Pub Date : 2023-09-20DOI: 10.23951/2307-6119-2023-2-79-89
Е.В. Сенько
Объект внимания настоящей статьи – лексико-семантические оппозиции русского и осетинского языков. Указанные противопоставления рассматриваются с точки зрения семемной семасиологии, а именно значение (семема) описывается как некоторая целостность, вне детализации ее структуры; соответственно, анализируются семантемы, то есть состав семем одной лексемы, функционирующей в русском и осетинском языках. Основное внимание уделяется типам значений. Цель статьи – исследовать наиболее частотные оппозиции лексической семантики слов в русском и осетинском языках, представляющих активную зону межъязыковой интерференции, позволяющую утверждать, с одной стороны, сохранение важных национальных образов осетинской культуры, а с другой – ментальное влияние осетин на русскую культуру отдельного региона. В качестве источников эмпирических данных использовались толковые словари русского языка и переводные осетинско-русские лексикографические справочники; также были использованы данные, полученные путем анкетирования жителей Владикавказа. Типология лексико-семантических отношений представлена тремя основными типами межъязыковых связей, а именно отношениями эквивалентности, включения и пересечения. Особое внимание было уделено полисемичным лексемам как наиболее убедительно показывающим сходные и дифференцирующие семемы сопоставляемых семантических структур. Утверждается приоритет в семантических структурах осетинских лексем в сравнении с соответствующими русскими словами тех семем, которые свидетельствуют о сохранении важных национальных образов, присущих осетинской ментальности. Таким образом, денотативно-понятийный аппарат и коннотации осетинских лексем позволяют говорить об особенностях в миропонимании осетинского народа, что активно проявляется в лексико-семантическом сопоставлении. Представленные семантические оппозиции есть отражение общественных трансформаций, обусловленных действующей в современном социуме тенденцией к формированию российской идентичности, предполагающей отдельные относительно автономные конституенты, например идентичность национального характера. Соответственно, исследование лексико-семантических оппозиций русских и осетинских словарных единиц представляется актуальным не только в лингвистическом, но и в идеологическом аспекте, отражающем базовые ценности населения определенного российского региона. The subject of this article is the lexical-semantic oppositions of the Russian and Ossetian languages. These oppositions are considered from the point of view of sememe semasiology, i.e., the meaning (sememe) is described as a certain integrity that goes beyond the details of its structure; accordingly, semantemes are analyzed, i.e., the composition of sememes of a lexeme functioning in Russian and Ossetian. The focus is on the value types. The article aims to study the most frequent oppositions of lexical semantics of words in Russian and Ossetian, which represent an active zone of interlingual interference that allows us to assert, on the one han
本文的重点是俄语和奥赛梯语的词汇和语义对立。这些对比是从种子语义学的角度来考虑的,即意义(种子)被描述为某种完整性,超出了其结构的细节;因此,对语义进行了分析,即在俄语和奥赛梯语中起作用的一个词汇的语义组成。重点是值类型。本文的目的是研究俄语和奥赛梯语词汇语义最常见的对立,代表了语言间干扰的活跃区域,一方面可以肯定奥赛梯文化重要民族形象的保存,另一方面可以肯定奥赛梯人对特定地区俄罗斯文化的心理影响。使用俄语解释词典和翻译的奥赛梯俄语词典作为经验数据的来源;此外,还使用了Vladikavkaz居民问卷调查获得的数据。词汇语义关系的类型学由三种主要类型的语义关系表示,即等价、包含和交叉关系。特别注意多语种,因为它们最有说服力地展示了可比较语义结构的相似性和分化性种子。在语义结构中,奥赛梯语词汇优先于相应的俄语单词塞米,这些单词证明了奥赛梯心理所固有的重要民族形象的保存。因此,奥赛梯词汇的代称概念机制和内涵允许我们谈论奥赛梯人世界观的特殊性,这在词汇和语义比较中得到了积极的体现。所呈现的语义对立反映了当代社会中形成俄罗斯身份的趋势所产生的社会变革,这种趋势涉及到独立的相对自治的组成部分,例如民族特征的认同。因此,对俄罗斯人和奥赛梯人词汇单位的词汇和语义对立的研究不仅在语言方面具有现实意义,而且在反映俄罗斯特定地区居民基本价值观的意识形态方面也具有现实意义。The subject of this article is the lexical-semantic oppositions of the Russian and Ossetian languages. These oppositions are considered from the point of view of sememe semasiology, i.e., the meaning (sememe) is described as a certain integrity that goes beyond the details of its structure; accordingly, semantemes are analyzed, i.e., the composition of sememes of a lexeme functioning in Russian and Ossetian. The focus is on the value types. The article aims to study the most frequent oppositions of lexical semantics of words in Russian and Ossetian, which represent an active zone of interlingual interference that allows us to assert, on the one hand, the preservation of important national images of Ossetian culture and, on the other hand, the mental influence of Ossetians on the Russian culture of a given region. Explanatory dictionaries of the Russian language and translated Ossetian-Russian lexicographic reference works served as sources for the empirical data; data obtained through interviews with the inhabitants of Vladikavkaz were also used. The typology of lexical-semantic relations is represented by three main types of interlingual relations: equivalence, inclusion, and intersection. Special attention was paid to polysemic lexemes since they most convincingly show similar and differentiating sememes of the compared semantic structures. The priority of these sememes in the semantic structures of Ossetian lexemes in comparison with the corresponding Russian words, testifying to the preservation of important national images inherent in the Ossetian mentality, is affirmed. Thus, the denotative-conceptual apparatus and connotations of the Ossetian lexemes allow us to talk about the features of the worldview of the Ossetian people, which is actively manifested in the lexical-semantic comparison. The presented semantic oppositions reflect the social transformations due to the current tendency in modern society to form a Russian identity that implies separate, relatively autonomous constituents, for example, the identity of a national character. Accordingly, the study of lexicalsemantic oppositions between Russian and Ossetian vocabulary units seems to be relevant not only in linguistic but also in ideological terms, as they reflect the basic values of the population of a particular Russian region.
{"title":"Lexical and semantic oppositions of russian and ossetian dictionary units","authors":"Е.В. Сенько","doi":"10.23951/2307-6119-2023-2-79-89","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2023-2-79-89","url":null,"abstract":"Объект внимания настоящей статьи – лексико-семантические оппозиции русского и осетинского языков. Указанные противопоставления рассматриваются с точки зрения семемной семасиологии, а именно значение (семема) описывается как некоторая целостность, вне детализации ее структуры; соответственно, анализируются семантемы, то есть состав семем одной лексемы, функционирующей в русском и осетинском языках. Основное внимание уделяется типам значений. Цель статьи – исследовать наиболее частотные оппозиции лексической семантики слов в русском и осетинском языках, представляющих активную зону межъязыковой интерференции, позволяющую утверждать, с одной стороны, сохранение важных национальных образов осетинской культуры, а с другой – ментальное влияние осетин на русскую культуру отдельного региона. В качестве источников эмпирических данных использовались толковые словари русского языка и переводные осетинско-русские лексикографические справочники; также были использованы данные, полученные путем анкетирования жителей Владикавказа. Типология лексико-семантических отношений представлена тремя основными типами межъязыковых связей, а именно отношениями эквивалентности, включения и пересечения. Особое внимание было уделено полисемичным лексемам как наиболее убедительно показывающим сходные и дифференцирующие семемы сопоставляемых семантических структур. Утверждается приоритет в семантических структурах осетинских лексем в сравнении с соответствующими русскими словами тех семем, которые свидетельствуют о сохранении важных национальных образов, присущих осетинской ментальности. Таким образом, денотативно-понятийный аппарат и коннотации осетинских лексем позволяют говорить об особенностях в миропонимании осетинского народа, что активно проявляется в лексико-семантическом сопоставлении. Представленные семантические оппозиции есть отражение общественных трансформаций, обусловленных действующей в современном социуме тенденцией к формированию российской идентичности, предполагающей отдельные относительно автономные конституенты, например идентичность национального характера. Соответственно, исследование лексико-семантических оппозиций русских и осетинских словарных единиц представляется актуальным не только в лингвистическом, но и в идеологическом аспекте, отражающем базовые ценности населения определенного российского региона.\u0000 The subject of this article is the lexical-semantic oppositions of the Russian and Ossetian languages. These oppositions are considered from the point of view of sememe semasiology, i.e., the meaning (sememe) is described as a certain integrity that goes beyond the details of its structure; accordingly, semantemes are analyzed, i.e., the composition of sememes of a lexeme functioning in Russian and Ossetian. The focus is on the value types. The article aims to study the most frequent oppositions of lexical semantics of words in Russian and Ossetian, which represent an active zone of interlingual interference that allows us to assert, on the one han","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":" ","pages":""},"PeriodicalIF":0.1,"publicationDate":"2023-09-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"49197577","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2023-09-20DOI: 10.23951/2307-6119-2023-2-21-36
Гульнур Харуновна Бухарова
Статья посвящена изучению монгольских географических названий в топонимической системе Республики Башкортостан. Цель исследования – выявление в башкирской топонимии географических названий монгольского происхождения, анализ их словообразовательной структуры, семантики, происхождения и ареалов распространения в районах республики. Исследование актуально в плане интерпретации иноязычных топонимов, выявления особенностей их функционирования в топонимической системе Южного Урала. Научная новизна исследования состоит в том, что в нем сделан краткий экскурс в изучение монгольского пласта в башкирской топонимике и впервые дана этимология многих географических названий, образованных от ойконимических, оронимических, гидрографических терминов, дримонимов и этнонимов монгольского происхождения, сделана попытка их систематизации. Исследование проводится с использованием описательного, структурного, сравнительно-исторического методов анализа топонимов, а также методов этнолингвистической реконструкции и лингвокультурологической интерпретации. Проанализированный материал свидетельствует о том, что топонимы монгольского происхождения в башкирской топонимии составляют небольшой пласт и характеризуют природный и антропогенный ландшафт Башкортостана. Монгольские географические названия связаны также с общими верованиями монгольских и тюркских народов. Этнотопонимы монгольского происхождения в башкирской топонимии являются результатом смешения монгольских и башкирских племен и родов в результате монгольского завоевания. The work is devoted to the study of Mongolian place names in the toponymic system of one of the regions of the Russian Federation – the Republic of Bashkortostan. The study aims to discover in the Bashkir toponymy the geographical names of Mongolian origin to analyze their word formation structure, semantics, origin, and spatial distribution in the districts of the republic. The study is significant for the interpretation of foreign toponyms as it reveals the features of their functioning in the toponymic system of the Southern Urals. The scientific novelty of the study consists in the fact that it makes a short excursion into the study of the Mongolian layer in Bashkir toponymy and, for the first time, presents the etymology of many geographical names formed from oikonymic, oronymic, hydrographic terms, drimonims and ethnonyms of Mongolian origin and tries to systematize them. The study was conducted using descriptive, structural, and comparative-historical methods of toponym analysis, as well as ethnolinguistic reconstruction and lingua-cultural interpretation methods. The analyzed material shows that toponyms of Mongolian origin represent a small layer in Bashkir toponymy. Ethnotoponyms of Mongolian origin in Bashkir toponymy result from the intermingling of Mongolian and Bashkir tribes and clans due to the Mongol conquest. Toponyms of Mongolian origin, formed from geographical terms, characterize Bashkortostan's natural and anthropogenic lands
本文致力于研究巴什科尔托斯坦共和国地名系统中的蒙古地名。这项研究的目的是在巴什基尔地名学中识别起源于蒙古的地名,分析其构词结构、语义、起源和在共和国地区的分布范围。这项研究与解释外来地名及其在乌拉尔南部地名系统中的功能有关。这项研究的科学新颖之处在于,它简要介绍了巴什基尔地名学中蒙古地层的研究,并首次提出了许多地名的词源,这些地名是由蒙古起源的奥伊科尼米克语、奥罗尼米语、水文术语、德里莫尼语和民族名称形成的,并试图将其系统化。这项研究采用描述性、结构性、比较历史的地名分析方法,以及民族语言学重建和语言文化解释方法。分析的材料表明,巴什基尔地名学中蒙古族地名是一个小地层,是巴什科尔托斯坦自然和人为景观的特征。蒙古地名也与蒙古和突厥人的共同信仰有关。巴什基尔地名学中蒙古族血统的民族同义词是蒙古族和巴什基尔族混杂在一起的结果。The work is devoted to the study of Mongolian place names in the toponymic system of one of the regions of the Russian Federation – the Republic of Bashkortostan. The study aims to discover in the Bashkir toponymy the geographical names of Mongolian origin to analyze their word formation structure, semantics, origin, and spatial distribution in the districts of the republic. The study is significant for the interpretation of foreign toponyms as it reveals the features of their functioning in the toponymic system of the Southern Urals. The scientific novelty of the study consists in the fact that it makes a short excursion into the study of the Mongolian layer in Bashkir toponymy and, for the first time, presents the etymology of many geographical names formed from oikonymic, oronymic, hydrographic terms, drimonims and ethnonyms of Mongolian origin and tries to systematize them. The study was conducted using descriptive, structural, and comparative-historical methods of toponym analysis, as well as ethnolinguistic reconstruction and lingua-cultural interpretation methods. The analyzed material shows that toponyms of Mongolian origin represent a small layer in Bashkir toponymy. Ethnotoponyms of Mongolian origin in Bashkir toponymy result from the intermingling of Mongolian and Bashkir tribes and clans due to the Mongol conquest. Toponyms of Mongolian origin, formed from geographical terms, characterize Bashkortostan's natural and anthropogenic landscape. Mongolian geographical names are also associated with the common beliefs of Mongolian and Turkic tribes.
{"title":"Geographical names of mongolian origin in Bashkir toponymy","authors":"Гульнур Харуновна Бухарова","doi":"10.23951/2307-6119-2023-2-21-36","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2023-2-21-36","url":null,"abstract":"Статья посвящена изучению монгольских географических названий в топонимической системе Республики Башкортостан. Цель исследования – выявление в башкирской топонимии географических названий монгольского происхождения, анализ их словообразовательной структуры, семантики, происхождения и ареалов распространения в районах республики. Исследование актуально в плане интерпретации иноязычных топонимов, выявления особенностей их функционирования в топонимической системе Южного Урала. Научная новизна исследования состоит в том, что в нем сделан краткий экскурс в изучение монгольского пласта в башкирской топонимике и впервые дана этимология многих географических названий, образованных от ойконимических, оронимических, гидрографических терминов, дримонимов и этнонимов монгольского происхождения, сделана попытка их систематизации. Исследование проводится с использованием описательного, структурного, сравнительно-исторического методов анализа топонимов, а также методов этнолингвистической реконструкции и лингвокультурологической интерпретации. Проанализированный материал свидетельствует о том, что топонимы монгольского происхождения в башкирской топонимии составляют небольшой пласт и характеризуют природный и антропогенный ландшафт Башкортостана. Монгольские географические названия связаны также с общими верованиями монгольских и тюркских народов. Этнотопонимы монгольского происхождения в башкирской топонимии являются результатом смешения монгольских и башкирских племен и родов в результате монгольского завоевания.\u0000 The work is devoted to the study of Mongolian place names in the toponymic system of one of the regions of the Russian Federation – the Republic of Bashkortostan. The study aims to discover in the Bashkir toponymy the geographical names of Mongolian origin to analyze their word formation structure, semantics, origin, and spatial distribution in the districts of the republic. The study is significant for the interpretation of foreign toponyms as it reveals the features of their functioning in the toponymic system of the Southern Urals. The scientific novelty of the study consists in the fact that it makes a short excursion into the study of the Mongolian layer in Bashkir toponymy and, for the first time, presents the etymology of many geographical names formed from oikonymic, oronymic, hydrographic terms, drimonims and ethnonyms of Mongolian origin and tries to systematize them. The study was conducted using descriptive, structural, and comparative-historical methods of toponym analysis, as well as ethnolinguistic reconstruction and lingua-cultural interpretation methods. The analyzed material shows that toponyms of Mongolian origin represent a small layer in Bashkir toponymy. Ethnotoponyms of Mongolian origin in Bashkir toponymy result from the intermingling of Mongolian and Bashkir tribes and clans due to the Mongol conquest. Toponyms of Mongolian origin, formed from geographical terms, characterize Bashkortostan's natural and anthropogenic lands","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":" ","pages":""},"PeriodicalIF":0.1,"publicationDate":"2023-09-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"48420385","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2023-09-20DOI: 10.23951/2307-6119-2023-2-65-78
Марина Васильевна Куцаева
В статье на материале данных, полученных в результате проведения социолингвистических обследований в чувашской и марийской диаспорах Московского региона, рассматриваются языковые практики представителей этнических групп, проживающих в условиях внутренней диаспоры, демонстрирующих высокий уровень языковой лояльности и стремление сохранить этнический язык в качестве одного из ключевых маркеров этнической идентичности. Тем не менее уровень языковой лояльности респондентов не коррелирует со степенью сохранности языка, о чем свидетельствует низкая межпоколенческая передача этнического языка в выборках. Задача по трансмиссии языка детям закрепляется представителями диаспоры за этнической деревней. Особое место в работе отводится анализу языковых идеологий, лежащих в основе подобных языковых практик, и описанию механизма (не)передачи этнического языка, характерного для исследуемых сообществ в условиях города. Наиболее устойчивыми представляются идеология легитимности (аутентичности), «приковывающая» язык к определенной местности, в пределах которой проживают традиционные носители, и идеология анонимности, распространенная в урбанизированной среде и де факто предполагающая, независимо от этнической принадлежности говорящего, использование русского языка в качестве немаркированной лингвистической и социальной нормы. Определяющее значение в процессе непередачи этнического языка в диаспорной среде имеют стереотипы, устоявшиеся представления и убеждения в отношении изучаемых языков, а также отрицательный и травмирующий опыт, прослеживаемый в языковых биографиях опрошенных. Результаты обследований позволяют получить представление о языковой ситуации в чувашской и марийской деревне в диахронии и синхронии и свидетельствуют о том, что этническая деревня в настоящее время не способна справиться с возложенной на нее ранее задачей по бесперебойной трансмиссии языка, поскольку языковой сдвиг затронул и традиционные компактные места проживания данных этнических групп. Автором делается вывод о необходимости пересмотра существующих в диаспорной среде языковых практик в целях выработки новых и более эффективных стратегий по передаче этнического языка, предполагающих – в случае представителей диаспоры – сознательную корректировку актуальных моделей речевого поведения в деревне, а также осознание собственной меры ответственности за передачу языка будущему поколению. The article is based on the data obtained through sociolinguistic research in the Chuvash and Mari diasporas in the Moscow region. It examines the linguistic practices of representatives of ethnic groups living in the internal diaspora. These show a high level of linguistic loyalty and a desire to preserve their ethnic language as one of the main features of ethnic identity. Nevertheless, the respondents' linguistic loyalty level does not correlate with the level of language maintenance, as shown by the low level of intergenerational transmission of the ethnic language in the samples. Passing the language on
本文以莫斯科地区丘瓦什和马里散居者社会语言学调查数据为基础,分析了生活在国内散居者条件下的民族群体成员的语言实践。他们表现出高度的语言忠诚,并致力于保持民族语言作为民族身份的关键标志之一。然而,受访者的语言忠诚度与语言的保存程度并不相关,样本中种族语言的代际转移率较低就是明证。把语言传给孩子们的任务是由散居在少数民族村庄后面的人确定的。本文特别强调了分析这些语言实践背后的语言意识形态,并描述了城市条件下研究社区特有的民族语言(非)传播机制。最持久的意识形态是合法性(真实性),它将语言“束缚”在传统母语者居住的特定地区,以及在城市化环境中流行的匿名意识形态,它事实上假定,无论说话者的种族背景如何,使用俄语作为未标记的语言和社会规范。陈规定型观念、对所学语言的根深蒂固的态度和信念,以及在被调查者的语言传记中发现的负面和创伤经历,都是在散居地环境中不翻译民族语言的决定性因素。调查结果显示,Chuvash村和Mary村的语言状况在计时和同步方面有所改善,表明该族裔村庄目前无法完成以前赋予它的任务,即不间断地传播语言。由于语言的转变也影响到这些族裔群体的传统聚居区。作者得出结论,有必要审查散居地环境中现有的语言实践,以制定新的和更有效的民族语言传播战略,其中包括对散居地代表的情况下,有意识地调整农村地区当前的语言行为模式,以及意识到自己对将语言传给下一代的责任。The article is based on the data obtained through sociolinguistic research in the Chuvash and Mari diasporas in the Moscow region. It examines the linguistic practices of representatives of ethnic groups living in the internal diaspora. These show a high level of linguistic loyalty and a desire to preserve their ethnic language as one of the main features of ethnic identity. Nevertheless, the respondents' linguistic loyalty level does not correlate with the level of language maintenance, as shown by the low level of intergenerational transmission of the ethnic language in the samples. Passing the language on the children is transferred from the diaspora representatives to the ethnic village. Special attention is paid in this paper to the analysis of the language ideologies underlying such practices and to the description of the mechanism of (non)transmission of the ethnic language characteristic of these communities living in urban environments. These are an ideology of legitimacy (authenticity), which confines the language to a specific area where traditional speakers live, and an ideology of anonymity, which is widespread in urban spaces and de facto presupposes the use of Russian as an unmarked linguistic and social norm, regardless of the identity of the speakers. Stereotypes, deeply rooted beliefs, attitudes towards the respective languages, and negative and traumatic experiences traced in the linguistic biographies of the respondents are crucial to ethnic language maintenance in the internal diaspora. The results of the survey provide a comprehensive picture of the language situation in Chuvash and Mari villages in diachrony and synchronicity and show that the ethnic village is currently unable to cope with the task of uninterrupted language transmission, as the village itself, which is considered the traditional compact place of residence of these ethnic groups, is affected by the language shift. The author concludes that there is an urgent need to revise existing language practices in the diaspora in order to develop new and more effective strategies for ethnic language transmission. This requires – in the case of the representatives of the internal diaspora – a conscious adaptation of their current language practices in the village, as well as a growing awareness of their own responsibility for the transmission of their ethnic language to the future generation.
{"title":"The village helps those who help themselves: on the question of language practices and ideologies in the chuvash and mari diasporas in the Moscow region","authors":"Марина Васильевна Куцаева","doi":"10.23951/2307-6119-2023-2-65-78","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2023-2-65-78","url":null,"abstract":"В статье на материале данных, полученных в результате проведения социолингвистических обследований в чувашской и марийской диаспорах Московского региона, рассматриваются языковые практики представителей этнических групп, проживающих в условиях внутренней диаспоры, демонстрирующих высокий уровень языковой лояльности и стремление сохранить этнический язык в качестве одного из ключевых маркеров этнической идентичности. Тем не менее уровень языковой лояльности респондентов не коррелирует со степенью сохранности языка, о чем свидетельствует низкая межпоколенческая передача этнического языка в выборках. Задача по трансмиссии языка детям закрепляется представителями диаспоры за этнической деревней. Особое место в работе отводится анализу языковых идеологий, лежащих в основе подобных языковых практик, и описанию механизма (не)передачи этнического языка, характерного для исследуемых сообществ в условиях города. Наиболее устойчивыми представляются идеология легитимности (аутентичности), «приковывающая» язык к определенной местности, в пределах которой проживают традиционные носители, и идеология анонимности, распространенная в урбанизированной среде и де факто предполагающая, независимо от этнической принадлежности говорящего, использование русского языка в качестве немаркированной лингвистической и социальной нормы. Определяющее значение в процессе непередачи этнического языка в диаспорной среде имеют стереотипы, устоявшиеся представления и убеждения в отношении изучаемых языков, а также отрицательный и травмирующий опыт, прослеживаемый в языковых биографиях опрошенных. Результаты обследований позволяют получить представление о языковой ситуации в чувашской и марийской деревне в диахронии и синхронии и свидетельствуют о том, что этническая деревня в настоящее время не способна справиться с возложенной на нее ранее задачей по бесперебойной трансмиссии языка, поскольку языковой сдвиг затронул и традиционные компактные места проживания данных этнических групп. Автором делается вывод о необходимости пересмотра существующих в диаспорной среде языковых практик в целях выработки новых и более эффективных стратегий по передаче этнического языка, предполагающих – в случае представителей диаспоры – сознательную корректировку актуальных моделей речевого поведения в деревне, а также осознание собственной меры ответственности за передачу языка будущему поколению.\u0000 The article is based on the data obtained through sociolinguistic research in the Chuvash and Mari diasporas in the Moscow region. It examines the linguistic practices of representatives of ethnic groups living in the internal diaspora. These show a high level of linguistic loyalty and a desire to preserve their ethnic language as one of the main features of ethnic identity. Nevertheless, the respondents' linguistic loyalty level does not correlate with the level of language maintenance, as shown by the low level of intergenerational transmission of the ethnic language in the samples. Passing the language on","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":" ","pages":""},"PeriodicalIF":0.1,"publicationDate":"2023-09-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"41748761","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2023-09-20DOI: 10.23951/2307-6119-2023-2-9-20
Любовь Никитовна Арбачакова, Ирина Анатольевна Невская
В данной статье на примерах шорских сказаний, в основном еще не опубликованных, описывается общее место имянаречение алыпа, являющееся важным мифопоэтическим мотивом, связанным с инициацией ребенка. Дескриптивными и сравнительно-сопоставительными методами исследования была выявлена структура обряда имянаречения, его лингвистические репрезентации, варьирование обряда в зависимости от пола алыпа и его роли в сказании, проанализирован внешний облик человека, дающего имя, а также показана его скрытая божественная сущность, описана структура высказывания, провозглашающего богатырское имя и содержащего, помимо самого акта наименования, благопожелания герою и его главному помощнику – коню. The article deals with the naming ritual in the epic tales of Shors recorded by N. P. Dyrenkova, A. I. Chudojakov, L. N. Arbachakova, and Shors' narrators; some have not been published yet. The naming ceremony is one of the most important poetic and mythological motifs in all traditional oral cultures; it is associated with initiation. In folklore, it is treated as one of the so-called "epic formulas" or “commonplaces” as a standardized form of expression for folkloric motifs. Using descriptive and comparative methods, we have shown the general structure of the naming ceremony and its variability depending on the gender of the epic character and its role in the epic narrative. The article also describes the manifestations of naming an epic hero and his inner divine status. Special attention was paid to the linguistic representation of the naming ceremony and the epic formulas used. In the heroic stories of the Shors, the name of an epic hero has a great symbolic effect; the one who gives him a name is highly respected and honored. An epic hero is born miraculously. The boy (rarely a girl) grows very fast and gains all his power in just a few hours or days after an epic sleep. When he awakens, his parents or other close relatives send him to the coast or a mountain's steps to receive a name. They give him a drink to take to the person who will do the naming. Only if he has a heroic name can he fight the invaders, perform other glorious deeds or find a bride. The naming ceremony of the Shors consists of several parts: The child leaves the parental palace and goes to the place of the ceremony, he calls for a person who will give him a name, the name-giver comes, receives the drinks brought by the boy, announces the name and the blessing, the name-giver disappears and returns to his palace. During the naming ceremony, the name is first given to the epic hero's horse and only then to himself, followed by blessings and good wishes for him and his horse to be invincible and overcome all obstacles.
这篇文章以海岸故事为例,主要未发表,描述了alipa的共同名称,这是一个重要的神话动机,与孩子的开始有关。描述性研究结构的研究和比较基准法имянаречен仪式,他的语言表征、变异仪式依赖保罗алып和他传说中的作用,分析了外表的人,给予他们以及展示隐藏它神圣本质结构描述的言论,宣称有约伯姓名和包含的行为本身以外的名称,благопожелан英雄及其高级助手康妮。在np Dyrenkova、A. Chudojakov、L. chubachakova和Shors“narrators”的史诗故事中,有一件事与narrators有关;有些人还没有公开。在所有交易工具中,名字是最受欢迎的动词和神话的动词;这是一种激励。在folklore中,它被称为epic方程式或commonplaces,作为一种标准的folkloric motifs形式。我们在《史诗》中扮演了一个角色,在《史诗》中扮演了一个角色,扮演了一个角色。《艺术家also describes》是由《无名英雄》和《内心的神圣力量》改编的。特别的刺激是对名字和史诗般的美国方程式的linguistic递归。在英雄故事中,英雄的名字是伟大的symbolic effect;只有一个人的名字是高度警惕和悲伤的。epic英雄是天生的奇迹。男孩们发现了自己的脚和脚,在他们睡觉后的日子里,他们要么是害怕的人,要么是害怕的人。当他没有awakens、his parents或另一个悲伤的相关性时,他要么是在海滩上,要么是在山中寻找一个名字。他们给了他一个角色,谁会给他一个名字。只有当他是英雄的时候,他不能成为入侵者,是另一个光荣的亡命之徒,还是最后一个新娘。The ceremony、of The Shors consists of several备件:The child leaves The palace and goes to The place of The ceremony家长的《he for a person who will give him a name, The name - giver come receives The drink把by The boy, announces The name and The blessing The name - giver disappears and returns to his palace。《名利场》,《名利场》,《名利场》,《名利场》,《名利场》,《名利场》,《名利场》,《名利场》,《名利场》,《名利场》。
{"title":"The naming ceremony in the heroic stories of shors","authors":"Любовь Никитовна Арбачакова, Ирина Анатольевна Невская","doi":"10.23951/2307-6119-2023-2-9-20","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2023-2-9-20","url":null,"abstract":"В данной статье на примерах шорских сказаний, в основном еще не опубликованных, описывается общее место имянаречение алыпа, являющееся важным мифопоэтическим мотивом, связанным с инициацией ребенка. Дескриптивными и сравнительно-сопоставительными методами исследования была выявлена структура обряда имянаречения, его лингвистические репрезентации, варьирование обряда в зависимости от пола алыпа и его роли в сказании, проанализирован внешний облик человека, дающего имя, а также показана его скрытая божественная сущность, описана структура высказывания, провозглашающего богатырское имя и содержащего, помимо самого акта наименования, благопожелания герою и его главному помощнику – коню.\u0000 The article deals with the naming ritual in the epic tales of Shors recorded by N. P. Dyrenkova, A. I. Chudojakov, L. N. Arbachakova, and Shors' narrators; some have not been published yet. The naming ceremony is one of the most important poetic and mythological motifs in all traditional oral cultures; it is associated with initiation. In folklore, it is treated as one of the so-called \"epic formulas\" or “commonplaces” as a standardized form of expression for folkloric motifs. Using descriptive and comparative methods, we have shown the general structure of the naming ceremony and its variability depending on the gender of the epic character and its role in the epic narrative. The article also describes the manifestations of naming an epic hero and his inner divine status. Special attention was paid to the linguistic representation of the naming ceremony and the epic formulas used. In the heroic stories of the Shors, the name of an epic hero has a great symbolic effect; the one who gives him a name is highly respected and honored. An epic hero is born miraculously. The boy (rarely a girl) grows very fast and gains all his power in just a few hours or days after an epic sleep. When he awakens, his parents or other close relatives send him to the coast or a mountain's steps to receive a name. They give him a drink to take to the person who will do the naming. Only if he has a heroic name can he fight the invaders, perform other glorious deeds or find a bride. The naming ceremony of the Shors consists of several parts: The child leaves the parental palace and goes to the place of the ceremony, he calls for a person who will give him a name, the name-giver comes, receives the drinks brought by the boy, announces the name and the blessing, the name-giver disappears and returns to his palace. During the naming ceremony, the name is first given to the epic hero's horse and only then to himself, followed by blessings and good wishes for him and his horse to be invincible and overcome all obstacles.","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":" ","pages":""},"PeriodicalIF":0.1,"publicationDate":"2023-09-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"41540691","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2023-09-20DOI: 10.23951/2307-6119-2023-2-114-128
Юрий Николаевич Квашнин
В статье рассматриваются исторические процессы формирования особого этнического сообщества на севере Пуровского района ЯНАО. Его основой стали коренные тундровые ненцы и пришлые коми-ижемцы. Ненцы, проживавшие в низовьях р. Пур, известные русским первопроходцам с XVII в., долгое время сопротивлялись обложению их государевым ясаком и строительству опорных пунктов на берегах Тазовской губы. Постепенное умиротворение ненцев и упорядочение сбора ясака привело к почти полному забвению русскими низовий Пура и превращению этой территории в «медвежий угол». Только развитие рыбодобывающей промышленности во второй половине XIX в. возобновило интерес власти к этой территории. Большинство ненцев нанимались в рыболовные артели, оставляя своих немногочисленных оленей в сборных стадах. Такая бурная деятельность рыбопромышленников сказалась на сборе ясака и привела к упадку здешнее оленеводство. В советское время для возрождения оленеводческого хозяйства в низовьях Пура были предприняты исключительные меры. Сюда были добровольно-принудительно переселены раскулаченные коми-ижемцы из западных районов Ямальского и Ханты-Мансийского округов и построен административный центр с. Самбург. Активные и предприимчивые коми-ижемцы принесли с собой в низовья Пура наработанные десятилетиями прогрессивные методы выпаса оленей. Постепенно новые навыки ведения прибыльного хозяйства перенимали у коми-ижемцев местные ненцы-оленеводы. По мере сближения представителей двух народов происходил обмен отдельными элементами традиционной культуры. Сильнее оказалось влияние коми-ижемцев. Появились смешанные ижемско-ненецкие семьи. Ненцы усваивали коми-ижемский язык. Женщины из смешанных семей перестали шить традиционные шубы-ягушки и перешли на ижемские малицы, отличающиеся от мужских только капюшоном из белого оленьего меха. Сегодня процессы урбанизации и промышленное освоение земель в низовьях Пура оказывают влияние на повседневную жизнь самбургских оленеводов и рыбаков. Несмотря на это, ненцы и коми-ижемцы продолжают вести традиционное хозяйство и сохраняют уникальную культуру, приспосабливаясь к новым условиям. The article deals with the historical processes of the formation of a special ethnic community in the north of the Purovsky district of YaNAO. Its base was the native Tundra Nenets and the newcomers Komi-Izhma. The Nenets, who lived on the lower reaches of the river. Pur, known to the Russian pioneers since the 17th century, resisted for a long time the imposition of their ruler Yasak and the construction of forts on the banks of the Taz Bay. The gradual pacification of the Nenets and the rationalization of the Yasak River led to the lower reaches of the Pur being almost completely forgotten by the Russians, and this area became a "bear corner." Only the development of the fishing industry in the second half of the XIX century reawakened the interest of the authorities in this area. Most of the Nenets were engaged in fishing, leaving their few reindeer in herds. This tumultuous
本文探讨了亚瑙Purov区北部特殊民族群体形成的历史过程。它的基础是原始的冻原涅涅茨人和外来的科米伊泽姆人。住在河下游的涅涅茨人普尔,17世纪以来俄罗斯先驱者所知,在很长一段时间里,他们抵制了国王雅萨克对他们的征税,并在塔佐夫斯基湾沿岸建立了据点。涅涅茨人的逐渐安抚和雅萨克集结的有序,导致俄罗斯几乎完全忘记了下层普尔,并将该地区变成了一个“熊角”。只有19世纪下半叶渔业的发展。当局重新对该领土感兴趣。大多数涅涅茨人受雇于渔业合作社,把他们的少数驯鹿留在集合群中。渔民们的这种暴力活动影响了Yasak的采集工作,导致当地驯鹿养殖业的衰落。在苏联时期,采取了特别措施来恢复普尔河下游的驯鹿养殖。来自亚马尔和汉特-曼西斯克地区西部地区的散居在外的科米-伊泽姆人自愿被强行迁移到这里,并修建了S.S.的行政中心。桑伯格。活跃而有进取心的科米伊泽姆人带来了几十年来发展起来的驯鹿放牧方法。当地的涅涅茨牧民逐渐从科米伊泽姆人那里学到了新的赚钱技能。当两个民族的代表走得更近时,传统文化的某些元素也发生了交流。科米人的影响更大。伊泽姆-涅涅茨混合家庭出现了。涅涅茨人学会了科米-伊泽姆语。混血家庭的妇女不再缝制传统的浆果皮衣,转而采用Izhem Maliks,与男性不同的是,只有白色鹿皮风帽。如今,普尔河下游的城市化进程和工业土地开发正在影响桑堡驯鹿牧民和渔民的日常生活。尽管如此,涅涅茨人和科米-伊泽姆人仍然保持着传统经济,并保持着独特的文化,以适应新的条件。The article deals with the historical processes of the formation of a special ethnic community in the north of the Purovsky district of YaNAO. Its base was the native Tundra Nenets and the newcomers Komi-Izhma. The Nenets, who lived on the lower reaches of the river. Pur, known to the Russian pioneers since the 17th century, resisted for a long time the imposition of their ruler Yasak and the construction of forts on the banks of the Taz Bay. The gradual pacification of the Nenets and the rationalization of the Yasak River led to the lower reaches of the Pur being almost completely forgotten by the Russians, and this area became a "bear corner." Only the development of the fishing industry in the second half of the XIX century reawakened the interest of the authorities in this area. Most of the Nenets were engaged in fishing, leaving their few reindeer in herds. This tumultuous activity of fishermen affected the gathering of yasak and led to the decline of local reindeer herding. During the Soviet period, extraordinary measures were taken to revive reindeer herding on the lower reaches of the Pur River. The dispossessed Komi-Izhemtsy from the western regions of Yamal and Khanty-Mansiysk districts were voluntarily and forcibly resettled here, and the Samburg administrative center was built. The active and enterprising Komi-Izhma brought to the lower reaches of the Pur the advanced methods of reindeer grazing developed over decades. Gradually, local Nenets reindeer herders adopted the Komi-Izhma's new skills to run a profitable economy. As the representatives of the two peoples came closer, individual elements of traditional culture were exchanged. The influence of the Komi-Izhemtsy proved to be stronger. Mixed Izhma-Nenets families emerged. The Nenets mastered the language of the Komi-Izhma. Women from mixed families stopped sewing the traditional fur coats and switched to Izhma malitsa, which differed from men only by a hood made of white deerskin. Today, the processes of urbanization and industrial development of the land on the lower reaches of the Pur River affect the daily life of Samburg reindeer herders and fishermen. Nevertheless, the Nenets and Komi-Izhma continue to lead a traditional economy and preserve a unique culture that adapts to new conditions.
{"title":"Nenets and komi-izhemtsy from the lower reaches of the Pur river (an ethnographic essay)","authors":"Юрий Николаевич Квашнин","doi":"10.23951/2307-6119-2023-2-114-128","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2023-2-114-128","url":null,"abstract":"В статье рассматриваются исторические процессы формирования особого этнического сообщества на севере Пуровского района ЯНАО. Его основой стали коренные тундровые ненцы и пришлые коми-ижемцы. Ненцы, проживавшие в низовьях р. Пур, известные русским первопроходцам с XVII в., долгое время сопротивлялись обложению их государевым ясаком и строительству опорных пунктов на берегах Тазовской губы. Постепенное умиротворение ненцев и упорядочение сбора ясака привело к почти полному забвению русскими низовий Пура и превращению этой территории в «медвежий угол». Только развитие рыбодобывающей промышленности во второй половине XIX в. возобновило интерес власти к этой территории. Большинство ненцев нанимались в рыболовные артели, оставляя своих немногочисленных оленей в сборных стадах. Такая бурная деятельность рыбопромышленников сказалась на сборе ясака и привела к упадку здешнее оленеводство. В советское время для возрождения оленеводческого хозяйства в низовьях Пура были предприняты исключительные меры. Сюда были добровольно-принудительно переселены раскулаченные коми-ижемцы из западных районов Ямальского и Ханты-Мансийского округов и построен административный центр с. Самбург. Активные и предприимчивые коми-ижемцы принесли с собой в низовья Пура наработанные десятилетиями прогрессивные методы выпаса оленей. Постепенно новые навыки ведения прибыльного хозяйства перенимали у коми-ижемцев местные ненцы-оленеводы. По мере сближения представителей двух народов происходил обмен отдельными элементами традиционной культуры. Сильнее оказалось влияние коми-ижемцев. Появились смешанные ижемско-ненецкие семьи. Ненцы усваивали коми-ижемский язык. Женщины из смешанных семей перестали шить традиционные шубы-ягушки и перешли на ижемские малицы, отличающиеся от мужских только капюшоном из белого оленьего меха. Сегодня процессы урбанизации и промышленное освоение земель в низовьях Пура оказывают влияние на повседневную жизнь самбургских оленеводов и рыбаков. Несмотря на это, ненцы и коми-ижемцы продолжают вести традиционное хозяйство и сохраняют уникальную культуру, приспосабливаясь к новым условиям.\u0000 The article deals with the historical processes of the formation of a special ethnic community in the north of the Purovsky district of YaNAO. Its base was the native Tundra Nenets and the newcomers Komi-Izhma. The Nenets, who lived on the lower reaches of the river. Pur, known to the Russian pioneers since the 17th century, resisted for a long time the imposition of their ruler Yasak and the construction of forts on the banks of the Taz Bay. The gradual pacification of the Nenets and the rationalization of the Yasak River led to the lower reaches of the Pur being almost completely forgotten by the Russians, and this area became a \"bear corner.\" Only the development of the fishing industry in the second half of the XIX century reawakened the interest of the authorities in this area. Most of the Nenets were engaged in fishing, leaving their few reindeer in herds. This tumultuous","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":" ","pages":""},"PeriodicalIF":0.1,"publicationDate":"2023-09-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"48683947","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2023-09-20DOI: 10.23951/2307-6119-2023-2-164-168
Анна Анатольевна Сирина
Монография Е. А. Давыдовой исследует властные отношения чукотских оленеводов с XIX по середину XX в. Властные отношения оленных чукчей проанализированы автором в повседневной жизни, в родственных отношениях, ритуальных знаниях, во взаимоотношениях с государством. Это первое антропологическое исследование, специально посвященное властным отношениям у чукчей. Ключевым источником книги стали никогда ранее не публиковавшиеся уникальные дневники советского этнографа Варвары Григорьевны Кузнецовой, работавшей в ЛО ИЭ АН СССР в 1940–50-х гг. Постановка темы обусловлена содержанием дневниковых записей, когда их автор оказалась на самой низкой социальной позиции в чукотском сообществе, и поэтому властные отношения невольно нашли отражение в ее дневниковых записях. Успех книги определило сочетание нескольких факторов: малоизученная тема, уникальные полевые материалы, высокий уровень их анализа и интерпретации. Книга Е. А. Давыдовой основана на теоретических работах М. Фуко, Э. Гидденса, К. Вульфа и других зарубежных и российских ученых, а также на исторической, этнографической, антропологической литературе, созданной в XIX–XXI вв. В связи со спецификой ключевого источника автор использовала микроисторический и биографический методы. Знаковые и, казалось бы, хорошо известные особенности чукотской культуры, такие как «товарищество по жене» (групповой брак), гостеприимный гетеризм, обычай добровольной смерти, обычай превращения пола, употребление галлюциногенов и ряд других, Е. А. Давыдовой удалось интерпретировать в контексте властных отношений и таким образом придать им новое измерение. В книге много уникальной информации по чукотской этнографии в хозяйственно-бытовой сфере (использование пространства, пища в контексте ее потребления, свободное время, домашнее насилие и др.); социальных отношениях, когда родство рассмотрено как ресурс и символический капитал. Особая глава посвящена отношениям чукчей с государством. The monograph by E. A. Davydova examines power relations in the communities of Chukchi reindeer herders from the 19th to the middle of the 20th century. The author analyzes the power relations of the reindeer Chukchi in everyday life, family relations, ritual knowledge, and relations with the state. This is the first anthropological study that deals specifically with power relations among the Chukchi. The book's primary source is the unique diaries of the Soviet ethnographer Varvara Kuznetsova, who worked in the Leningrad branch of the Institute of Ethnography of the USSR Academy of Sciences in the 1940s and 50s. The framework of the topic arose from the content of the diary entries, as their author held the lowest social position in the Chukchi community, and therefore power relations were involuntarily reflected in her diary entries. The success of the reviewed book was determined by a combination of several factors: a little-researched subject, unique field material by V. Kuznetsova, and a high level of analysis and interpretation by the book
专著A.国际合作达维多娃研究了19世纪至20世纪中叶楚科奇驯鹿牧民的权力关系。作者在日常生活、亲属关系、仪式知识和与国家的关系中分析了驯鹿楚克奇人的权力关系。这是第一个专门研究楚克奇权力关系的人类学研究。这本书的主要来源是苏联民族志学家芭芭拉·库兹涅佐娃(Barvara Kuznetsova)从未出版过的独特日记,她在1940-50年代曾在苏联科学院(苏联科学院)工作。这一主题的出现是由于日记的内容,当时作者在楚科奇社区处于最低的社会地位,因此她的权力关系无意中反映在日记中。这本书的成功取决于几个因素的结合:一个鲜为人知的主题,独特的实地材料,高水平的分析和解释。电子书A.国际合作达维多娃基于M.的理论工作。福柯,呃。吉登斯,K。沃尔夫和其他外国和俄罗斯科学家,以及19-21世纪创作的历史、民族志和人类学文献。由于主要来源的特殊性,作者采用了微观历史和传记方法。楚科奇文化的标志性和看似众所周知的特征,如“妻子合伙”(群婚)、热情好客的异性恋、自愿死亡的习俗、变性的习俗、使用致幻剂等。A.国际合作达维多娃设法在权力关系的背景下解释,从而赋予权力关系一个新的维度。这本书包含了许多关于经济和家庭领域楚科奇民族志的独特信息(空间的使用、消费背景下的食物、空闲时间、家庭暴力等);社会关系,即亲属关系被视为资源和象征资本。一个特别的章节是关于楚克奇人与国家的关系。The monograph by E. A. Davydova examines power relations in the communities of Chukchi reindeer herders from the 19th to the middle of the 20th century. The author analyzes the power relations of the reindeer Chukchi in everyday life, family relations, ritual knowledge, and relations with the state. This is the first anthropological study that deals specifically with power relations among the Chukchi. The book's primary source is the unique diaries of the Soviet ethnographer Varvara Kuznetsova, who worked in the Leningrad branch of the Institute of Ethnography of the USSR Academy of Sciences in the 1940s and 50s. The framework of the topic arose from the content of the diary entries, as their author held the lowest social position in the Chukchi community, and therefore power relations were involuntarily reflected in her diary entries. The success of the reviewed book was determined by a combination of several factors: a little-researched subject, unique field material by V. Kuznetsova, and a high level of analysis and interpretation by the book's author. E. A. Davydova based her study on the theoretical works of M. Foucault, E. Giddens, K. Wolfe, and other foreign and Russian scientists and on historical, ethnographic, and anthropological literature from the 19th to the 21st centuries. Due to the peculiarities of the key source, the author used micro-historical and biographical methods. The “signs” and well-known features of the Chukchi culture, such as “spousal companionship” (men concluded a friendship agreement among themselves, according to which each of them had the right to his friend's wife), hospitable hetarism, the custom of voluntary death, the custom of gender transformation, the use of hallucinogens and a number of others, the author managed to interpret them in the context of power relations and give them a new understanding. The book contains a lot of new, unique information about Chukchi ethnography in the field of household (use of space, food related to its consumption; leisure, domestic violence); social relations when kinship is considered as a resource and symbolic capital. A special chapter is devoted to Chukchi's relations with the state.
{"title":"Critical review on the E. A. Davydova reindeer Herders of Chukotka: power, kinship, relations with the state (based on materials from the 19th and first half of the 20th centuries). Saint Petersburg: MAE RAN, 2022. 316 p.","authors":"Анна Анатольевна Сирина","doi":"10.23951/2307-6119-2023-2-164-168","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2023-2-164-168","url":null,"abstract":"Монография Е. А. Давыдовой исследует властные отношения чукотских оленеводов с XIX по середину XX в. Властные отношения оленных чукчей проанализированы автором в повседневной жизни, в родственных отношениях, ритуальных знаниях, во взаимоотношениях с государством. Это первое антропологическое исследование, специально посвященное властным отношениям у чукчей. Ключевым источником книги стали никогда ранее не публиковавшиеся уникальные дневники советского этнографа Варвары Григорьевны Кузнецовой, работавшей в ЛО ИЭ АН СССР в 1940–50-х гг. Постановка темы обусловлена содержанием дневниковых записей, когда их автор оказалась на самой низкой социальной позиции в чукотском сообществе, и поэтому властные отношения невольно нашли отражение в ее дневниковых записях. Успех книги определило сочетание нескольких факторов: малоизученная тема, уникальные полевые материалы, высокий уровень их анализа и интерпретации. Книга Е. А. Давыдовой основана на теоретических работах М. Фуко, Э. Гидденса, К. Вульфа и других зарубежных и российских ученых, а также на исторической, этнографической, антропологической литературе, созданной в XIX–XXI вв. В связи со спецификой ключевого источника автор использовала микроисторический и биографический методы. Знаковые и, казалось бы, хорошо известные особенности чукотской культуры, такие как «товарищество по жене» (групповой брак), гостеприимный гетеризм, обычай добровольной смерти, обычай превращения пола, употребление галлюциногенов и ряд других, Е. А. Давыдовой удалось интерпретировать в контексте властных отношений и таким образом придать им новое измерение. В книге много уникальной информации по чукотской этнографии в хозяйственно-бытовой сфере (использование пространства, пища в контексте ее потребления, свободное время, домашнее насилие и др.); социальных отношениях, когда родство рассмотрено как ресурс и символический капитал. Особая глава посвящена отношениям чукчей с государством.\u0000 The monograph by E. A. Davydova examines power relations in the communities of Chukchi reindeer herders from the 19th to the middle of the 20th century. The author analyzes the power relations of the reindeer Chukchi in everyday life, family relations, ritual knowledge, and relations with the state. This is the first anthropological study that deals specifically with power relations among the Chukchi. The book's primary source is the unique diaries of the Soviet ethnographer Varvara Kuznetsova, who worked in the Leningrad branch of the Institute of Ethnography of the USSR Academy of Sciences in the 1940s and 50s. The framework of the topic arose from the content of the diary entries, as their author held the lowest social position in the Chukchi community, and therefore power relations were involuntarily reflected in her diary entries. The success of the reviewed book was determined by a combination of several factors: a little-researched subject, unique field material by V. Kuznetsova, and a high level of analysis and interpretation by the book","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":" ","pages":""},"PeriodicalIF":0.1,"publicationDate":"2023-09-20","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"46328211","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2023-06-30DOI: 10.23951/2307-6119-2023-1-86-101
Алена Николаевна Чугунекова
На материале современного хакасского языка описываются структурно-семантические типы бипредикативных конструкций с семантикой условия. Многие вопросы, касающиеся описания сложных предложений, в хакасском языке еще не получили должного освещения, чем и определяется актуальность данного исследования. Цель статьи заключается в выявлении и описании структурно-семантических типов условных бипредикативных конструкций в современном хакасском языке. Материалом исследования послужила сплошная выборка примеров из произведений художественной литературы и фольклорных текстов на хакасском языке. В результате проведенного исследования делается вывод: для хакасского языка можно выделить три модели бипредикативных конструкций с зависимой предикативной единицей условия. Отношения между главной и зависимой частями бипредикативных конструкций осуществляется общетюркской условной формой =са (и его фонетическими вариантами) и аналитическими условными формами со служебным словом полза ‘быть, становиться’. На основе семантических признаков условные конструкции в хакасском языке подразделяются на реально условные и нереально условные. Реально условные конструкции характеризуются тем, что условие в их зависимой части мыслится говорящим как реально осуществимое, в нереально условных конструкциях – как неосуществимое. В реально условных конструкциях сказуемое главной части представлено формами индикатива, императива и оптатива, в нереально условных конструкциях – формой сослагательного наклонения. Based on the modern Khakass language material, this article describes the accepted structural-semantic types of bipredicative structures with the semantics of conditions. Many issues related to the description of complex sentences in the Khakass language have not yet been adequately addressed, which determines the relevance of this study. The article aims to identify and describe the structural and semantic types of conditional bipredicative constructions in the modern Khakass language. A solid selection of examples from works of fiction and folklore texts in the Khakass language served as research material. As a result of the conducted research, the author concludes that three models of bipredicative constructions with a dependent predicative unit of the condition can be distinguished in the Khakass language. The relationship between the main and dependent parts of the bipredicative constructions is established by the common Turkic conditional form =sa (and its phonetic variants) and analytic conditionals with the service word creep 'to be, to become.' Based on semantic features, conditional constructions in the Khakass language are divided into real-conditional and unreal-conditional. Real-conditional constructions are characterized by the fact that the condition in its dependent part is considered by the speaker as really feasible, and unreal-conditional constructions – as not feasible. In real-conditional constructions, the predicate of the main part is represented by the fo
现代哈卡斯语的材料描述了带有语义条件的双谓词结构的结构语义类型。哈卡斯语中关于复杂句子描述的许多问题还没有得到充分的讨论,这决定了这项研究的相关性。本文旨在识别和描述现代哈卡斯语条件双谓词结构的结构语义类型。这项研究是根据哈卡斯语文学作品和民间文学文本的样本进行的。研究得出结论:哈卡斯语可以区分三种条件依赖谓词单位的双谓词结构模型。双谓词结构的主要部分和依赖部分之间的关系是由泛突厥条件形式=sa(及其语音变体)和带有服务词polza“be,become”的分析条件形式来实现的。基于语义特征,哈卡斯语的条件结构分为现实条件结构和不现实条件结构。现实条件结构的特点是,在其依赖部分的条件被说话者认为是现实可行的,在不现实的条件结构中是不可行的。在现实条件结构中,所述主体部分以指示、命令和选择的形式表示,在不现实条件结构中,所述主体部分以虚拟语气的形式表示。Based on the modern Khakass language material, this article describes the accepted structural-semantic types of bipredicative structures with the semantics of conditions. Many issues related to the description of complex sentences in the Khakass language have not yet been adequately addressed, which determines the relevance of this study. The article aims to identify and describe the structural and semantic types of conditional bipredicative constructions in the modern Khakass language. A solid selection of examples from works of fiction and folklore texts in the Khakass language served as research material. As a result of the conducted research, the author concludes that three models of bipredicative constructions with a dependent predicative unit of the condition can be distinguished in the Khakass language. The relationship between the main and dependent parts of the bipredicative constructions is established by the common Turkic conditional form =sa (and its phonetic variants) and analytic conditionals with the service word creep 'to be, to become.' Based on semantic features, conditional constructions in the Khakass language are divided into real-conditional and unreal-conditional. Real-conditional constructions are characterized by the fact that the condition in its dependent part is considered by the speaker as really feasible, and unreal-conditional constructions – as not feasible. In real-conditional constructions, the predicate of the main part is represented by the forms of the indicative, the imperative, and the optative, and in unreal-conditional constructions – by the form of the subjunctive mood.
{"title":"Conditional Bipredicative Constructions in the Khakass Language","authors":"Алена Николаевна Чугунекова","doi":"10.23951/2307-6119-2023-1-86-101","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2023-1-86-101","url":null,"abstract":"На материале современного хакасского языка описываются структурно-семантические типы бипредикативных конструкций с семантикой условия. Многие вопросы, касающиеся описания сложных предложений, в хакасском языке еще не получили должного освещения, чем и определяется актуальность данного исследования. Цель статьи заключается в выявлении и описании структурно-семантических типов условных бипредикативных конструкций в современном хакасском языке. Материалом исследования послужила сплошная выборка примеров из произведений художественной литературы и фольклорных текстов на хакасском языке. В результате проведенного исследования делается вывод: для хакасского языка можно выделить три модели бипредикативных конструкций с зависимой предикативной единицей условия. Отношения между главной и зависимой частями бипредикативных конструкций осуществляется общетюркской условной формой =са (и его фонетическими вариантами) и аналитическими условными формами со служебным словом полза ‘быть, становиться’. На основе семантических признаков условные конструкции в хакасском языке подразделяются на реально условные и нереально условные. Реально условные конструкции характеризуются тем, что условие в их зависимой части мыслится говорящим как реально осуществимое, в нереально условных конструкциях – как неосуществимое. В реально условных конструкциях сказуемое главной части представлено формами индикатива, императива и оптатива, в нереально условных конструкциях – формой сослагательного наклонения.\u0000 Based on the modern Khakass language material, this article describes the accepted structural-semantic types of bipredicative structures with the semantics of conditions. Many issues related to the description of complex sentences in the Khakass language have not yet been adequately addressed, which determines the relevance of this study. The article aims to identify and describe the structural and semantic types of conditional bipredicative constructions in the modern Khakass language. A solid selection of examples from works of fiction and folklore texts in the Khakass language served as research material. As a result of the conducted research, the author concludes that three models of bipredicative constructions with a dependent predicative unit of the condition can be distinguished in the Khakass language. The relationship between the main and dependent parts of the bipredicative constructions is established by the common Turkic conditional form =sa (and its phonetic variants) and analytic conditionals with the service word creep 'to be, to become.' Based on semantic features, conditional constructions in the Khakass language are divided into real-conditional and unreal-conditional. Real-conditional constructions are characterized by the fact that the condition in its dependent part is considered by the speaker as really feasible, and unreal-conditional constructions – as not feasible. In real-conditional constructions, the predicate of the main part is represented by the fo","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":" ","pages":""},"PeriodicalIF":0.1,"publicationDate":"2023-06-30","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"45739267","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2023-06-30DOI: 10.23951/2307-6119-2023-1-29-42
Яна Васильевна Стручкова
Анализируются орографические апеллятивы возвышенного рельефа на материале якутской оронимии в сравнительно-сопоставительном аспекте с тюркскими, монгольскими и тунгусо-маньчжурскими языками. Рассматривается их семантика, дистрибуция и определяется их роль в формировании оронимов. Материал исследования извлечен главным образом из двуязычных, лексикографических, этимологических, диалектологических, топонимических словарей, лингвистических работ, содержащих сведения об орографических апеллятивах. В исследовании также использовались материалы, собранные автором во время полевых экспедиций, проводимых с 2020 г. в центральных районах Республики Саха (Якутия). Цель статьи – выявление и сравнительно-историческое описание орографических апеллятивов возвышенного рельефа в якутской оронимии. Актуальность исследования обусловлена безотлагательной необходимостью фиксации, систематизации, изучения и сохранения в информационном поле лингвистов столь специфического пласта якутской топонимической лексики, как оронимия, находящегося под угрозой исчезновения в силу ряда причин социолингвистического и социоэкономического характера. Результат описательного метода показывает, что орографические апеллятивы, встречающиеся в якутской оронимии, отражают физико-географические особенности рельефа местности, на которой они функционируют. Статистический метод показал, что апеллятивы возвышенного рельефа составляют примерно 27 % всех якутских оронимов. Наиболее активными в образовании оронимов являются апеллятивы хайа ‘гора, скала’ (20 %), булгунньах ‘булгуннях, бугор пучения’ (19 %), таас ‘скала, гора’ (7 %), тумул ‘мыс’ (7 %). Словообразовательная структура большинства якутских оронимов с апеллятивами возвышенного рельефа представлена двусловными атрибутивными конструкциями и образуется по моделям типа «существительное + существительное» и «прилагательное + существительное». Сравнительно-историческим методом установлено, что орографические апеллятивы возвышенного рельефа в якутской оронимии представлены тюркскими, монгольскими, тунгусо-маньчжурскими, а также общими алтайскими основами. Этимологический анализ апеллятивов, обозначающих различные формы рельефа, позволяет углубить и расширить изучение генетического родства алтайских языков, путей их исторического развития. Некоторые апеллятивы возвышенного рельефа находятся в стадии своего становления, другие устоялись и существуют во многих тюркских, монгольских и тунгусо-маньчжурских языках. The article analyzes the orographic appellatives of high relief on the material of Yakut oronymy in a comparative aspect with Turkic, Mongolian, and Manchu-Tungus languages. The author examines their semantics and distribution. In addition, their role in the formation of oronyms is determined. The research material comes mainly from bilingual, lexicographic, etymological, dialectological, and toponymic dictionaries and linguistic works containing information on orographic appellatives. The study also used material collected by the author
本文从与突厥语、蒙古语和通古斯-满洲语比较的角度分析了雅库特奥罗尼米亚高地地形的地形上诉。考虑了它们的语义、分布,并确定了它们在奥罗尼姆形成中的作用。研究材料主要取自双语、词汇学、词源学、方言学、地名词典和包含地形上诉信息的语言学作品。这项研究还利用了作者从2020年开始的实地考察中收集的材料。萨哈共和国中部地区(雅库特)。本文的目的是对雅库特奥罗尼米亚高地地形的地形特征进行识别和比较历史描述。这项研究的相关性是由于迫切需要在语言学家的信息领域中记录、系统化、研究和保存雅库特地名词汇的特殊层,如奥罗尼米亚,由于社会语言学和社会经济性质的一些原因,奥罗尼米亚面临灭绝的危险。描述方法的结果表明,雅库特奥罗尼米亚的地形上诉反映了它们发挥作用的地形的物理和地理特征。统计方法表明,高地上的上诉占雅库特奥罗尼姆人总数的27%。在奥罗尼姆形成过程中最活跃的是哈亚语“Gora,Skala”(20%)、Bulgunyah“Bulgunnyah,Bugor Puchichi”(19%)、Taas“Skala,Gora”(7%)和Tumul“Cape”(7%)。大多数雅库特奥罗尼姆人的构词结构都有高度的地貌上诉,由两个条件的属性结构表示,并根据“名词+名词”和“形容词+名词”类型的模型形成。通过比较历史的方法,确定了雅库特奥罗尼米亚高地地形的地形特征以突厥语、蒙古语、通古斯语和阿尔泰语为代表。对表示不同地形形式的上诉人进行词源分析,可以加深和扩展阿尔泰语言的遗传关系及其历史发展途径的研究。一些高耸地貌的上诉人正在形成中,而另一些上诉人则在许多突厥语、蒙古语和通古斯-满洲语中根深蒂固。The article analyzes the orographic appellatives of high relief on the material of Yakut oronymy in a comparative aspect with Turkic, Mongolian, and Manchu-Tungus languages. The author examines their semantics and distribution. In addition, their role in the formation of oronyms is determined. The research material comes mainly from bilingual, lexicographic, etymological, dialectological, and toponymic dictionaries and linguistic works containing information on orographic appellatives. The study also used material collected by the author during the field expeditions conducted in the central regions of the Republic of Sakha (Yakutia) since 2020. The article aims to identify the orographic appellatives of the high relief in Yakut oronymy and to describe them comparatively historically. Nowadays, such a specific layer of the Yakut toponymic vocabulary as oronymy is considered endangered for a number of sociolinguistic and socioeconomic reasons and needs collection, systematization, study, and preservation in linguistic databases. The result of the descriptive method shows that the orographic appellatives occurring in Yakut oronymy reflect the physical and geographical features of the terrain in which they function. The statistical method has shown that high relief appellatives account for about 27% of all Yakut oronyms. The most active in forming oronyms are the appellatives haya ‘mountain, rock’ (20%), bulgunniakh ‘pingo’ (19%), taas ‘rock, mountain’ (7%), tumul ‘cape’ (7%). The word formation structure of most of the Yakut oronyms with appellatives of high relief is represented by two-word attributive constructions and is formed according to models such as “noun + noun” and “adjective + noun”. The comparative historical method has shown that the orographic appellatives of high relief in Yakut oronymy are represented by Turkic, Mongolian, Manchu-Tungusic, as well as common Altaic word stems. The etymological analysis of the appellatives denoting different forms of relief allows us to deepen and broaden the study of the genetic relationship of the Altai languages and the ways of their historical development. Some appellatives of high relief are in the stage of their formation, and others are well established and exist in many Turkic, Mongolian, and Manchu-Tungus language
{"title":"Orographic Appellatives of High Relief in Yakut Oronymy","authors":"Яна Васильевна Стручкова","doi":"10.23951/2307-6119-2023-1-29-42","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2023-1-29-42","url":null,"abstract":"Анализируются орографические апеллятивы возвышенного рельефа на материале якутской оронимии в сравнительно-сопоставительном аспекте с тюркскими, монгольскими и тунгусо-маньчжурскими языками. Рассматривается их семантика, дистрибуция и определяется их роль в формировании оронимов. Материал исследования извлечен главным образом из двуязычных, лексикографических, этимологических, диалектологических, топонимических словарей, лингвистических работ, содержащих сведения об орографических апеллятивах. В исследовании также использовались материалы, собранные автором во время полевых экспедиций, проводимых с 2020 г. в центральных районах Республики Саха (Якутия). Цель статьи – выявление и сравнительно-историческое описание орографических апеллятивов возвышенного рельефа в якутской оронимии. Актуальность исследования обусловлена безотлагательной необходимостью фиксации, систематизации, изучения и сохранения в информационном поле лингвистов столь специфического пласта якутской топонимической лексики, как оронимия, находящегося под угрозой исчезновения в силу ряда причин социолингвистического и социоэкономического характера. Результат описательного метода показывает, что орографические апеллятивы, встречающиеся в якутской оронимии, отражают физико-географические особенности рельефа местности, на которой они функционируют. Статистический метод показал, что апеллятивы возвышенного рельефа составляют примерно 27 % всех якутских оронимов. Наиболее активными в образовании оронимов являются апеллятивы хайа ‘гора, скала’ (20 %), булгунньах ‘булгуннях, бугор пучения’ (19 %), таас ‘скала, гора’ (7 %), тумул ‘мыс’ (7 %). Словообразовательная структура большинства якутских оронимов с апеллятивами возвышенного рельефа представлена двусловными атрибутивными конструкциями и образуется по моделям типа «существительное + существительное» и «прилагательное + существительное». Сравнительно-историческим методом установлено, что орографические апеллятивы возвышенного рельефа в якутской оронимии представлены тюркскими, монгольскими, тунгусо-маньчжурскими, а также общими алтайскими основами. Этимологический анализ апеллятивов, обозначающих различные формы рельефа, позволяет углубить и расширить изучение генетического родства алтайских языков, путей их исторического развития. Некоторые апеллятивы возвышенного рельефа находятся в стадии своего становления, другие устоялись и существуют во многих тюркских, монгольских и тунгусо-маньчжурских языках.\u0000 The article analyzes the orographic appellatives of high relief on the material of Yakut oronymy in a comparative aspect with Turkic, Mongolian, and Manchu-Tungus languages. The author examines their semantics and distribution. In addition, their role in the formation of oronyms is determined. The research material comes mainly from bilingual, lexicographic, etymological, dialectological, and toponymic dictionaries and linguistic works containing information on orographic appellatives. The study also used material collected by the author ","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":" ","pages":""},"PeriodicalIF":0.1,"publicationDate":"2023-06-30","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"44131887","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2023-06-30DOI: 10.23951/2307-6119-2023-1-55-72
Ирина Андреевна Хомченкова
Осетинский язык (< ИРАНСКИЙ < ИНДОЕВРОПЕЙСКИЙ) взаимодействует с русским языком уже как минимум два столетия, и большинство осетин – осетино-русские билингвы. Влияние русского языка на развитие осетинской лексики, в частности проникновение русских слов, для которых нет осетинских аналогов, в лексический состав языка и их последующая адаптация (например, скъола ‘школа’, стъол ‘стол’ и др.), хорошо описано. В то же время внимания заслуживает и функционирование русских вкраплений, имеющих осетинские аналоги (например, больницæ вместо рынчындон ‘больница’). Представлено описание русских слов второго типа в осетинской речи (иронский диалект) на основе корпуса текстов, записанного в с. Даргавс. Общее количество русских единиц в рассматриваемых текстах сравнительно невелико, однако они встречаются в них достаточно регулярно. В данном исследовании, во-первых, представлены количественные данные их распределения: существительные и прилагательные являются самыми частотными, за ними следуют адвербиалы и дискурсивные маркеры; глаголы встречаются реже. Частицы, междометия и союзы употребляются на русском очень редко; немногочисленны и случаи межклаузального переключения. Во-вторых, рассмотрены структурные характеристики русских вставок в рамках теорий смешения и переключения кодов К. Майерс-Скоттон и П. Мёйскена. Показано, что в терминологии рамочной теории матричного языка К. Майерс-Скоттон среди неоднословных русских словосочетаний частотны острова включенного языка (Embedded Language Islands); менее распространены смешанные составляющие (Matrix Language + Embedded Language Constituents), в которых русская лексика встраивается в морфосинтаксическую рамку осетинского языка; при этом словоформ с русскими морфологическими показателями (отличающимися от «немаркированных» форм) крайне мало. Также в терминах П. Мёйскена для осетинской речи более характерна инсерция (insertion), чем альтернация (alternation), а надежных случаев конгруэнтной лексикализации (congruent lexicalization) не представлено. Таким образом, по характеру и количественному распределению русских вставок осетинский ведет себя как язык, не подвергающийся языковому сдвигу. Ossetian (< IRANIAN < INDO-EUROPEAN) has interacted with Russian for at least two centuries, and most Ossetians are Ossetic-Russian bilinguals. The influence of Russian on the development of Ossetic vocabulary is well described (in particular, the appearance in the Ossetic lexicon of Russian words without Ossetian equivalents and their subsequent adaptation, e.g., скъола 'school' from Russian школа, стъол ‘table’ from Russian стол). At the same time, the functioning of Russian words that have Ossetic equivalents also deserves attention (e.g., больницæ instead of рынчындон ‘hospital’). This paper describes Russian words of the second type in the Ossetic speech (Iron dialect) based on the corpus of texts recorded in the village of Dargavs. The total number of Russian words in the studied texts is relatively small, but they occur r
{"title":"Russian Words in the Ossetic Speech: Corpus Observations","authors":"Ирина Андреевна Хомченкова","doi":"10.23951/2307-6119-2023-1-55-72","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2023-1-55-72","url":null,"abstract":"Осетинский язык (< ИРАНСКИЙ < ИНДОЕВРОПЕЙСКИЙ) взаимодействует с русским языком уже как минимум два столетия, и большинство осетин – осетино-русские билингвы. Влияние русского языка на развитие осетинской лексики, в частности проникновение русских слов, для которых нет осетинских аналогов, в лексический состав языка и их последующая адаптация (например, скъола ‘школа’, стъол ‘стол’ и др.), хорошо описано. В то же время внимания заслуживает и функционирование русских вкраплений, имеющих осетинские аналоги (например, больницæ вместо рынчындон ‘больница’). Представлено описание русских слов второго типа в осетинской речи (иронский диалект) на основе корпуса текстов, записанного в с. Даргавс. Общее количество русских единиц в рассматриваемых текстах сравнительно невелико, однако они встречаются в них достаточно регулярно. В данном исследовании, во-первых, представлены количественные данные их распределения: существительные и прилагательные являются самыми частотными, за ними следуют адвербиалы и дискурсивные маркеры; глаголы встречаются реже. Частицы, междометия и союзы употребляются на русском очень редко; немногочисленны и случаи межклаузального переключения. Во-вторых, рассмотрены структурные характеристики русских вставок в рамках теорий смешения и переключения кодов К. Майерс-Скоттон и П. Мёйскена. Показано, что в терминологии рамочной теории матричного языка К. Майерс-Скоттон среди неоднословных русских словосочетаний частотны острова включенного языка (Embedded Language Islands); менее распространены смешанные составляющие (Matrix Language + Embedded Language Constituents), в которых русская лексика встраивается в морфосинтаксическую рамку осетинского языка; при этом словоформ с русскими морфологическими показателями (отличающимися от «немаркированных» форм) крайне мало. Также в терминах П. Мёйскена для осетинской речи более характерна инсерция (insertion), чем альтернация (alternation), а надежных случаев конгруэнтной лексикализации (congruent lexicalization) не представлено. Таким образом, по характеру и количественному распределению русских вставок осетинский ведет себя как язык, не подвергающийся языковому сдвигу.\u0000 Ossetian (< IRANIAN < INDO-EUROPEAN) has interacted with Russian for at least two centuries, and most Ossetians are Ossetic-Russian bilinguals. The influence of Russian on the development of Ossetic vocabulary is well described (in particular, the appearance in the Ossetic lexicon of Russian words without Ossetian equivalents and their subsequent adaptation, e.g., скъола 'school' from Russian школа, стъол ‘table’ from Russian стол). At the same time, the functioning of Russian words that have Ossetic equivalents also deserves attention (e.g., больницæ instead of рынчындон ‘hospital’). This paper describes Russian words of the second type in the Ossetic speech (Iron dialect) based on the corpus of texts recorded in the village of Dargavs. The total number of Russian words in the studied texts is relatively small, but they occur r","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":" ","pages":""},"PeriodicalIF":0.1,"publicationDate":"2023-06-30","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"44334948","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}
Pub Date : 2023-06-30DOI: 10.23951/2307-6119-2023-1-17-28
Мария Аркадьевна Ключева
Исследуется лексика игр с костями и деревяшками в восточном наречии марийского языка: малмыжском, кунгурском и красноуфимском диалектах. В частности, рассматриваются игры в чижа, муху (когда с кола броском палки сбивается насаженный на него деревянный предмет), а также игры в кости и с заменяющими их деревяшками. Материал исследования – отечественные и зарубежные публикации по марийскому языку и фольклору, а также архивные и современные полевые записи марийских народных игр, которые впервые вводятся в научный оборот. Основной метод исследования – сравнительный: сопоставление рассматриваемых слов с игровой лексикой в диалектах марийского, русского языка и в других финно-угорских языках по широкому кругу источников. Марийские говоры, которым посвящено исследование, отличаются тем, что находятся под значительным влиянием местных русских диалектов, тогда как большинство других диалектов горного, лугового, восточного наречия марийского языка испытывают более существенное тюркское влияние и в их игровой лексике преобладают заимствования из чувашского и татарского языков. Основная представленная лексика – это наименования предметов игры и соответственно названия игр с этими предметами (чинок, чизик, чижик, бакланом, плишка, панок, пешки, шишка, шорчок, шолчок, капке, бабки), а также глаголы галитлаш, галитлыкташ ‘водить’. В большинстве своем эти лексемы не представлены в марийских словарях. Часть из них не столько заимствования, сколько проникновения из русского, тем более что некоторые слова (бакланом, плишка, шишка, пешки) зафиксированы у марийских информантов в русской речи, когда они по-русски рассказывают собирателю о своих играх. Таким образом, мари в определенной мере выступают носителями местных русских диалектов, представляют специфическую локальную русскую игровую лексику. Рассмотренные русские заимствования вошли, кроме марийского, и в другие финно-угорские языки Урало-Поволжья: мордовский, удмуртский, коми, а также в чувашский. The article deals with the vocabulary of folk games in the Eastern dialect of the Mari language: Malmyzh, Kungur, and Krasnoufimsk subdialects. Games studied include dice, tip-cat, and a variation of skittles game (in which a stick is thrown at a piece of wood impaled on a stake twisted into the ground). The research is based on Russian and foreign publications on the Mari language, folklore, ethnography, and archival and modern field data, which are being put into scientific circulation for the first time. The main research method is comparative: the words in question are compared with the vocabulary of folk games in the dialects of Mari, Russian, and other Finno-Ugric languages. The Mari dialects studied in the article (in the north of the Mari region) are strongly influenced by the local Russian dialects, while the Mari dialects of the southern region experience a stronger Turkic influence and borrowings from Chuvash and Tatar languages predominate in their vocabulary for folk games. The article deals with the nam
研究了马里语东部方言中骨骼和树木游戏的词汇:马尔梅日语、昆古尔语和克拉斯诺菲语。特别是奇扎游戏、苍蝇游戏(当一个木制物体从木桩上掉下来时),以及骰子游戏和替代木制游戏。研究材料-马里语和民间传说的国内外出版物,以及马里民间运动会的档案和现代现场记录,首次进入科学流通。主要的研究方法是比较:通过广泛的来源将所讨论的单词与马里语、俄语和其他芬兰语乌戈尔语的游戏词汇进行比较。这项研究所涉及的马里语在很大程度上受到当地俄语方言的影响,而大多数其他马里语方言,如戈尔尼语、卢戈沃语和东方方言,都受到突厥语的影响,其游戏词汇主要来自楚瓦什语和鞑靼语。介绍的主要词汇是游戏项目的名称,以及相应地使用这些项目的游戏名称(chinok、chizik、chizyk、baklan、plishka、panok、棋子、shishka、sholchok、kapke、babki),以及动词galitlash、galitlyktash“vody”。在大多数情况下,这些术语没有出现在马里语词典中。他们中的一些人与其说是从俄语中借来的,不如说是从俄语中借来的,特别是因为一些单词(鸬鹚、plishka、shishka、棋子)在马里亚的线人用俄语向收藏家讲述他们的游戏时被记录在俄语中。因此,玛丽在一定程度上代表了当地俄语方言,代表了当地特定的俄语游戏词汇。所研究的俄语借词除了马里语外,还包括乌拉尔-伏尔加地区的其他芬兰语-乌戈尔语:莫尔多瓦语、乌德穆尔特语、科米语和楚瓦什语。The article deals with the vocabulary of folk games in the Eastern dialect of the Mari language: Malmyzh, Kungur, and Krasnoufimsk subdialects. Games studied include dice, tip-cat, and a variation of skittles game (in which a stick is thrown at a piece of wood impaled on a stake twisted into the ground). The research is based on Russian and foreign publications on the Mari language, folklore, ethnography, and archival and modern field data, which are being put into scientific circulation for the first time. The main research method is comparative: the words in question are compared with the vocabulary of folk games in the dialects of Mari, Russian, and other Finno-Ugric languages. The Mari dialects studied in the article (in the north of the Mari region) are strongly influenced by the local Russian dialects, while the Mari dialects of the southern region experience a stronger Turkic influence and borrowings from Chuvash and Tatar languages predominate in their vocabulary for folk games. The article deals with the names of playthings (pieces of wood) and the names of games with them (chinok, chizik, chizhik, baklanom, plishka, panok, peshki, shishka, shorchok, sholchok, kapke, babki), as well as with the verbs galitlash, galitlyktash ‘to play a difficult role in the game’. Most of these lexemes are not included in the Mari dictionaries. Some of them are not so much borrowings as the result of changing codes in the situation of Mari Russian bilingualism, especially since some words (baklanom, plyshka, shishka, peshki) were used by Mari informants when they told Russian ethnologists about Mari games in Russian. Thus, the Mari speak local Russian dialects and represent specific local Russian folk game terminology. The Russian words in the Mari language revealed in this article are also found in other Finno-Ugric languages of the Volga-Ural region: Mordovian, Udmurtian, Komi, and Chuvash.
{"title":"The Vocabulary of Folk Games in the Dialects of the Vyatka and the Ural Mari: Russian Borrowings","authors":"Мария Аркадьевна Ключева","doi":"10.23951/2307-6119-2023-1-17-28","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2023-1-17-28","url":null,"abstract":"Исследуется лексика игр с костями и деревяшками в восточном наречии марийского языка: малмыжском, кунгурском и красноуфимском диалектах. В частности, рассматриваются игры в чижа, муху (когда с кола броском палки сбивается насаженный на него деревянный предмет), а также игры в кости и с заменяющими их деревяшками. Материал исследования – отечественные и зарубежные публикации по марийскому языку и фольклору, а также архивные и современные полевые записи марийских народных игр, которые впервые вводятся в научный оборот. Основной метод исследования – сравнительный: сопоставление рассматриваемых слов с игровой лексикой в диалектах марийского, русского языка и в других финно-угорских языках по широкому кругу источников. Марийские говоры, которым посвящено исследование, отличаются тем, что находятся под значительным влиянием местных русских диалектов, тогда как большинство других диалектов горного, лугового, восточного наречия марийского языка испытывают более существенное тюркское влияние и в их игровой лексике преобладают заимствования из чувашского и татарского языков. Основная представленная лексика – это наименования предметов игры и соответственно названия игр с этими предметами (чинок, чизик, чижик, бакланом, плишка, панок, пешки, шишка, шорчок, шолчок, капке, бабки), а также глаголы галитлаш, галитлыкташ ‘водить’. В большинстве своем эти лексемы не представлены в марийских словарях. Часть из них не столько заимствования, сколько проникновения из русского, тем более что некоторые слова (бакланом, плишка, шишка, пешки) зафиксированы у марийских информантов в русской речи, когда они по-русски рассказывают собирателю о своих играх. Таким образом, мари в определенной мере выступают носителями местных русских диалектов, представляют специфическую локальную русскую игровую лексику. Рассмотренные русские заимствования вошли, кроме марийского, и в другие финно-угорские языки Урало-Поволжья: мордовский, удмуртский, коми, а также в чувашский.\u0000 The article deals with the vocabulary of folk games in the Eastern dialect of the Mari language: Malmyzh, Kungur, and Krasnoufimsk subdialects. Games studied include dice, tip-cat, and a variation of skittles game (in which a stick is thrown at a piece of wood impaled on a stake twisted into the ground). The research is based on Russian and foreign publications on the Mari language, folklore, ethnography, and archival and modern field data, which are being put into scientific circulation for the first time. The main research method is comparative: the words in question are compared with the vocabulary of folk games in the dialects of Mari, Russian, and other Finno-Ugric languages. The Mari dialects studied in the article (in the north of the Mari region) are strongly influenced by the local Russian dialects, while the Mari dialects of the southern region experience a stronger Turkic influence and borrowings from Chuvash and Tatar languages predominate in their vocabulary for folk games. The article deals with the nam","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":" ","pages":""},"PeriodicalIF":0.1,"publicationDate":"2023-06-30","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"45810394","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}