, извлеченные из ревизских описей Государственного архива Забайкальского края. До-этнонимное (генонимное) значение генонима Луникер (Люникер) может быть связано с северно- самодийской лексемой именования «орла» (нганасанского luŋfe / leŋfe ‘орел’) и доказывается опорой на лингвистические и экстралингвистические данные. На вероятность гипотезы о соотнесении этноязыкового состава рода Луникер указывает и то, что в этнической среде бурят-инородцев имелись роды тавангуцкие (иногда табунуты). Значение данного экзонима объясняется из лексики кетского языка и означает «лесной», напоминая о Лесных народах эпохи монголов. В эвенкийском языке корнеслов тэвэ означает ‘народ, племя’ в значении ‘иноплеменник’, т. е. это аллоэтноним для тунгусо-маньчжурских племен прошлого. Буряты-табангуты, или табунуты, кочевали смежно с тунгусами Нерчинска, что позволяет объективировать этническую и языковую «пестроту» тунгусского населения Урульгинской степной думы Нерчинского уезда. Значение генонима Луникерский, которое представляет собой весьма архаичный ментефакт в качестве родоплеменного имени, а потому неоднозначное тому подтверждение.\u0000 The article is focused on the description of the tribal name of Lunikersky – the name of the Tungus ethnic groups living in the Nerchinsk district of the 19th century. To study its ethno-linguistic background, the author applies comparative historical linguistics and examines extralinguistic facts from documents in the State Archive of the Trans-Baikal Territory. These documents reveal information about the size of the clan and their economy, which made it possible to assume that their had more diverse life rather than reindeer herding. The tribal name of Lunikersky is ambiguous in terms of its ethno-linguistic affiliation, and the article suggests two possible meanings for it. The first possibility is that the name has an Ob-Ugric ethno-linguistic origin, as suggested by the personal ta","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":" ","pages":""},"PeriodicalIF":0.1,"publicationDate":"2022-12-30","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"46370396","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2022-12-30DOI: 10.23951/2307-6119-2022-3-88-96
Р.Т. Муратова
Рассматривается происхождение, историческое развитие и особенности употребления цветообозначения буҙ ‘сивый, серый’ в башкирском языке. Слово впервые рассматривается в широком хронологическом диапазоне: прослеживается развитие лексемы от происхождения слова до современного состояния. Этимология слова основывается на трудах ученых, в которых восстанавливаются древние формы, эволюция значений слова прослеживается по письменным источникам, начинающимся с древнетюркского периода. Актуальность исследования обусловлена отсутствием комплексного исследования по происхождению, развитию и функционированию данной лексемы в тюркских языках. В ходе исследования выявлено, что лексема буҙ восходит к пратюркскому *boŕ ‘серый’, которое, в свою очередь, произошло от праалтайского *boŕV ‘серый’. Рефлексы праалтайской формы наблюдаются в тюркских и монгольских языках в значении сивой, серой масти лошади. Обнаружено, что в башкирском языке основная семантическая нагрузка слова буҙ заключается в обозначении масти лошади шерстью серого цвета с темными переливами, окраски животных и птиц. Но все же материал из корпусов прозы показывает, что в современном башкирском языке слово буҙ расширило семантику и употребляется в значениях ‘светло-серый’, ‘светло-пепельный’, ‘землисто-серый’, ‘пустой’, ‘пустынный’, ‘молодой’, ‘вольный’, ‘беззаботный’, ‘одинокий’. Цветообозначение может сочетаться с названиями широкого круга предметов: с названиями животных, соматизмами, ботаническими терминами, названиями горных пород и минералов, неба и небесных тел, ландшафта, абстрактных понятий. This article is devoted to the study of the origin, historical development and use of the color designation buδ ‘gray, gray’ in the Bashkir language. For the first time, this word is considered in a wide chronological range: the development of the lexeme from the origin of the word to the current state is traced. The etymology of the word is based on the works of scientists, in which ancient forms are restored, the evolution of the word meanings can be traced through written sources starting from the ancient Turkic period. The relevance of the study is due to the lack of a comprehensive research on the origin, development and functioning of this lexeme in the Turkic languages. The study revealed that the lexeme buδ goes back to the Proto-Turkic *boŕ ‘gray’, which, in turn, came from the Proto-Altaic *boŕV ‘gray’. It was found that in the Bashkir language the main semantic load of the word buδ is the designation of the color of the gray hair and the color of animals and birds. But nevertheless, the material from the text corpus shows that in the modern Bashkir language the word buδ has expanded its semantics and has meanings of ‘light gray’, ‘light ash’, ‘earthy gray’, ‘empty’, ‘desert’, ‘young’, ‘free’, ‘carefree’, ‘lonely’. Color designation can be combined with the names of a wide range of objects: animals, somatisms, botanical terms, names of rocks and minerals, sky and celestial bodies, landscape,
本文考察了巴什基尔语中“灰色”和“蓝色”的起源、历史发展和使用特点。这个词首先在一个广泛的时间范围内被考虑:从一个词的起源到一个词的现代状态都可以追溯到这个词的发展。这个词的词源是基于学者们的工作,他们恢复了古代形式,从古代突厥时期开始的书面资料可以追溯到这个词意义的演变。这项研究之所以具有相关性,是因为对突厥语中这一词汇的起源、发展和功能缺乏全面的研究。这项研究表明,Budh这个词可以追溯到普拉突厥语boŕ«灰色»,这反过来又来自普拉阿尔泰语boŕv«灰色»。在突厥语和蒙古语中,普拉泰语形式的反射被观察到,意思是西瓦,一种灰色的马套装。在巴什基尔语中,布德这个词的主要语义负荷是用灰色的羊毛和深色的溢流来表示马的套装,动物和鸟类的颜色。然而,散文语料库中的材料表明,在现代巴什基尔语中,Bud一词扩展了语义,用于“浅灰色”、“浅灰”、“土灰色”、“空”、“沙漠”、“年轻”、“自由”、“无忧无虑”、“孤独”等义义。颜色标记可以与各种物体的名称相结合:动物名称、躯体、植物术语、岩石和矿物、天空和天体、景观、抽象概念。This article is devoted to the study of the origin, historical development and use of the color designation buδ ‘gray, gray’ in the Bashkir language. For the first time, this word is considered in a wide chronological range: the development of the lexeme from the origin of the word to the current state is traced. The etymology of the word is based on the works of scientists, in which ancient forms are restored, the evolution of the word meanings can be traced through written sources starting from the ancient Turkic period. The relevance of the study is due to the lack of a comprehensive research on the origin, development and functioning of this lexeme in the Turkic languages. The study revealed that the lexeme buδ goes back to the Proto-Turkic *boŕ ‘gray’, which, in turn, came from the Proto-Altaic *boŕV ‘gray’. It was found that in the Bashkir language the main semantic load of the word buδ is the designation of the color of the gray hair and the color of animals and birds. But nevertheless, the material from the text corpus shows that in the modern Bashkir language the word buδ has expanded its semantics and has meanings of ‘light gray’, ‘light ash’, ‘earthy gray’, ‘empty’, ‘desert’, ‘young’, ‘free’, ‘carefree’, ‘lonely’. Color designation can be combined with the names of a wide range of objects: animals, somatisms, botanical terms, names of rocks and minerals, sky and celestial bodies, landscape, abstract concepts.
{"title":"COLOR TERM BUÐ ‘GRAY’ IN THE BASHKIR LANGUAGE: HISTORICAL-ETYMOLOGICAL AND LEXICO-SEMANTIC ANALYSIS","authors":"Р.Т. Муратова","doi":"10.23951/2307-6119-2022-3-88-96","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2022-3-88-96","url":null,"abstract":"Рассматривается происхождение, историческое развитие и особенности употребления цветообозначения буҙ ‘сивый, серый’ в башкирском языке. Слово впервые рассматривается в широком хронологическом диапазоне: прослеживается развитие лексемы от происхождения слова до современного состояния. Этимология слова основывается на трудах ученых, в которых восстанавливаются древние формы, эволюция значений слова прослеживается по письменным источникам, начинающимся с древнетюркского периода. Актуальность исследования обусловлена отсутствием комплексного исследования по происхождению, развитию и функционированию данной лексемы в тюркских языках. В ходе исследования выявлено, что лексема буҙ восходит к пратюркскому *boŕ ‘серый’, которое, в свою очередь, произошло от праалтайского *boŕV ‘серый’. Рефлексы праалтайской формы наблюдаются в тюркских и монгольских языках в значении сивой, серой масти лошади. Обнаружено, что в башкирском языке основная семантическая нагрузка слова буҙ заключается в обозначении масти лошади шерстью серого цвета с темными переливами, окраски животных и птиц. Но все же материал из корпусов прозы показывает, что в современном башкирском языке слово буҙ расширило семантику и употребляется в значениях ‘светло-серый’, ‘светло-пепельный’, ‘землисто-серый’, ‘пустой’, ‘пустынный’, ‘молодой’, ‘вольный’, ‘беззаботный’, ‘одинокий’. Цветообозначение может сочетаться с названиями широкого круга предметов: с названиями животных, соматизмами, ботаническими терминами, названиями горных пород и минералов, неба и небесных тел, ландшафта, абстрактных понятий.\u0000 This article is devoted to the study of the origin, historical development and use of the color designation buδ ‘gray, gray’ in the Bashkir language. For the first time, this word is considered in a wide chronological range: the development of the lexeme from the origin of the word to the current state is traced. The etymology of the word is based on the works of scientists, in which ancient forms are restored, the evolution of the word meanings can be traced through written sources starting from the ancient Turkic period. The relevance of the study is due to the lack of a comprehensive research on the origin, development and functioning of this lexeme in the Turkic languages. The study revealed that the lexeme buδ goes back to the Proto-Turkic *boŕ ‘gray’, which, in turn, came from the Proto-Altaic *boŕV ‘gray’. It was found that in the Bashkir language the main semantic load of the word buδ is the designation of the color of the gray hair and the color of animals and birds. But nevertheless, the material from the text corpus shows that in the modern Bashkir language the word buδ has expanded its semantics and has meanings of ‘light gray’, ‘light ash’, ‘earthy gray’, ‘empty’, ‘desert’, ‘young’, ‘free’, ‘carefree’, ‘lonely’. Color designation can be combined with the names of a wide range of objects: animals, somatisms, botanical terms, names of rocks and minerals, sky and celestial bodies, landscape, ","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":" ","pages":""},"PeriodicalIF":0.1,"publicationDate":"2022-12-30","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"41922804","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2022-12-30DOI: 10.23951/2307-6119-2022-3-160-170
Наталья Ивановна Шитова
В исследовании впервые освещены особенности бытования хтонических образов (змеи и лягушки), а также их трансформации в старообрядческой традиции по материалам русских Горного Алтая, рассматриваются некоторые особенности отношения к животным (змее и лягушке). Автор использовал историко-этнографические методы: научного описания, сравнительно-исторический, интеграции этнографических, фольклорных и письменных источников. Работа основана на комплексном анализе не введенных ранее в научный оборот фольклорных материалов и полевых материалов автора, собранных на территории Республики Алтай, а также письменных источников. Рассмотрен обнаруженный автором старообрядческий нарратив, основанный на содержании одной из повестей христианского сборника «Великое Зерцало». Проведены аналогии с другими устными историями и рассказами, запретами, в которых змеи и лягушки представляются возникающими в посмертном существовании у грешных душ на тех местах тела, на которых при жизни находились различные украшения. Со змеиными образами ассоциировались отрицательные человеческие качества. Это проявляется в различных фольклорных жанрах (поговорках, частушках, присушках). При этом лягушка, скорее, ассоциируется с некрасивостью или неповоротливостью. Изучаемые образы проявляются в народных методах профилактики встречи со змеей и лечения змеиного укуса с помощью заговоров, в способах лечения ангины и боли в пояснице. Наблюдения за природными особенностями змеи служили основанием для использования ее образа в загадках, при изготовлении поделок. В целом характер изучаемых образов может быть различным: в духе христианских традиций (олицетворение греха, посмертного наказания), также апотропейным (использование в заговорных формулах и для лечения) и идеологически нейтральным в качестве созданий природы (например, в фольклоре, народно-прикладном творчестве). При очевидном преобладании христианского содержания образов, вариации их бытования в разных локальных группах, также в разные временные периоды различны. Особенности семьи и отдельных личностей также имеют значение. В одной культурной традиции, даже у близких родственников, в настоящее время может фиксироваться как спокойное отношение к хтоническим животным как природным проявлениям, так и основанные на христианской традиции ассоциации их с грехом и посмертными наказаниями. Следы более жесткого отношения к хтоническим образам зафиксированы в прекратившей бытование традиции турочакских старообрядцев (проживавших в Турочакском районе). В современной традиции уймонских старообрядцев хтонические образы отличаются большей мягкостью. This study explores the use and transformation of chthonic images, specifically snakes and frogs, in the Old Believer tradition of the Russians in Gorny Altai. The research combines folklore materials, field observations, and written sources, which had not previously been represented in the academic sphere, and utilizes historical and ethnographic methods. Snake images are often associated with negative h
{"title":"CHTHONIC IMAGES IN TRADITIONAL CULTURE OF THE RUSSIANS OF GORNY ALTAI: TRANSFORMATION AND LOCAL FEATURES","authors":"Наталья Ивановна Шитова","doi":"10.23951/2307-6119-2022-3-160-170","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2022-3-160-170","url":null,"abstract":"В исследовании впервые освещены особенности бытования хтонических образов (змеи и лягушки), а также их трансформации в старообрядческой традиции по материалам русских Горного Алтая, рассматриваются некоторые особенности отношения к животным (змее и лягушке). Автор использовал историко-этнографические методы: научного описания, сравнительно-исторический, интеграции этнографических, фольклорных и письменных источников. Работа основана на комплексном анализе не введенных ранее в научный оборот фольклорных материалов и полевых материалов автора, собранных на территории Республики Алтай, а также письменных источников. Рассмотрен обнаруженный автором старообрядческий нарратив, основанный на содержании одной из повестей христианского сборника «Великое Зерцало». Проведены аналогии с другими устными историями и рассказами, запретами, в которых змеи и лягушки представляются возникающими в посмертном существовании у грешных душ на тех местах тела, на которых при жизни находились различные украшения. Со змеиными образами ассоциировались отрицательные человеческие качества. Это проявляется в различных фольклорных жанрах (поговорках, частушках, присушках). При этом лягушка, скорее, ассоциируется с некрасивостью или неповоротливостью. Изучаемые образы проявляются в народных методах профилактики встречи со змеей и лечения змеиного укуса с помощью заговоров, в способах лечения ангины и боли в пояснице. Наблюдения за природными особенностями змеи служили основанием для использования ее образа в загадках, при изготовлении поделок. В целом характер изучаемых образов может быть различным: в духе христианских традиций (олицетворение греха, посмертного наказания), также апотропейным (использование в заговорных формулах и для лечения) и идеологически нейтральным в качестве созданий природы (например, в фольклоре, народно-прикладном творчестве). При очевидном преобладании христианского содержания образов, вариации их бытования в разных локальных группах, также в разные временные периоды различны. Особенности семьи и отдельных личностей также имеют значение. В одной культурной традиции, даже у близких родственников, в настоящее время может фиксироваться как спокойное отношение к хтоническим животным как природным проявлениям, так и основанные на христианской традиции ассоциации их с грехом и посмертными наказаниями. Следы более жесткого отношения к хтоническим образам зафиксированы в прекратившей бытование традиции турочакских старообрядцев (проживавших в Турочакском районе). В современной традиции уймонских старообрядцев хтонические образы отличаются большей мягкостью.\u0000 This study explores the use and transformation of chthonic images, specifically snakes and frogs, in the Old Believer tradition of the Russians in Gorny Altai. The research combines folklore materials, field observations, and written sources, which had not previously been represented in the academic sphere, and utilizes historical and ethnographic methods. Snake images are often associated with negative h","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":" ","pages":""},"PeriodicalIF":0.1,"publicationDate":"2022-12-30","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"43095397","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2022-12-30DOI: 10.23951/2307-6119-2022-3-128-141
Владислав Валентинович Медведев
Граждане Российской Федерации – представители поликультурного социума, осознающие при этом свою национально-культурную принадлежность и самобытность. Конструирование монолитного гражданского общества с единым прошлым и исторической памятью, демонстрирующего собственное этническое и культурное многообразие в современности, а также создающего гарантии стабильного будущего – вот задачи, в решении которых принимают участие различные государственные и общественные институты. Идентичность, самоидентификация и сопредельные с данной проблематикой вопросы представляют достаточно актуальные и востребованные предметы внимания современного гуманитарного знания. Неслучайно обсуждение аналогичной тематики входит в приоритетные сферы научных интересов антропологов, этнологов, социологов, философов и представителей смежных наук. Целью настоящего исследования является определение и анализ дискурсов идентичностей, наблюдающихся среди ногайцев Ханты-Мансийского автономного округа – Югры. Понятие дискурса в данном случае подразумевает его интерпретацию как рассуждение о процессах идентификации, происходящих в наши дни среди представителей данной этнической группы и демонстрирующих их самосознание в действии. Объективная оценка ситуации стала возможной благодаря техникам эмпирического исследования, представленным приемами непосредственной фиксации материала – полуформализованному интервьюированию и включенному наблюдению. Приоритетной задачей представляется стремление понять информантов и предоставить авторскую беспристрастную трактовку их мнений. Разработка темы базируется на совокупности теоретических положений примордиализма, поскольку его контекстуальный подтекст сопровождает позицию информантов, и конструктивизма как точки зрения автора. Материалы исследования позволяют создать полноценную мозаику ногайских идентичностей и их краткую историческую и этнокультурную характеристику, затрагивая проблематику миграционного движения, динамики численности, расселения и повседневности. В заключении делается вывод о том, что рассмотренные категории идентичности ногайцев Югры вполне устойчивы. Противоречива языковая ситуация, и данный сюжет вызывает тревожные настроения среди представителей изучаемого сообщества, но вполне естественен как процесс. В подобном контексте пример ногайцев региона перспективен для исследования, поскольку язык, уже не будучи средством повседневного и системного общения, не доминирует над самосознанием и идентификацией с собственной этнической группой и «ногайским миром». The identification, self-identification and related issues represent the actual and demanded subjects of attention of modern humanitarian knowledge. The purpose of this study is to determine and analyze the identity discourses among the Nogais, an ethnic group in the Khanty-Mansi Autonomous Okrug of Russia. The concept of "discourse" in this context refers to the reasoning and identification processes occurring among the Nogais, and their self-awareness in action. The research wa
俄罗斯联邦公民是多元文化社会的代表,同时意识到自己的民族文化属性和身份。建设一个具有共同历史和历史记忆的统一的民间社会,在当代表现出自己的种族和文化多样性,并为稳定的未来提供保障,这些都是涉及不同国家和社会机构的任务。身份认同、自我认同和相关问题是当代人道主义知识的热门话题。人类学家、民族学家、社会学家、哲学家和相关科学代表的科学兴趣优先考虑了对类似主题的讨论,这绝非偶然。本研究的目的是确定和分析汉提-曼西斯克自治区-尤格拉诺加人中观察到的身份话语。在这种情况下,话语的概念意味着它被解释为一种推理,即在一个特定种族群体中发生的身份认同过程,并在行动中表现出他们的自我意识。客观地评估情况是可能的,因为经验研究技术提供了材料的直接固定技术-半正式的访谈和包括观察。优先事项是努力了解信息提供者,并提供作者对其意见的公正解释。这一主题的发展是基于一组先验主义的理论原理,因为它的上下文潜台词伴随着告密者的立场和建构主义作为作者的观点。这项研究的材料有助于创造一个完整的马赛克诺盖身份及其简短的历史和民族文化特征,涉及移民运动,人口动态,定居和日常生活的问题。结论是,所考虑的尤格拉诺盖人身份类别是相当稳定的。语言环境是有争议的,这个故事引起了研究社区成员的担忧,但作为一个过程是相当自然的。在这种情况下,诺盖人的例子是一个很有前途的研究,因为语言不再是日常和系统的交流手段,不再主导自我意识和与自己的民族群体和“诺盖世界”的认同。The identification, self-identification and related issues represent the actual and demanded subjects of attention of modern humanitarian knowledge. The purpose of this study is to determine and analyze the identity discourses among the Nogais, an ethnic group in the Khanty-Mansi Autonomous Okrug of Russia. The concept of "discourse" in this context refers to the reasoning and identification processes occurring among the Nogais, and their self-awareness in action. The research was conducted using semi-formalized interviews and observations, with the aim of understanding the informants and providing an objective interpretation of their opinions. The findings reveal the full range of Nogai identities and their brief historical and cultural characteristics, including issues related to migration, population dynamics, and everyday life. The language situation among the Nogais is complex, but this is a natural process. It is concluded that the Nogai identity categories are stable. This research is valuable because it shows how language does not dominate self-awareness and identification with the Nogai ethnic group. The study's approach is based on theoretical propositions of primordialism and constructivism. Overall, this research adds to the understanding of identity and self-identification among the Nogais, and has implications for the broader field of modern humanitarian knowledge, including anthropology, ethnology, sociology, and philosophy.
{"title":"ON IDENTIFICATION OF THE NOGAIS","authors":"Владислав Валентинович Медведев","doi":"10.23951/2307-6119-2022-3-128-141","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2022-3-128-141","url":null,"abstract":"Граждане Российской Федерации – представители поликультурного социума, осознающие при этом свою национально-культурную принадлежность и самобытность. Конструирование монолитного гражданского общества с единым прошлым и исторической памятью, демонстрирующего собственное этническое и культурное многообразие в современности, а также создающего гарантии стабильного будущего – вот задачи, в решении которых принимают участие различные государственные и общественные институты. Идентичность, самоидентификация и сопредельные с данной проблематикой вопросы представляют достаточно актуальные и востребованные предметы внимания современного гуманитарного знания. Неслучайно обсуждение аналогичной тематики входит в приоритетные сферы научных интересов антропологов, этнологов, социологов, философов и представителей смежных наук. Целью настоящего исследования является определение и анализ дискурсов идентичностей, наблюдающихся среди ногайцев Ханты-Мансийского автономного округа – Югры. Понятие дискурса в данном случае подразумевает его интерпретацию как рассуждение о процессах идентификации, происходящих в наши дни среди представителей данной этнической группы и демонстрирующих их самосознание в действии. Объективная оценка ситуации стала возможной благодаря техникам эмпирического исследования, представленным приемами непосредственной фиксации материала – полуформализованному интервьюированию и включенному наблюдению. Приоритетной задачей представляется стремление понять информантов и предоставить авторскую беспристрастную трактовку их мнений. Разработка темы базируется на совокупности теоретических положений примордиализма, поскольку его контекстуальный подтекст сопровождает позицию информантов, и конструктивизма как точки зрения автора. Материалы исследования позволяют создать полноценную мозаику ногайских идентичностей и их краткую историческую и этнокультурную характеристику, затрагивая проблематику миграционного движения, динамики численности, расселения и повседневности. В заключении делается вывод о том, что рассмотренные категории идентичности ногайцев Югры вполне устойчивы. Противоречива языковая ситуация, и данный сюжет вызывает тревожные настроения среди представителей изучаемого сообщества, но вполне естественен как процесс. В подобном контексте пример ногайцев региона перспективен для исследования, поскольку язык, уже не будучи средством повседневного и системного общения, не доминирует над самосознанием и идентификацией с собственной этнической группой и «ногайским миром».\u0000 The identification, self-identification and related issues represent the actual and demanded subjects of attention of modern humanitarian knowledge. The purpose of this study is to determine and analyze the identity discourses among the Nogais, an ethnic group in the Khanty-Mansi Autonomous Okrug of Russia. The concept of \"discourse\" in this context refers to the reasoning and identification processes occurring among the Nogais, and their self-awareness in action. The research wa","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":" ","pages":""},"PeriodicalIF":0.1,"publicationDate":"2022-12-30","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"48140107","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2022-12-30DOI: 10.23951/2307-6119-2022-3-110-116
Фарида Габдулхаевна Галиева
Рассматривается домашнее пиво – традиционный напиток многих народов в разные времена. Ставится цель – изучить степень сохранности этнической традиции в повседневной жизни и обрядовой культуре чувашей Башкортостана, выявить изменения в рецептах пивоварения, обусловленные местными природными условиями, развитием технологий и промышленности, полиэтническим окружением. В качестве источников для исследования использованы ранее опубликованные работы историков, этнографов и фольклористов, интернет-ресурсы, полевые материалы автора. Методом сравнительно-исторического анализа установлено, что рецепты пива чувашей Башкортостана базируются на одних и тех же продуктах, что и на исторической родине. В Башкортостане они стали многовариантными благодаря фантазии хозяев, использованию местных трав (девясил) и продуктов питания (чернослив, морковь, свекла, конфеты фабричного производства). В сравнении с прошлыми десятилетиями произошло ускорение процедуры изготовления пива путем обращения к современной технике (вместо печи – духовки для подсушки зерен) и продуктам (фабричные дрожжи). Выявлено, что пивоварением занимаются непременно женщины, исполняя песни-благопожелания с упоминанием пива. У чувашей Башкортостана пиво употребляется с целью утоления жажды, получения живительной энергии, как лечебно-оздоровительный напиток, а также преподносится Земле для благополучия людей. Традиционно этот напиток готовится ко многим календарным (сурхури, семик, учук и др.), свадебным и похоронно-поминальным обрядам (юпа умĕ и др.), хотя и не всеми хозяевами и не в тех больших масштабах как раньше. Как ритуальный напиток пиво особенно популярно у некрещеных чувашей (носителей традиционной этнической веры), проживающих в селах Юльтимировка и Ахманово Бакалинского района. Сохранилась традиционная деревянная посуда для изготовления и употребления пива в домашних условиях. В ходе исследования установлено конструирование усилиями местных деятелей культуры на основе традиционного ритуала поминовения усопших кěр сăри, кěрхи сăра веселого чувашского республиканского праздника Кӗр сӑри (Осеннее пиво). The article discusses homemade beer as a traditional drink of the Chuvash people of Bashkortostan. The aim is to study the degree of preservation of ethnic traditions related to beer in the everyday life and ritual culture of the Chuvash, and to identify changes in brewing recipes due to local natural conditions, technological and industrial developments, and the multi-ethnic environment. The research is based on previously published works, Internet resources, and field materials collected by the author. It was found that women are traditionally involved in brewing and singing songs that mention beer. Among the Chuvash of Bashkortostan, beer is consumed for thirst, energy, and health, and is also offered to the Earth as a way to bring well-being to people. While beer is traditionally prepared for various seasonal, wedding, funeral, and memorial ceremonies, it is not as widely consumed as it
自制啤酒是许多民族在不同时期的传统饮料。目的是研究Chuvash Bashkortostan的日常生活和仪式文化中民族传统的保存程度,揭示当地自然条件、技术和工业发展以及多民族环境对酿酒配方的变化。这项研究的资料来源是历史学家、民族志学家和民俗学家先前发表的作品、互联网资源和作者的实地材料。通过比较历史分析的方法,发现Chuvash Bashkortostan啤酒的配方是基于与历史悠久的祖国相同的产品。在Bashkortostan,由于业主的想象力、当地草药(devasil)和食品(李子、胡萝卜、甜菜、工厂生产的糖果)的使用,它们变得多种多样。与过去几十年相比,啤酒生产过程加快,转向现代技术(而不是烘箱-烘干谷物的烤箱)和产品(工厂酵母)。据透露,酿造啤酒的人一定是妇女,唱着祝福的歌,并提到啤酒。在Chuvash Bashkortostan,啤酒被用来解渴,获得活力,作为一种治疗和健康饮料,并被赠送给地球上的人的福祉。传统上,这种饮料是为许多日历(Surhuri、Semik、Uchuk等)、婚礼和葬礼纪念仪式(Yupa Umĕ等)准备的,尽管不是所有的主人都这样做,也不像以前那样大规模。啤酒作为一种仪式饮料,在生活在Bakali区Yultimirovka村和Ahmanovo村的未经洗礼的Chuvas(传统民族信仰者)中特别受欢迎。传统的木制器皿在家里生产和消费啤酒。在研究过程中,建立了当地文化工作者的努力,以传统仪式为基础,纪念已故的Kěr sări,Kěrhi săra快乐的楚瓦什共和国节日Kěr sări(秋季啤酒)。The article discusses homemade beer as a traditional drink of the Chuvash people of Bashkortostan. The aim is to study the degree of preservation of ethnic traditions related to beer in the everyday life and ritual culture of the Chuvash, and to identify changes in brewing recipes due to local natural conditions, technological and industrial developments, and the multi-ethnic environment. The research is based on previously published works, Internet resources, and field materials collected by the author. It was found that women are traditionally involved in brewing and singing songs that mention beer. Among the Chuvash of Bashkortostan, beer is consumed for thirst, energy, and health, and is also offered to the Earth as a way to bring well-being to people. While beer is traditionally prepared for various seasonal, wedding, funeral, and memorial ceremonies, it is not as widely consumed as it was in the past. However, it remains a popular ritual drink among unbaptized Chuvash (those who adhere to traditional ethnic faith) living in the villages of Yultimirovka and Akhmanovo. Traditional wooden dishes for making and drinking beer at home have been preserved. The study also discusses the establishment of the Autumn beer holiday, which is based on the traditional ritual of commemorating the deceased and is organized by local cultural figures.
{"title":"TRADITIONS OF HOME BREWING AND BEER CONSUMPTION ON THE EXAMPLE OF MODERN CHUVASH PEOPLE OF BASHKORTOSTAN","authors":"Фарида Габдулхаевна Галиева","doi":"10.23951/2307-6119-2022-3-110-116","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2022-3-110-116","url":null,"abstract":"Рассматривается домашнее пиво – традиционный напиток многих народов в разные времена. Ставится цель – изучить степень сохранности этнической традиции в повседневной жизни и обрядовой культуре чувашей Башкортостана, выявить изменения в рецептах пивоварения, обусловленные местными природными условиями, развитием технологий и промышленности, полиэтническим окружением. В качестве источников для исследования использованы ранее опубликованные работы историков, этнографов и фольклористов, интернет-ресурсы, полевые материалы автора. Методом сравнительно-исторического анализа установлено, что рецепты пива чувашей Башкортостана базируются на одних и тех же продуктах, что и на исторической родине. В Башкортостане они стали многовариантными благодаря фантазии хозяев, использованию местных трав (девясил) и продуктов питания (чернослив, морковь, свекла, конфеты фабричного производства). В сравнении с прошлыми десятилетиями произошло ускорение процедуры изготовления пива путем обращения к современной технике (вместо печи – духовки для подсушки зерен) и продуктам (фабричные дрожжи). Выявлено, что пивоварением занимаются непременно женщины, исполняя песни-благопожелания с упоминанием пива. У чувашей Башкортостана пиво употребляется с целью утоления жажды, получения живительной энергии, как лечебно-оздоровительный напиток, а также преподносится Земле для благополучия людей. Традиционно этот напиток готовится ко многим календарным (сурхури, семик, учук и др.), свадебным и похоронно-поминальным обрядам (юпа умĕ и др.), хотя и не всеми хозяевами и не в тех больших масштабах как раньше. Как ритуальный напиток пиво особенно популярно у некрещеных чувашей (носителей традиционной этнической веры), проживающих в селах Юльтимировка и Ахманово Бакалинского района. Сохранилась традиционная деревянная посуда для изготовления и употребления пива в домашних условиях. В ходе исследования установлено конструирование усилиями местных деятелей культуры на основе традиционного ритуала поминовения усопших кěр сăри, кěрхи сăра веселого чувашского республиканского праздника Кӗр сӑри (Осеннее пиво).\u0000 The article discusses homemade beer as a traditional drink of the Chuvash people of Bashkortostan. The aim is to study the degree of preservation of ethnic traditions related to beer in the everyday life and ritual culture of the Chuvash, and to identify changes in brewing recipes due to local natural conditions, technological and industrial developments, and the multi-ethnic environment. The research is based on previously published works, Internet resources, and field materials collected by the author. It was found that women are traditionally involved in brewing and singing songs that mention beer. Among the Chuvash of Bashkortostan, beer is consumed for thirst, energy, and health, and is also offered to the Earth as a way to bring well-being to people. While beer is traditionally prepared for various seasonal, wedding, funeral, and memorial ceremonies, it is not as widely consumed as it","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":" ","pages":""},"PeriodicalIF":0.1,"publicationDate":"2022-12-30","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"47146615","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2022-12-30DOI: 10.23951/2307-6119-2022-3-9-19
Татьяна Борисовна Агранат
Рассматриваются номинации трех близкородственных малых прибалтийско-финских языков, распространенных в Ингерманландии – исторической части Ленинградской области, находящихся в длительном контакте друг с другом. Описываются как синхронные, так и исторические названия, прослеживается их происхождение и причины вытеснения одних названий другими и/или сосуществования различных названий одновременно. Исследуются пути изменения и дрейфа названий этносов и их языков. Анализируются исторические источники, словари, фиксирующие разные синхронные срезы, тексты, записанные ранее исследователями этих языков, а также собственные данные автора, полученные при полевой работе с носителями этих идиомов. Помимо номинаций языков, уделяется внимание топонимам Ингерманландии, ситуация с которыми нетривиальна, – все деревни в Ингерманландии имеют по два названия с четким дополнительным распределением: одно употребляется при разговоре на автохтонном языке, другое – при разговоре по-русски. Проводится классификация соотношений прибалтийско-финских и русских топонимов, которые можно разделить на несколько групп: кальки, полукальки, в некоторых парах топонимов к одинаковым топоосновам присоединяются разные топоформанты, часть топонимов заимствована без изменений как в русский, так и из русского языка, в некоторых из них при заимствовании адаптируется фонетика, в некоторых – меняются топоформанты, имеется большая группа пар топонимов, вообще никак не соответствующих друг другу. Делается вывод о том, что сосуществование параллельных топонимов – на автохтонных и русском языках – демонстрирует сохранение этнического самосознания, несмотря на препятствующие этому условия. Малые языки, благодаря неизбежным контактам с соседями, дают обширный материал для исследования путей изменения и дрейфа названий этносов и их языков, позволяют проследить типологию таких изменений. The article examines the nominations of three minor, closely related Baltic-Finnic languages that have long been in contact with one another and are widespread in Ingria, the historical part of the Leningrad region. Both synchronic and historical names are described, their origin is traced, and the causes of certain names being replaced by others or existing simultaneously with other names are given.The models of transformation and drift of ethnic group and their languages are investigated. Historical sources, dictionaries that contain various synchronic sections, texts previously recorded by researchers of these languages, and the author's own data obtained during her fieldwork with native speakers of these idioms are examined. In addition to language nominations, the article pays attention to the toponyms of Ingermanlandia. All the villages there have two names: one is used when speaking the indigenous language, the other is used when speaking Russian. The relations of Baltic-Finnish and Russian toponyms are classified. The conclusion is made that the coexistence of parallel toponyms – in the indigenous and Russ
正在考虑三种密切相关的小波罗的海-芬兰语的提名,这些语言分布在英格曼兰,这是列宁格勒地区的一个历史部分,彼此长期接触。它描述了同步名称和历史名称,以及它们的起源和不同名称取代和/或共存的原因。研究了民族名称及其语言变化和漂移的途径。分析了历史来源、记录不同同步剪切的字典、这些语言研究人员以前记录的文本以及作者自己在与这些习语的携带者进行实地工作时获得的数据。除了语言提名外,人们还注意到英格曼的地名,这是一个非同寻常的情况——英格曼的所有村庄都有两个不同的名称,其中一个用于土著语言,另一个用于俄语。波罗的海-芬兰地名和俄罗斯地名之间的关系进行了分类,可分为几个组:方格、半方格,在某些地名对中,不同的地形构造函数与相同的地形构造函数结合在一起,部分地名是从俄语和俄语中借来的,其中一些地名在借来时适应了语音。在一些地方,地形发生了变化,有大量的地名对,根本不匹配。结论是,平行地名——土著语和俄语地名——的共存表明,尽管存在着障碍,但民族身份仍然存在。由于与邻国的不可避免的接触,小语言为研究民族名称及其语言的变化和漂移提供了大量的材料,使人们能够追溯这种变化的类型学。The article examines the nominations of three minor, closely related Baltic-Finnic languages that have long been in contact with one another and are widespread in Ingria, the historical part of the Leningrad region. Both synchronic and historical names are described, their origin is traced, and the causes of certain names being replaced by others or existing simultaneously with other names are given.The models of transformation and drift of ethnic group and their languages are investigated. Historical sources, dictionaries that contain various synchronic sections, texts previously recorded by researchers of these languages, and the author's own data obtained during her fieldwork with native speakers of these idioms are examined. In addition to language nominations, the article pays attention to the toponyms of Ingermanlandia. All the villages there have two names: one is used when speaking the indigenous language, the other is used when speaking Russian. The relations of Baltic-Finnish and Russian toponyms are classified. The conclusion is made that the coexistence of parallel toponyms – in the indigenous and Russian languages – demonstrates the preservation of ethnic identity, despite the impeding conditions. Small languages, due to the inevitable contacts with neighbors, provide extensive material for the study of the processes of change and drift of the names of ethnic groups and their languages, allowing to trace the typology of such changes.
{"title":"INGRIAN NOMENCLATURE: ETHNONYMS, LINGUONYMS AND TOPONYMS","authors":"Татьяна Борисовна Агранат","doi":"10.23951/2307-6119-2022-3-9-19","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2022-3-9-19","url":null,"abstract":"Рассматриваются номинации трех близкородственных малых прибалтийско-финских языков, распространенных в Ингерманландии – исторической части Ленинградской области, находящихся в длительном контакте друг с другом. Описываются как синхронные, так и исторические названия, прослеживается их происхождение и причины вытеснения одних названий другими и/или сосуществования различных названий одновременно. Исследуются пути изменения и дрейфа названий этносов и их языков. Анализируются исторические источники, словари, фиксирующие разные синхронные срезы, тексты, записанные ранее исследователями этих языков, а также собственные данные автора, полученные при полевой работе с носителями этих идиомов. Помимо номинаций языков, уделяется внимание топонимам Ингерманландии, ситуация с которыми нетривиальна, – все деревни в Ингерманландии имеют по два названия с четким дополнительным распределением: одно употребляется при разговоре на автохтонном языке, другое – при разговоре по-русски. Проводится классификация соотношений прибалтийско-финских и русских топонимов, которые можно разделить на несколько групп: кальки, полукальки, в некоторых парах топонимов к одинаковым топоосновам присоединяются разные топоформанты, часть топонимов заимствована без изменений как в русский, так и из русского языка, в некоторых из них при заимствовании адаптируется фонетика, в некоторых – меняются топоформанты, имеется большая группа пар топонимов, вообще никак не соответствующих друг другу. Делается вывод о том, что сосуществование параллельных топонимов – на автохтонных и русском языках – демонстрирует сохранение этнического самосознания, несмотря на препятствующие этому условия. Малые языки, благодаря неизбежным контактам с соседями, дают обширный материал для исследования путей изменения и дрейфа названий этносов и их языков, позволяют проследить типологию таких изменений.\u0000 The article examines the nominations of three minor, closely related Baltic-Finnic languages that have long been in contact with one another and are widespread in Ingria, the historical part of the Leningrad region. Both synchronic and historical names are described, their origin is traced, and the causes of certain names being replaced by others or existing simultaneously with other names are given.The models of transformation and drift of ethnic group and their languages are investigated. Historical sources, dictionaries that contain various synchronic sections, texts previously recorded by researchers of these languages, and the author's own data obtained during her fieldwork with native speakers of these idioms are examined. In addition to language nominations, the article pays attention to the toponyms of Ingermanlandia. All the villages there have two names: one is used when speaking the indigenous language, the other is used when speaking Russian. The relations of Baltic-Finnish and Russian toponyms are classified. The conclusion is made that the coexistence of parallel toponyms – in the indigenous and Russ","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":" ","pages":""},"PeriodicalIF":0.1,"publicationDate":"2022-12-30","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"47104390","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}